Табу

– Тогда о чем?

– В чем дело? Мальчики что-то натворили?Супруг посмотрел на меня, сощурив глаза, словно хотел что-то высказать. Я видела, как кипит на дне его души, вот только он не решается сказать.

– Да в чем дело?Он посмотрел на меня так говоряще, что я поймала посыл: “Ты. Ты натворила”.

В этот момент влетели мальчишки.

– Мам, скажи Макару, чтобы отдал мне игрушку.

Сережа резко встал и вышел, словно у него одно место пригорело. Я совершенно не понимала, в чем провинилась. Тем, что заболела? Или сыновья хулиганили?– Пока не отдаст мой журнал про машины – не отдам.

– Ребята, а вы не знаете, что с папой? – спросила я у сыновей.

Те переглянулись так, словно должны хранить большой секрет. Матвей даже губы поджал, словно у него вот-вот сейчас вырвется правда, которую нельзя говорить.

Я их родила – я знала о них все. По крайней мере, пока. И сейчас эти двое точно от меня что-то скрывали.

– Та-а-ак, ну-ка, признавайтесь, что произошло, пока я болела? Почему папа такой злой?

– Мам, мы не можем сказать, а то больше на рыбалку не поедем, – опустил голову Макар.

Матвей все еще держал зубы сцепленными.

– Вот как. Значит, большой секрет. Но почему мне кажется, что злится папа на меня? Я его что, укусила, пока болела? Не знаете? – в шутку спросила я, надеясь раскачать лодку откровения.

– Нет. Папа на тебя не злится. Он… – Макар начал говорить, и тут же получил тычок локтем от брата.Мальчишки засмеялись. Им всегда заходили такого рода шуточки.

– Все нормально, мама. Папа сказал, чтобы мы тебе не рассказывали, потому что ты расстроишься. Там ничего такого.

И сыновья посмотрели на меня, напомнив мне двух рыбок фугу, что набрали секретов и раздулись от них, выпучив глазенки.

Хорошо. Терпелки у них никакой. Потом обязательно проговорятся.

Сережа весь вечер просидел на кухне, а я провалялась в комнате, ловя часы отдыха. На завтра я никого не отменяла, так что нужно как следует набраться сил, чтобы наводить другим красоту. Лишь один раз я вышла на кухню, и Сережа стиснул меня в объятиях, а потом так же резко отпустил.

– Что с тобой? – Спросила в который раз. – Что произошло? Неприятности на работе?

Последний раз видела его таким всклоченным, когда он чуть не уволился из-за давления начальства.

– Все нормально, Нин, – Сережа полез в холодильник, закрываясь от меня его дверцей.

В спальне я встала у окна и посмотрела во двор. Увидела машину Скалы, и ощутила невероятную радость. Где он? Внутри? Его видно?Какие-то тайны, загадки. Я знала одно – держать мои мужики в себе никогда не умели.

Рука потянулась к телефону, и я вспомнила последнюю фразу, которую адресовала ему: “Уезжай”. Как я теперь могу ему написать?

Все тело словно намазали глиной, а потом направили на меня тепловую пушку. Я сначала покрылась невидимой корочкой, а потом она начала трескаться. Ужасные ощущения.

Почему приехал? Что тут делает? Хочет увидеть? Или у него другие дела?

Может быть, мне ее набрать?Я вспомнила про его подругу, что тогда приходила ко мне. А ведь я ее отфутболила, а сама подружилась со Скалой.

Я не успела себя остановить – уже шли гудки.

– Да? – Девушка звучала удивленно. – Нин?

Я поняла, что молчу.

– О, привет! Как дела?

О чем я говорю? Веду себя глупо.

– Все.. нормально.

– Когда придешь на следующую процедуру? Прости, я тогда с тобой нехорошо поступила. Испугалась, что вы со Скалой из какой секты. А он отличный мужчина…

За дверью что-то грохнулось.

Я дернулась. Неужели, Сережа подслушивает?

– В общем, я звоню сказать, что готова принять тебя в свободные окошки.

– О-о-о, хорошо.

Судя по голосу, Леся растерялась. На заднем фоне застонал мужчина. Застонал от боли. И я испугалась.

– Это Скала? С ним что-то произошло?

Волна холода прошла по моему телу. Даже кончики пальцев ног онемели.

– Нет, это… мой друг. Он в больнице. Мне неудобно сейчас говорить. Я перезвоню.

Пошли гудки.

Леся в больнице. Значит, Скала приехал сюда не к ней. Тогда…

Я импульсивно подбежала к гардеробу, начала доставать вещи, а потом посмотрела на себя со стороны. Что я делаю? Куда собралась? Что потом?

Сережа вон как старается, а я хочу спуститься в машину к другому мужчине?

Я села на кровать, чувствуя, что сердце стучит с невероятной скоростью. Толкает меня к действиям. Душа внутри летает, словно ей тесно.

Сумасшедшая. Что со мной происходит?

Крошечный остаток разума орал во все горло, чтобы я выбросила из головы Скалу и занялась семьей. Что я, наконец, добилась своего – Сережа старается, возит на рыбалку, ухаживает, чинит машину… Ан нет, машину он не чинит – это сделал Скала.

Стоп.Скала. Его уютный дом. Его завтраки. Его поддерживающие объятия.

Я не могу поступить, как последняя сволочь. Это все дурные мысли, дурные чувства. Я просто застоялась. Давно не подпускала мужчину так близко, вот и чувства сошли с ума. Это же просто природа. Просто инстинкты. Ничего больше.

Я взрослая. У меня двое детей. Муж. Я должна думать головой.

Табу.Медленно убрала одежду в гардероб, а по щекам полились слезы. Я запихивала одежду не складывая, словно комкала свои чувства и убирала их в самые потаенные уголки души. Подальше. Поглубже. Нельзя.

Дверь спальни открылась. Зашел Сережа.

– Что это ты решила разобраться? Ты же болеешь.

Он все понял по-своему.

С другой стороны, я действительно убиралась, только не в шкафу, а у себя внутри. Запихивала лишние чувства, вытаскивала и поправляла стопку обязательств.

Вот так правильно. Так нужно.

Я заснула одна на кровати, когда еще не было десяти. Проснулась на рассвете от запаха собачьих фекалий.

Снова-здорова.

Я металась по своей комнате в лисьем логове. Подбегала к двери с мыслью, что сейчас спрошу чернобурого о том, что это вообще было, а потом запрыгивала на кровать, накрывалась с головой одеялом и не знала, куда себя деть от воспоминаний. До сих пор все млеет от чувств, когда свернулась клубком у него на коленях.*** Леся После заварушки в палате меня забрали родители. Унесли на руках, так как я не могла обернуться голышом при всех. Я не заходила в палату Буры два дня. По версии “для всех”: крепко обиделась. По правде: мне нужно было переварить все то, что увидела, услышала и ощутила.