"Та самая Аннушка", третий том, часть первая: "Гонка за временем"

— Сколько Даше лет, как ты думаешь? — спросил я Аннушку.

— Да чёрт её знает, — ответила та задумчиво. — Выглядит на восемнадцать примерно. Но может быть и младше. Не похоже, что Грета стремилась продлить её детство. Кроме того, разные временные векторы…

— Ты думаешь, она правда уничтожила этот срез?

— Могла, — соглашается Аннушка. — Дарья природный дисруптор в силу происхождения, а Грета натаскивала, создавая оружие.

— И здорово снесла ей крышу.

— Да, девка совершенно безумная. Но знаешь, что? Я в её возрасте была сиротой, курьером-разведчиком рейдерского клана и фокусом коллапса. С головой у меня тогда было ничуть не лучше.

— Уже не хочешь её убить?

— Это было бы гуманно, правильно и предусмотрительно. Сплошные плюсы, ни одного минуса. Очень рациональное решение, которое избавило бы нас от множества проблем в будущем…

— В общем, тебе её жалко, — подытожил я.

— Ещё скажи, что тебе нет, солдат.

— «Жалко» неподходящее слово. Я не чувствую от неё опасности, вот в чём дело. Она может втравить нас в неприятности, факт, но я не сторонник профилактических ликвидаций. Этак патронов не напасёшься.

Парк, как ни странно, не вполне заброшен. Одна карусель даже работает. На ней задумчиво катается седой морщинистый старик с пустым лицом. Конструкция крутится с душераздирающим скрипом и скрежетом, но ему всё равно, сидит, глядит в пространство.

— Вот, он постоянно на ней, — объясняет Сашке Даша. — Прёт его от вращения, дебила. Эй! Эй ты, старый дурак! Оторви свою жопу и запусти моё колесо! Я кому сказала! Бегом!

Седой дед проехал ещё круг не реагируя, но потом встал, неторопливо подошёл к краю медленно вращающейся платформы и перешагнул на неподвижную площадку. Спустился по короткой лестнице и зашагал в сторону обзорного колеса.

— Пошли, — затормошила Даша Сашку, — вид оттуда отвал башки!

— Подожди, — ответила та, — мне надо сперва пописать.

— Ты что! Половина удовольствия в том, чтобы сделать это сверху!

— Уверена?

— Как ни в чём другом! Попробуй хоть раз! Где ещё можно обоссать за один раз целый парк?

— Тебе не кажется, что она нашу Сашку дурному научит? — забеспокоилась Аннушка.

— Сашка сама кого хочешь научит чему угодно, — пожал плечами я. — Но нам лучше отойти подальше и встать с наветренной стороны.

Дед дотопал до будки управления, кряхтя засунулся внутрь, чем-то пошурудил. Завыл натужно электромотор, заскрипел привод, заныли изношенные подшипники, запахло нагретой изоляцией и озоном. Колесо тяжело стронулось и медленно завращалось.

— У тебя ещё печенье есть? — спросила Даша.

— Есть, две пачки, — ответила Сашка. — В рюкзаке.

— А у меня бутылка вина и настолка.

— Я пробовала алкоголь, мне не понравилось.

— Глупости! Мне тоже вино не нравится, кислятина, но башка от него прикольно дуреет. Впрочем, не хочешь не пей, я взяла ещё бутылку лимонада. Он сладкий. Настолки любишь?

— Что это?

— Игра. Ну, такая, с кубиками, фигурками, картами…

— Я умею играть в шахматы.

— А я их терпеть не могу. Меня мамка заставляла, говорила, полезно, а я ненавижу всё полезное. Настолки совсем другое дело. Полезли, я тебе покажу. Наконец-то смогу сыграть не сама с собой! Только надо чем-то карты придавливать, а то ветер…

Они забежали на посадочную платформу и, дождавшись кабинку, запрыгнули внутрь. Колесо медленно повлекло их наверх.

— Одна робот с электронным мозгом, вторая безумная машина дисрупции, — констатировала Аннушка. — А так, посмотришь: детский, мать его, сад.

— Пошли, пока им не захотелось писать, — фыркнул я. — Пусть катаются.

* * *

Вечером Сашка спросила:

— Можно я пойду к Даше ночевать?

— Зачем? — удивился я.

— Будем сидеть в пижамах при свечах, пить сок, грызть печенье, играть в настолки. Как нормальные обычные девочки.

— Тебе этого хочется?

— Да, пап. Очень. Когда ещё попробую?

— Ну, иди. Много не пейте.

— Я только сок. А Даша почти не пьянеет. Её мама как-то раз…

— Не надо, — остановила её Аннушка, — не хочу снова слушать, как Грета измывалась над дочерью. Однажды эта старая сука подставится, и я не упущу шанс.

— Даша говорит то же самое, — сказала Сашка. — Где моя пижама?

* * *

Наутро Даша и Саша спустились к бассейну, зевая.

— Хорошо повеселились? — спросил я их.

— Да, сначала играли, потом рассказывали страшные истории, — сказала Сашка, — я победила.

— Ага, блин, — признала Даша, — я думала, меня хрен чем напугаешь, но чуть не обоссалась, потому что боялась пойти в туалет.

Девочки быстро искупались, позавтракали — снова кашей, но другой — и убежали в парк аттракционов.

— Надолго у нас каникулы? — спросил я Аннушку.

— Нет, всё это очень мило, но дел дофига, — ответила она. — Пора ехать. Пусть покатаются часок, потом заберём Сашку и рванём. Там небось уже Теконис вернулся с ключом, надо разбираться с мораториумом. И вообще что-то придумывать с этими балбесами, пока они со скуки опять чего-нибудь не наворотили.

— Есть идеи?

— Ни единой. У корректоров узкая специализация, ни к какому делу их не приспособишь, а занять чем-то надо. Не могу же их вечно содержать за свой счёт? Мои резервы почти исчерпаны. Костлявая давно вышла на самоокупаемость, а эти так и сидят на жопах ровно, да ещё и ноют, что им скучно.

— А что они — то есть вы — можете, кроме как выманивать синеглазых детишек из дохнущего среза?

— Да почти нихрена, блин. Кататься по Дороге — но глойти это могут лучше. Запрыгивать через Изнанку в коллапсные срезы — это, так сказать, наша главная фишка, но спрос на такую услугу невелик. Единственный, кто ухитрялся на этом зарабатывать, был Калеб, но он плохо кончил. Я пристроилась курьером, но это уникальная ниша, мои услуги требуются не так чтобы часто, хотя, надо сказать, оплачиваются щедро. Понятия не имею, чем этих капризных детишек нагрузить.