Тафгай. Том 8
Шрифт:
— Какого чёрта ты творишь Таф?! — Рявкнул старший тренер хозяев льда Скотти Боумен и, со скоростью нехарактерной для 40-летнего человека, ухватил меня руками за хоккейный свитер.
Я от неожиданности со всей силы отринул от борта и перетащил легендарного тренера за собой на скользкий монреальский лёд, где он благополучно рухнул, уронив меня следом.
— Какого чёрта Таф? — Зашипел он прямо в моё лицо.
— Ведите себя прилично, товарищ Боумен, вам ещё в 90-х годах с Детройтом Кубки Стэнли выигрывать придётся. Что ж вы раньше времени-то на пенсию напрашиваетесь?
Я попытался отцепить его руки от моей экипировки, но не смог, и тут на помощь
— Какой к чёрту Детройт?! — Ревел, цепляясь за меня до последнего Боумен. — Где ваш проклятый Билли Рэй, я ему сейчас морду набью! Одни на один! Где он, я спрашиваю?!
— Всё парни! Брейк! — Горланили арбитры. — Брейк!
— Газеты читать надо, товарищ Скотти! — Ответил я с трудом перекрикивая рёв обезумевшей публики. — Тренер Рэй сегодня из горящей избы вынес кота! Ему сейчас в больнице кровь чужую переливают!
— Какого кота? — Заинтересовался один из арбитров.
— Монреальского, какого ещё? — Буркнул я и будущий наставник Детройта, вывалив на меня несколько неприличных ругательств, подостыл и оставил в покое мой хоккейный свитер.
Уже на скамейке запасных, когда возобновилась игра, после минутной паузы, во время которой чистили лёд от набросанных зрителями шапок, перчаток и одного ботика, Стэн Микита шепнул:
— Всё, спёкся Монреаль, не отыграются. Ну и концерт сегодня, ха-ха!
— Погоди, дружище, последние две минуты самые важные, — пробормотал я и оказался прав.
При счёте 0: 2 в нашу пользу Скотти Боумен снял вратаря и шестёрку полевых игроков бросил на последний штурм. Жак Лемер, Иван Курнуайе, Ги Лафлер, Марк Тардиф и сладкая парочка игроков обороны Ги Лапуэнт и Серж Савар заперли нас в зоне защиты. Но голкипер Тони Эспозито, проводивший лучший матч в этом сезоне, стоял буквально насмерть. Дальние броски четко отбивал в углы, а если шайба вдруг отлетала на пятак, то там в драку вступал я, Билли Уайт и Пэт Стэплтон. Короче говоря «пятак» на сегодня был зачищен под ноль.
Но эти в две финальные минуты, хитрые монреальцы сменили тактику и перестали лупить со всех точек. Лемер, Курнуайе, Лафлер передавали шайбу, что называется до верного, периодически заигрывая защитников на синей линии. Я уже дважды попался на ложный замах Савара, бросаясь под шайбу, чтобы своим израненным в хоккейных баталиях телом перекрыть ворота.
— Не дай бросить, парни! Не дай бросить! — Орал через прорезь во вратарской маски Эспозито.
Однако спустя 40 секунд Иван Курнуайе, получив отличный пас от партнёра, мощно выстрелил из точки в левом кругу вбрасывания, которую позже назовут офисом Александра Овечкина. Шайба зацепила в полёте конёк нашего оборонца рыжеволосого Стэплтона и с громким звуком вонзилась в штангу.
— Ееее! — Заорали раньше времени болельщики на трибунах.
Но непослушная шайба, вместо того чтобы влететь в сетку, отрикошетила в плечо голкипера и выпорхнула на центр нашей зоны защиты, где я только что успел и полежать, и вскочить на ноги. На противный чёрный резиновый диск словно коршуны налетели сразу трое — Жак Лемер, Марк Тардиф и ваш покорный слуга, которому вся эта котовасия порядком поднадоела. Удар локтем от Тардифа в бок и случайный хук по касательной от Лемера стали для меня дополнительным стимулом, чтобы шайбу вырвать с мясом!
