Табун из облаков

О да! Наверно гадкий искуситель отдал ей свою кость,

ведь нет костей у змея.

Но яд остался, откуда яд она взяла, откуда столько яда,

что полчища мужей отважных

сложили головы свои и злата к её ногам.

Да, чудное творение право!

И есть за что любить.

Её уста сладки и страстны, чело прекрасно,

а ноги, груди, что ж сказать,

услада нашей жизни, да если бы не яд.

О, этот язычок! Немая лучше б родилась!

Ведь сколь ко бед ты сотворила болтая этим язычком.

Покоя нет, о эти разговоры!

Поговори со мною милый, скажи мне про любовь!

Да, сколько же болтать! Ты лучше б делом занялась!

Гляди же ты моё ребро, а учит меня жить!

Фантастика! Не мыслимо! Спаси тебя создатель!

И вот скажите мне на милость, люби своё ребро!

Лелей его, люби его, купи ему брильянты,

– они её друзья.

А мне футбол и пиво? Позвольте очень мило!

Роза красная, белый снег

Нас окутали зимние ночи, дни короткие и темнота.

На столе твоём алая роза, доживает свой срок как свеча.

Ты как теплолюбивая роза, тебя губит промозглая мгла…

Как сберечь тебя в эти морозы и тепло твоих губ в холода…

Наплюю на iPhone и Gucci, с карты Visa все деньги сниму,

И пойду покупать тебе шубу, что б не мучила душу мою…

Эту шубу такую златую я с рукою тебе обещал, обещал золотые горы,

И Сейшелов заманчивый рай.

Заманил тебя я, и ограбил, растранжирил по крохам любовь,

А потом посадил тебя в клетку, в наш прекрасный, элитный дом.

Разменял на карьеру и славу, ту что мне отдалась навсегда.

Я пытался как все не быть слабым, а любовь сквозь ладони ушла.

Льдом холодным застыло сердце, воет вьюга как чёрный зверь…

Пусто, холодно и тоскливо, мне в пурге не найти твою дверь....

Кто же сделает шаг на встречу, роза красная, белый снег…

В этот стылый январский вечер заметает метель твой след…

В ожидании весны…

Потерялась зима под шипами автомобильных колёс,

И караваны грязных машин, в нерешительности толкутся у автосервиса.

Придёт уже тепло или ещё нет, всех тревожит первостепенный вопрос.

Лица мужской национальности лихорадочно изучают цветочный рынок.

И за внешней скряжестностью риторики, сквозит ожидание флирта.

Женщины становятся откровеннее , светлее и ярче,

Меняют длинные шерстяные юбки на откровенно зовущие,

Скоро их резвые ножки станут предметом невнимательности и травматизма.

Бабушки старушки выползают из серых пятиэтажек, по две, по три пёстрыми стайками,

 Обживая, свои оставленные на зиму при подъездные скамейки.

Конец ознакомительного фрагмента.