Табу

И сейчас он стоял внизу, потому что беспокоился. Меня тянуло вниз неведомой силой. До слез.

Хотелось послать к черту завтрак, спуститься к Скале, сесть в машину и выговориться. Спросить совета.

Почему-то верилось, что он не откажет.

Но я не имею права так сделать. Я замужняя, с двумя детьми. Только не тогда, когда Сережа увез мальчишек исполнять мечту.

“Плохо без тебя” – пришло мне в ответ.

И я села на стул.

Это было недвусмысленно. Скала показывал заинтересованность.

Его дом, его сад, он сам – мне нравилось все. Но жизнь этого мужчины – словно дорогая вещь в брендовом бутике – была мне сейчас не по карману. Я не должна даже ходить вокруг витрины, не говоря о том, чтобы примерить на себя.

Если Скала внизу, значит, он видел, как Сережа с мальчишками отправились на рыбалку. И он однозначно выразил свой интерес сообщением. Он ждет от меня решительных действий или слова, которых я дать не могу.

Не сейчас.

Я отложила телефон экраном вниз, ничего не ответив. А потом поняла, что так нельзя. Я не люблю эти игры с чувствами, мой мир вполне конкретный и понятный.

Я схватила мобильный и импульсивно отправила сообщение:

“Уезжай”

Скала

Вцепился в руль и просто оторвал его, получив гайков в лоб. Вышел из машины, не закрывая дверь, сжимая одной рукой баранку, а второй – злое бессилие.

Я никого не видел. Двигался по наитию, зная, что если остановлюсь – обернусь. Город в ответ гудел возмущением, которое я замечал лишь краем сознания. Я что-то пнул, в кого-то врезался, а потом улетел кубарем в подземный переход, не выронив ни руль, ни бессилие.

Дальше помню вспышками. Ослепительный свет фар. Кто-то матерился прямо в ухо так, словно пытался докричаться до противоположного конца Земли. Кто-то пытался вырвать руль из рук.

Запах дыма ударил в нос. Перед глазами замелькали языки пламени, и я медленно стал видеть что-то кроме огня.

– Скала! – звали меня совсем рядом, но я не хотел думать, кто это.

Я снова видел только языки пламени. Зверь отступил в опаске, а человеческая часть меня нашла в танце огня спасение. Он горел вместо меня, за меня, вместе со мной. И пока не стлел последний уголек, я не отрывал глаз.

А после смог поднять взгляд. Знакомый костер лобного места в клане Бродячих. Рядом все мужики. Сидят, молчат, смотрят на меня с сочувствием, несмотря на заживающие синяки на лице. Они уже фиолетово-желтые, без отека, а это значит, что получили их часа два назад. Получили все.

Я посмотрел на свою кулаки.

– Простите, парни, – выдавил я, мой голос хрустел.

Все были побиты мной. Я вспоминал эти кадры урывками. Меня пытались скрутить. Видимо, чтобы привезти в клан и в чувство. А вытащил меня только огонь, которого любой зверь боится на интуитивном уровне.

Я вспомнил, как Нина оказалась в моем саду. Как снесла забор и меня. Она ощущала то же самое?

Как она справилась со всем одна? У меня есть ребята, а у нее только ответственность, которой не поделиться.

Я посмотрел на бродячих.

– Спасибо. – Я заглянул в глаза каждого.

И увидел понимание и жалость. Лучше бы не видел последнего.

Я опустил голову, не в силах больше делать ничего. Не двигаться, не говорить. Положил руль себе под ноги, оперся локтями о колени и сцепил руки в замок.

Земля была черной. Воображение огнем нарисовало на ней слово “Уезжай”.

В голове было пусто, словно мои эмоции отключили от перегрузки. Я просто смотрел в землю, опустив голову. Время неслось. Рассвело. Солнце разогрелось и стало жарить лысину. Припекло. И вот тогда я поднял голову.

Все так и сидели рядом со мной абсолютно молча. И это было важнее тысячи слов. Без единого слова поддержки я наполнился ею так, что смог встать и пойти.

– А руль? – крикнул вслед Тень.

– Я возьму твою машину? – в ответ спросил я.

Глава Бродячих кинул мне ключи, словно заготовленные заранее. Я кивнул всем. Ребята несинхронно кивнули в ответ.

Я поехал в магазин винтажных платьев, нашел пять разных кружевных с воротниками-стоечками, купил их всех размера бабули, и отправился в дом Нины.

Сколько бы раз истинная не прогоняла, я всегда буду возвращаться, даже если ненадолго сойду с ума.

Нина

Невозможно было пошевелить и пальцем. Я отлежала бок, но у меня не было сил повернуть на другой. Подушка встала колом, но мне было лень приподняться и взбить ее, чтобы стало удобно.Мальчиков не было четыре часа, и все это время я лежала, глядя на белый потолок спальни.

Я слышала, как дверь щелкнула, но не нашла в себе сил подняться. Я закрыла глаза и сделала вид, что сплю. Но какой там! Макар и Матвей завопили с порога о своих впечатлениях. Точнее, об разочарованиях.

– Мам, Макар мне рыбалку сорвал!

– Сам ты сорвал себе все! Неумеха.

– Тебе же папа сказал, что тихо надо сидеть. А ты что?

– Я тихо сидел!

– А кто скакал?– А кто болтал?

Мальчики ссорились так громко, что медведя среди зимы разбудили бы. Я открыла глаза, посмотрела на закрытую дверь спальни, но не нашла в себе силы встретить ребят. Через минуту они залетели сами:

– Мам! Из-за Макара мы ни одной рыбы не поймали.

– Ты!

Завязалась потасовка, которую прервал Сережа:

– Эй. Не понравилось, я не понял?

Мальчишки тут же притихли, развернулись и убежали к себе дальше выяснять, кто прав, а кто виноват.

Сережа вошел в спальню с видом победителя, которому должны бросаться в объятия.

Я закрыла глаза.

– Что такое? – спросил он. – Тебе плохо.

Кровать рядом со мной промялась. Муж сел рядом, и я бросила все силы на то, чтобы не зажмуриться.Я смогла в ответ только угукнуть. Не хотела его видеть. И, вроде бы, на путь исправления встал, но вызывал у меня только ощущения удушья. Я сама не понимала почему.

– Я думал, ты этого хотела. Что такое? Почему не рада?

Я хотела? Это мальчики хотели! А он сам ничего не хотел?

У меня столько возмущения в голове, но рот словно суперклеем сцепили. Я не произнесла ни слова.

– Нин? – Сережа положил голову мне на лоб. – Да ты вся горишь!

А мне было холодно, особенно рукам и ногам. Даже потрясывало.

Я услышала, как хлопнула дверь. Как ящик с аптечкой застучал на кухне. Как зажурчала вода.

На прикроватную тумбу опустился стакан.