Таёжные походы. Рассказы. Часть 1

... Обедал Артур у очередного ручейка на крошечной песчаной отмели, сидя на гранитном валуне, рядом с дорожным мостиком. Не торопясь, разведя костер из соснового сушняка, он подвесил котелок с водой на таган, вырезанный здесь же, в ольшаном кусту, снял еще мокрую от пота на спине, энцефалитку, остался в, тоже влажной, футболке. Разулся. Посмотрел натертые морщинистые ступни ног, развесил носки сушить и достал из рюкзака резиновые сапоги. Дорога была жесткой, старенькие кеды не давали надежной опоры, и камешки больно кололи ступню сквозь тонкую подошву.

Пообедав вкусным хлебом с маслом, с остатками особенно вкусной колбасы, он, запив все сладким, крепким чаем, залил костерок и прилег на лужайке среди кустов, чтобы подремать.

Однако, в жарком воздухе, вдруг стали появляться комарики, зудели над ухом и больно кусались. Несколько раз, хлопнув себя по рукам, он поднялся и решил идти дальше, и лучше пораньше остановиться ночевать.

Натруженная спина гудела, ноги без привычки подрагивали от усталости, но первые шаги в сапогах по жесткой дороге обнадежили - идти было не больно и потому легче. Комарики, уже до вечера не отставали от ходока, и вились небольшой бандой кровопийц за спиной, изредка делая оттуда налеты. Пришлось выломать березовую ветку с густой листвой и беспрестанно обмахиваться.

День, как-то очень быстро подошел к концу. Солнце опускалось к земле, жара спала, и от распадков потянуло прохладой. Серые тени расчертили дорогу, все, увеличиваясь и удлиняясь, и обессиленный Артур решил остановиться на ночлег.

"Пока место найду, пока дров наготовлю,- думал он.
– Пока кашу сварю и чай, солнце уже сядет. И потом надо выспаться, - я сегодня здорово устал, а завтра снова тяжелый день...

– Благо погода будет хорошая. Если сейчас прохладно, то, каково будет ночью?
– сбивчиво рассуждал он.- Но зато, после холодной ночи будет теплый и, главное, сухой день, без дождя".

Артур знал уже, что в начале лета, на севере Байкала, дожди редки. Но на всякий случай готовился к худшему.

Сбросив на землю тридцати килограммовый рюкзак, он расправил плечи, и показалось, что может он, если не взлететь, то необычайно высоко прыгнуть - свое тело ничего не весило, по сравнению с весом рюкзак.

Попив водички из прозрачно холодного ручья, Артур спустился чуть вниз по течению и, найдя место на высоком берегу под большой сосной, стал собирать сушины и валежник и стаскивать их в кучу, ближе к сосне.

Собрав так целую гору дров, он сходил за рюкзаком и, подняв его, удивился, как он мог целый день тащить такую тяжесть! От пережитого напряжения и перегрева, чуть побаливала голова; от усталости нервы напряглись, и он нет-нет, да и оглядывался кругом, словно ждал кого.

Повеселел он, только когда развел костер и поставил варить гречневую кашу. Солнце садилось справа и чуть за спиной, безобидно поблескивая лучами сквозь лесные прогалы. Дрова горели весело потрескивая, почти без дыма, и пламя с едва заметными рыжими отблесками, высоко и прямо поднималось к небу. Аромат смолистого дыма растекался волнами от огня, постепенно заполняя всю округу.

Когда каша сварилась, Артур поставил котелок в мелкую воду остудить, вытащил из рюкзака спальник, полиэтилен, устроил себе сиденье-лежанку, уселся поудобнее и не спеша, с аппетитом поел каши, а потом, заварив чай, не спеша попил обжигаясь, пахнущий смородиной, темно-янтарный напиток.

Закончив есть, убрал припасы в рюкзак, достал обрез, собрал его, вынул патроны с пулями и картечью, переложил их в нагрудный карман, зарядил ствол крупной картечью. Переобулся в кеды, залил костер водой и пошел погулять вниз от дороги, вдоль ручья, в сторону далекой уже реки.

...Солнце незаметно зашло за горизонт и прохладные сумерки поднялись над долинкой ручейка. Было тихо, и по опыту своей охотничьей жизни Артур знал, что в таких чистых лесах ни зверь, ни птиц не живут, разве, может быть глухарь. Пройдя метров двести-триста, он повернул назад и уже темнеющим лесом, незнакомым и таинственным, вернулся к рюкзаку.

Было немного одиноко и тоскливо, несмотря на отличную погоду, но Артур уговаривал себя, что это от усталости, и что в первый день в лесу всегда так бывает. Но его не покидала тревога и чувство опасности. Только сейчас он начал понимать, какой рискованной и тяжелый поход ему предстоит...

Разгорелся большой костер...

Чем темнее становилось вокруг, тем ярче делалось пламя, впитывая все больше алого, багрово-красного, тем отчетливей слышен треск разрушающихся в огне веток.

Отойдя на десяток метров от костра, в темноту, он глянул на небо и поразился обилию звезд. Казалось, на эту чернеющую бездну, набросили сверкающую бархатом, плотную звездную кисею.

Круг света у костра, сферой поднимался к вершине сосны и растворялся там, в необъятной, вселенской тьме. Черные тени от стволов по радиусу расходились вокруг, чистые и тяжелые вблизи у огня и невесомо исчезающие в отдалении. Настороженная тишина начинающейся ночи, замерла в ожидании: не вечно же так ярко будет гореть огонь, взвиваться в небо красочное пламя?!

Подойдя к костру, Артур почему-то подложил в него еще тяжелые коряги, и пламя резко поднялось вверх, опаляя хвою на нижних ветках сосны. Стало невыносимо жарко, и пришлось лежанку отодвинуть от костра..

Но вот Артур стал задремывать, поминутно оглядывая одежду и охлопывая себя в горячих местах. Потом моргая отяжелевшими веками, прилег на локоть...

Чуть погодя, подложил рюкзак под голову и прикрыв зябнущую спину брезентом, ненадолго закрыл глаза. Уже погружаясь в сон, открыл их, силясь рассмотреть что-то за кругом света и, не помня уже ничего, крепко заснул, под ночной яркой звездой медленно пролетающего по небу, спутника...

Над черными складками, гор взошел ослепительно серебряный серп растущей луны. Все замерло вокруг: ручей притих на ночь, сосны застыли, костер уже не трещал так оживленно. Человек, свернувшись клубочком, спал, отделившись от прошлого, не чувствуя настоящего, не ведая о будущем...

Ночь объяла землю...

Проснулся Артур от холода. Костер прогорел. Чуть светились огоньки угольков сквозь серую пелену пепла. Темнота подступила вплотную, затопила округу пугающими волнами. Только небо над головой светилось мириадами созвездий, да отчетливо низкая Большая Медведица перевернула свой "ковш", на четверть горизонта, "наполовину" вылив воображаемое содержимое в бездны необъятного космоса.

Шатаясь, дрожа всем телом от холода и усталости, он встал, озираясь протер глаза, раздул угли, подкидывая тонкие веточки. С увеличением пламени, подкладывал все больше и больше, наконец, навалил сверху тяжелый обгорелый пень и, дождавшись тепла, вновь заснул, но уже ненадолго. Просыпаясь через полчаса, поправлял огонь, подкладывал новые ветки, подвигал к центру костра прогоревшие...

И засыпал, когда пламя поднималось, а от надвинувшейся темноты, просыпался, словно чувствуя это кожей...