— Куда прёте, суки! — Заревел я по-русски и каким-то чудом, получая оплеухи, выцарапал этот чёрный диск первым и шлёпнул в сторону
чужих ворот полагаясь наудачу.18-ти тысячная толпа разом смолкла и вперилась в полёт маленькой чёрной шайбы, которая подпрыгивая по льду, словно лягушка, упрямо летела точно в рамку!
— Давааай! — Рявкнул я и красный фонарь тут же вспыхнул за воротами «Монреаль Канадиенс».
— Ееееее! — Загорланил все наши парни, выскочив на лёд и устроив там кучу малу, ведь на табло вспыхнул окончательны счёт — 0: 3 в пользу нас, «Чёрных Ястребов» из города Чикаго.
Глава 2
На следующий день, в понедельник 7-го мая, я позволил себе поваляться в кровати как можно дольше. Даже моя подруга Лиза Савьер, рано утром собираясь на работу, старалась не шуметь, ведь домой из аэропорта я вернулся ближе к пяти часам утра, без сил, без каких-либо эмоций и с красивым живописным фингалом под левым глазом.
Вообще шишки и синяки в команде давно уже никто не считал, хуже приходилось тем, кто играл на уколах, буквально выживая в конце сезона. К примеру: Стэн Микита, получив травму плеча перед Рождеством лишь каким-то чудом выкладывался каждый матч кубка на все сто процентов. Так же и первый вратарь команды Тонни Эспозито страдал весь плей-офф из-за травмы колена и скорее всего дострадался. Ещё в самолёте врач сказал, что 8-го мая лучше поставить в рамку Гэри Смита, если не хотим доломать старину Тонни окончательно.
В общем мыслей и приятых, и неприятных в голове в эти утренние часы хватало, поэтому я ворочался с боку на бок, забываясь во сне короткими отрезками. Но затем прибежал кот Фокс, сунул мне под нос свой чёрный пушистый хвост, дескать нюхай хозяин воздух Родины, и вынудил открыть глаза. Этого черного котищу я подобрал ещё выступая в чемпионате СССР за горьковское «Торпедо», когда проживал на местной хоккейной базе. А имя Фокс дал из-за банды «Чёрная кошка» из «Места встречи изменить нельзя», потому что он бандит.
— Всё, встаю, обжора, — пробурчал я и протёр глаза.
Последние дни доживаю в этом уютном домике на Норт-авеню. Куда дальше занесёт меня кривая изменчивой хоккейной карьеры, к сожалению, спросить было не у кого. Поэтому выйдя из спальни и спустившись в большую и просторную гостиную объединённую с кухней, я открыл холодильник. В дверцах пепси-кола, в сковороде парочка стейков из свинины, которые требовалось лишь подогреть, дальше яйца, колбаса, молоко, мёд и кошачий корм.
— Жить можно, — улыбнулся я своему питомцу, который тут же нарезал восьмёрки у моих ног, и выдавил ему в миску свеженького кошачьего деликатеса. — А ведь с тобой брат тоже надо что-то решать. Теперь тебя разбойника либо в Союз везти, либо оставить семейству Микиты, чтоб ты у него в пруду всю рыбу выловил? Чего молчишь?
Вдруг в мою дверь кто-то отчаянно забарабанил, словно за ним гнался Фредди Крюгер, размахивая когтистой перчаткой. Естественно пришлось впустить бедолагу, которым совсем неожиданно оказался товарищ Даниил Смирнов, рыжеволосый 35-летний плюгавый мужичок, сотрудник советского консульства и агент КГБ по совместительству.
— Я вчера к тебе целый день ломился! — Выкрикнул он и прямо с порога ломанулся в мою уборную комнату.
— А расписание Кубка Стэнли посмотреть была не судьба?! — Гаркнул я ему в спину и подумал: «Ну, кто сказал этому остолопу, что он мой непосредственный начальник? Сейчас как только облегчится, будто терпел со вчерашнего дня, и начнёт сыпать распоряжениями. Лучше кофе приготовлю, иначе психану и удавлю этого горе специалиста-консультанта».