Та-Ро
Шрифт:
Клавдия стесняясь, показала четыре пальца
– Молодец. Если хочешь, едем со мной. Положу тебе жалованье. Будешь работать.
Немая поклонилась низко, до самой земли. Выпрямляясь, прижала ладонь к сердцу. Скромно отодвинулась в сторонку. Неожиданно обрел голос - и немалый - Семен. Толпа еще и не думала расходиться, так что услышал почти весь город. Стоящие в передних рядах шепотом пересказывали тем, кто был слишком далеко.
– Выходи за меня замуж, Алена Михайловна. Не прячь глаза. Не вижу я за тобой вины. Одну беду только. Прошу как и год назад просил. Отказал мне тогда батюшка твой. Но ныне хозяйка тебе - ты сама. Уважь!
Алена тихо покачала головой.
– Знаю почему не хочешь. Суда людского боишься.
В толпе расчувствовавшиеся бабы прижимали к глазам уголки платков. Кто-то правда пробурчал, что хоть невеста и тронутая, зато с приданым! И парень не прогадает. Семен злых речей не слышал, потому скулу на бок никому не поворотил. Алена продолжала молчать, но не так горестно. Княгиня постановила.
– Я здесь вместо посаженой матери. Придешь в терем, честь по чести у меня ее руки попросишь. А она подумает пока. Будет тебе ответ сегодня вечером, Семен - охотник.
– Осяду, не буду скитаться по лесам. Кузнецкое дело мне знакомо. Люди ведают. Прокормлю семью!
Княгиня изволила милостиво улыбнуться парню. Затем встала слегка наклонила голову. Обратилась к народу.
– Суд мой закончен. Призывают меня многие дела. Здравы будьте, люди добрые!
Раздалось нестройное.
– Здрава будь, матушка княгиня!
– Долгих лет тебе, Зима Мстиславна!
Пятый расклад.
Колода ТА.
ДРУГ-ЧИНОВНИК в перевернутом положении.
СЛУЖАНКА и СЛЕЗЫ.
Колода РО.
ЧЕРНИЛА-КРОВЬ в перевернутом положении,
БЛИЗНЕЦ и КНИГА.
Вечером, отскакав положенных три часа с мечом, ополоснувшись, да напившись холодного травяного чая, Ли собралась проведать бывшего узника. Вышла из отведенной ей светелки, поразилась. Повсюду - суета. Горят факелы, двор метут, терем чистят, крыльцо подновляют. Мечутся заполошные бабы - жены работников, поварихи, нанятая прислуга. Шум, гам. Обратилась к провожатому. На сей раз - к принцессе приставили не Тараса, двух молодых веселых близнецов - Петра и Павла: похожих друг на друга больше, чем две тополиных пушинки слетевших с одной ветки. Белобрысые, светлоглазые, рослые, перемигивающиеся, все то им кажется забавным.
– Дядько Хмур повелел беречь тебя, госпожа.
Потопали следом. Пушистыми головами по сторонам вертят, быстрым шепотом переговариваются. Молодо-зелено, все моря по колено. Взгляды юные, прозрачные, на щеках ямочки, белые зубы один к одному в широких улыбках красуются.
– Что творится?
Спросила принцесса у того, который ближе стоял. Попробуй отгадай, Петр он или Павел. Мама то родная их умеет отличать, интересно? Парнишка потупился, пробасил.
– К принятию нового воеводы готовятся. Зима Мстиславна изволила дядьку Хмура поставить. Он ведь родом из здешних мест. Или где поблизости родился. Но из Леса, точно.
– Да?
Удивилась Ли. Уточнила.
– Он рад?
Близнецы заулыбались.
– Не. Прямо с цепи сорвался, на всех рычит.
– А княгиня?
– Зима Мстиславна ему молвила.
Тут второй близнец не утерпел, перебил брата.
– Будешь противиться, женю!
– На бабушке Авдотье!!!
Вставил первый. Оба хохотнули. Ли тоже соизволила улыбнуться.
– Он ведь десятый год вдовствует. Никто не по нраву. Тут госпожа
его и прижала. Ножкой топнула. Только мол, ослушайся!Ли вспомнила, что княгиня сетовала на великий труд отыскать подходящего человека. Что ж, в средствах Зима Мстиславна не стесняется. Прижала дядьку с толком, умеючи.
