"Та самая Аннушка". Часть вторая: "Это ничего не значит"

— Всякие вещи не для маленьких пьяненьких девочек!

— Это кто ещё пьяненький! Я таких как ты троих перепью! Наливай ещё!

Они выпили снова, повторили, а потом бутылка внезапно кончилась.

— Не, я так не играю, тётя Аннушка! — пьяно засмеялась Донка, вытряхивая последние капли из горлышка себе на язык. — Раздразнила и в кусты?

— Ты о чём? — удивилась тоже уже не слишком трезвая девушка.

— Давай, колись, что за крутые штуки ты проделывала, которые типа мне слабо! Или та самая Аннушка просто насвистела в ушки глупенькой маленькой Доночке?

— Оно тебе не надо, поверь.

— На-свис-те-ла! Ой, а понтов-то было, понтов…

— А не пожалеешь, ребёнок? Мамка уши не надерёт?

— Ха, сама не пожалей, тётушка! А мамки у меня нет, и не было никогда. Меня Малки у рейдеров выменял на два литра косорыловки. Говорит, они меня в пустошах нашли и портвейном через соску выпаивали, потому что жрать я ещё не могла. Портвейн калорийный, куда там молоку. Так что хрен ты меня чем удивишь, спорим?

— Уверена?

— На все чёртовы сто! Кстати, ещё соточку я бы…

— Тогда «пикник на обочине»! — сказала Аннушка неожиданно серьёзно.

— Это что за нафиг?

— Игра такая. Не для всех. Только для по-настоящему крутых Людей Дороги.

— Ха, тоже мне проблема. А выпить ещё купишь?

— Непременно. В этом и суть. Мы с тобой выходим на Дорогу, но никуда не идём и не едем. Садимся на обочине и пьём. Кто первый не сможет удержать в башке Фрактал, тот проиграл.

— Говно вопрос! На что играем?

— Ну… давай на желание.

— В койку не пойду! Нет, будь ты мужиком…

— Кроме койки.

— Тогда погнали! Где там наш спортивный снаряд?

— Дмитрос! — закричала Аннушка. — Ещё бутылку нам с собой!

— Ща, в сортир сгоняю, и готова! — Донка встала, пошатнулась, схватилась за край стола, но утвердилась на ногах и к туалету пошла почти ровно. Увидев наклонившуюся к столу Хлою, не удержалась и звонко хлопнула по обтянутой кожаными штанами заднице.

— Экую жопень отрастила!

Хлоя даже головы не повернула, продолжая собирать посуду. Привыкла.

— И пару стульев складных дай, — попросила Аннушка, когда бармен принёс ей бутылку. — Рюмки верну потом, не бойся.

— Зря ты, — сказал Дмитрос, — совсем малая же.

— Не сцы, я её вытащу. Зато если продержится, будет крутейшей глойти на Дороге. А что малая — так и надо. У взрослых мозги твердеют.

— Тебя так же учили, да, синеглазка?

— Меня, Дмитрос, учили куда жёстче. Так что отвали, я знаю, что делаю.

— Как скажешь, агапи му. Ты всегда знаешь, что делаешь.

— Хотя лучше бы ты знала, зачем, — добавил он, глядя ей вслед.

* * *

Аннушка, прихватив бутылку, рюмки и два складных стула, направилась к выходу, где уже нетерпеливо подпрыгивает весёлая Донка.

— Куда пойдём?

— Поедем, — поправила её Аннушка, — недалеко, не волнуйся. Просто не хочу, чтобы люди были рядом.

— Ты меня куда-то заманиваешь, что ли? — подозрительно спросила девочка.

— А что, ты, типа, откажешься?

— Нет, конечно. У тебя же бутылка! Но учти, что я не такая наивная, и всё вижу!

— Садись, — Аннушка открыла перед ней дверь чёрного пикапа. — Прокатимся чуток. Ох, как же хорошо, что тут можно садиться за руль пьяной! Я прилично набралась, оказывается.

— А что, где-то нельзя? — поразилась Донка. — Что за дикие места?

— Помотаешься по Мультиверсуму, ещё и не такое увидишь.

Аннушка завела мотор, погоняла его пару минут на холостых, потом воткнула передачу и решительно нажала на газ.

— Ух, ты здорова гонять! Правду рассказывают, что ты самый быстрый курьер на дороге! — сказала Донка восхищённо, когда они остановились. — А где это мы?

— Да нигде, в общем. Просто старое шоссе. Ты же глойти, тебе так легче на Дорогу выйти.

— А тебе?

— А мне пофиг, — Аннушка вытащила из кузова складные стулья, поставила их на обочине. — Присаживайся.

— Ну, наконец-то! А то ты так меня прокатила, что я чуть не протрезвела с перепугу!

— Понравилось?

— Не то слово! Ночь, луна, пустыня, и мы по ней как ненормальные — вжу-у-ух! Крутенечко вышло.

Донка села на стульчик и сложила руки на коленях, как примерная школьница. Потом подняла одну, подперев второй локоть, и спросила:

— Доночка заслужила рюмочку?

— Чуть позже, — ответила Аннушка, садясь напротив. — Давай, выходи на Дорогу.

— Но как? — удивилась та. — Резонаторы-то на машине…

— Нет на ней резонаторов.

— Тогда как ты…

— Не думай, как я. Иди как ты. Ты — глойти. Резонаторы — костыли. Тебе они не нужны, поверь, иди ножками.

— Но я же сижу!

— Сидя иди. Закрой глаза, представь, что ты в машине, что ведёшь караван.

— Кажется, для такого я маловато выпила, — сказала девчонка с сомнением в голосе. — Но я попробую.

Она зажмурилась, сосредоточилась, засопела…

— Выход! — резко сказала Аннушка, несильно толкнув её в плечо.

Луна моргнула и исчезла. Вокруг упал туман.

— Ух ты, — сказала Донка, — и правда, получилось. Не знала, что так можно!

— Так нельзя, — покачала головой Аннушка, — но иногда надо.

— Тогда выпьем!

Разлили, держа рюмки на весу, выпили.

— А тут прикольно. Туман такой…

— Тут нет тумана.

— Но я его вижу!

— Вот именно.

— Ничего не поняла, наливай ещё.

Разлили, выпили.

— Почему мне так странно? — спросила Донка. — Как будто холодает, что ли. Или кто-то смотрит в спину нехорошо…

— Это Изнанка. То место, по которому идёт Дорога. Она заметила тебя и, если позволить, выпьет душу. Душу выпьет, тело выкрутит, сделает своей.

— Серьёзно, твари правда существуют?

— Скоро узнаешь. Давай ещё по одной.

Бутылка большая, на литр, край горлышка чуть постукивает по рюмке.

— Что-то у меня руки дрожат, — пожаловалась девочка. — Холодно тут.