– Теперь все носятся, как оглашенные, мы ведь вскоре отбудем, надо помочь дядьке Хмуру порядок навести.
– Ага.
Эхом отозвался второй близнец. Про осужденного воеводу Ли дипломатично спрашивать не стала, жив он еще али нет. Не ее был суд, не ее и дело. Толкнула дверь лекарни. Надо же, сбитую дужку замка уже поправили. Когда успели? Изнутри пахло травами, чаем, пряностями. Скребущий по нервам, (спину вмиг обсыпали мурашки) вредный голос костоправки спросил.
– Кого там принесло на ночь глядя?
– Это я, Ли.
– В трех лицах?
Съехидничала Авдотья.
– Со спутниками.
– За порогом их оставь. Не февральская стужа, чай, не озябнут. А сама входи.
Проскрипела сердитая бабка громко и нелюбезно. Ли вздохнула. Посмотрела на парней.
– Нам и здесь неплохо.
Ответил первый.
– Сидеть не бегать. Дождемся уж как-нибудь.
Подтвердил второй. Зевнул, прикрывая широченной ладонью белозубый рот. Ли шагнула в лекарню через странно высокий, чуть не по колено порог. В первый раз, когда была здесь, не обратила внимания. А тут удивилась. Вспомнила, россы народ суеверный, просто так ни конька на крыше не соорудят, ни солнца на ставнях не вырежут. Порог необычный в лекарне знать тоже не спроста. Втянула прохладный наполняющий комнату аромат мяты. Опустила подол, который почти по пояс задрала внутрь перешагивая. До чего же неудобно ходить в длинной юбке, с непривычки особенно. Влезть бы в джинсы... Ну на крайний случай в холщовые, или кожаные штаны, вроде тех, какие носила Тинэль. Увы. Нечестивицей сочтут, только этого не хватает. Авдотья и та, с людским мнением считается. Не захотела видите ли княгине своим обществом репутацию подпортить. Эх и лекарка, политик прямо. Нет, имиджмейкер!
– Здравствуйте.
Бабка, как порядочная ведьма из сказки, помешивала деревянной ложкой в котелке. Бывший узник, переодетый во все чистое, дремал с толстой книгой в руке.
– Ишь, умаялся.
Объяснила мизансцену бабка. Как догадалась только о чем Ли думает?
– Силы в нем почти нету. Побормочет со мной, старухой чуток, да и отваливается. Сон ему сейчас первое лекарство. Ну и бульончики мои. Хочешь попробовать?
Ли вежливо отхлебнула глоток из протянутой глиняной кружки.
– Ну как? Вкусный?
– Горьковат немного.
– Это от травок, да корешков. Ничего, выхлебает.
Поворотилась к юноше. Пробурчала.
– Неждан, хватит дрыхнуть, ужинать пора! Неждан!
Темно-русая голова пошевелилась. Ли подошла ближе. Умытое лицо юноши оказалось узким, с треугольным подбородком и выступающими скулами. Нос, длинный, тонкий, слегка кривой. Губы - бледные, плотно сомкнутые. А брови - царские. Две мохнатые черные дуги, вразлет, чуть не до висков. Неждан поерзал, окончательно просыпаясь, вдруг открыл миндалевидные глаза. Невероятной - отдающей синевой, глянцевой черноты. Ли таких ни разу в жизни не видела. Густой ежик коротких пушистых ресниц. Как он ими захлопал, от удивления! Вымолвил учтиво.
– Добрый день, милостивая госпожа.
– Вечер на дворе!
Встряла в начало беседы бабка. Неждан поправился.
– Добрый вечер.
Акцент в его словах был. Не кошмарный, но сразу угадывалось, что говорит чужак. Немножко не те звуки, не так выпевает. Зато сам голос очень красивый. Низкий, густой, бархатный.
– Ишь, заворковал.
Пробасила бабка.
– Распустил перед деточкой хвост. Закурлыкал. Знать на поправку собрался! Кровь заиграла. Это хорошо!
Ли спохватилась, комментарии костоправки сбили ее с мысли, собралась и ответила подобающим образом.