Тафгай. Том 8
Шрифт:
— Окей! Подходи по одному! — Улыбнулся я.
Домой с прогулки я приехал ближе к шести часам вечера. Сначала фотографировался с детьми, их родителями, бабушками и дедушками, затем нанёс несколько символических ударов битой по бейсбольному мячу, потом ещё с час просидел в кафе, постоянно прокручивая в голове, как можно выполнить пожелание товарища Брежнева.
Как не крути, а с ВХА всё получалась гораздо проще. Во-первых, конкуренция ниже, во-вторых, многие оргпроблемы можно было бы свалить на менеджмент этой хоккейной лиги. И в-третьих, если бы что-то пошло не так, то собрали манатки и уехали бы в Союз доигрывать сезон за свои клубы. Из НХЛ же так просто
К моему удивлению около дома, который я снял вместе с Ваней Болдыревым ещё в начале хоккейного сезона, рядом с моей «тарантайкой» стояло ещё два дорогущих автомобиля: «Линкольн Континенталь» и «Крайслер Нью-Йоркер».
— Красиво жить не запретишь, Фокси, — пробурчал я назидательно коту, и поднявшись по ступенькам, открыл дверь в простенький двухэтажный дом своими ключами.
— Лиза! — Гаркнул я с порога своей верной подруге. — Это что за мироеды устроили стоянку у моего дома? Я ведь им сейчас гвоздиком нехорошее русское слово нацарапаю. В следующий раз будут знать…
Что будут знать эти мироеды я не договорил, так как в моей гостиной сидел президент НХЛ Кларенс Кэмпбелл с кучей своих помощников, а так же наш хулиганистый генеральный менеджер Томми Айвен, который стыдливо отвёл глаза. За тот пьяный концерт, что они устроили в самолёте с тренером Рэйем, их обоих следовало бы выпороть. Еле-еле уговорил бортпроводников не высаживать руководство нашей команды из «Боинга».
— К тебе гости, — сказала Лиза, спустившись со второго этажа в своём лучшем выходном платье.
Пятнадцать минут я пытался вникнуть в суть того, что рассказывали за моим столом шустрые юристы и экономисты Национальной Хоккейной лиги. Они показывали какие-то графики, тыкали пальцем в какие-то финансовые схемы. Обещали золотые горы, правда, не уточняя кому.
— Тафи, дружище, надо чтобы ты остался в НХЛ, — закончил презентацию своим хрипловатым голоском Томми Айвен. — Ты уже сейчас выиграл кучу индивидуальных хоккейных призов, и в тот момент когда напирают эти проклятые капиталисты из ВХА, ты нам нужен. Не хочешь играть в Чикаго? Выбирай любую команду.
— Любую, — пробормотал я. И тут у меня возникла гениальная идея. Раз сам президент приехал в гости, значит его и всю лигу можно брать тепленькими прямо сейчас!
— Значит хотите, чтобы я остался в НХЛ? — Спросил я глядя на Кларенса Кэмпбелла, который за все пятнадцать минут произнёс не больше пяти слов.
— Это будет выгодно для всех, — наконец выдавил из себя президент НХЛ. — И даже для вашей очаровательной избранницы Лизы Савьер.
— Хорошо. — Я встал из-за стола и, подумав: «что не сделаешь ради Лизы», ответил. — Сейчас в лиге всего шесть команд, которые способны показывать высокие спортивные результаты и бороться за главный трофей — Кубок Стэнли. А что если появится ещё одна мощная ледовая дружина? Дайте мне карт-бланш и я к вам сюда в Штаты привезу целую команду из Советского союза, за которую естественно сыграю сам.
— Это невозможно, — буркнул Кэмпбелл.
Я прошёл к книжному шкафу, открыл один из ящиков и вытащил письмо с телеграммой от товарища Брежнева.
— Вот. — Я показал конверт. — Здесь сам генеральный секретарь ЦК КПСС, первый человек в СССР, даёт мне такие полномочия.
— И как это будет выглядеть в общих словах? — Спросил уже не так уверенно президент НХЛ.
— К 16-и командам лиги добавим 17-ю, — я пожал плечами, предложив самый очевидный вариант. — «Moscow Red Stars». Часть игр, к примеру — 12, мы проведём дома в Москве. Скажем так — 4 матча подряд в ноябре, 4 в январе и 4 в марте. А остальные 66 здесь — в Канаде и в США. Вы представьте
как на нас валом пойдёт народ. Вспомните Суперсерию 72-го года. Правда, для лучшего финансового эффекта мы должны базироваться где-то в Нью-Йорке, чтобы домашние игры проводить на «Мэдисон Сквер Гарден».— Кто из советских звёзд войдёт в эту команду? — Заёрзав на месте от нетерпения опять спросил Кэмпбелл.
— Я гарантирую Виктора Коноваленко, Валерия Харламова и Валерия Васильева. По крайней мере мне обещали этих мастеров отпустить, чтобы советский хоккейный клуб мог претендовать на самые высокие места.
— Им же надо будет что-то платить, — пробормотал поморщившись президент НХЛ.
— Финансовые вопросы давайте обсудим после финала Кубка. — Я плюхнулся на стул. — А сейчас мне нужно отдохнуть перед завтрашней игрой.
— Да! — Хлопнул в ладоши мистер Томми Айвен. — Завтра финал, всем нужно отдохнуть.
А когда гости потянулись на выход Томми шепнул мне, что идея с коммерческой точки зрения замечательная.
— Мы ещё «Зимнюю классику» проведём, — потёр он азартно загребущие руки. — Денег заработаем — просто бомба.
Уже перед сном в кровати моя подруга Лиза снова завела разговор о будущем, которое её с каждым днём все больше пугало:
— Что будет, когда закончится финал Кубка Стэнли?
— Я поеду в Москву, а ты приедешь ко мне, — буркнул я уже закрыв глаза. — Погуляем по музеям и театрам.
— А потом?
— Потом мы переедем в Нью-Йорк.
— А потом?
— Ты лучше скажи, что твоя подруга Джессика с нашим Ваней Болдыревым не поделила? Он ведь чуть всю команду не угрохал со своими страданиями.
Я быстро перевёл стрелки разговора, ибо что будет дальше и сам не знал. Ещё не факт, что в Москве принятое решение снова не переиграют. Допустим, возьмут товарищи из ЦК и убедят Леонида Брежнева, что нам такое заигрывание с западом не к лицу. Тогда останусь я в СССР, а Лиза здесь в Штатах. И полетят тут телеграммы родных и близких известить…
— Джессика? — Хмыкнула моя подруга. — Да просто поссорились как дети, вот и всё.
— Очень вовремя, — пробурчал я и провалился в сон.
Глава 3
Во вторник 8-го мая 1973 года чикагский «сумасшедший дом» на Мэдисон стрит открыл свои двери для 18-тысячной толпы, в которой не было ни единого человека сомневающегося в нашей победе в этом матче и в Кубке Стэнли в целом. Органист «Чикаго стэдиум» пока команды раскатывались перед стартовой сиреной безостановочно играл: «И снится нам не рокот космодрома, не эта ледяная синева…». Кстати, многие парни моей команды под конец сезона могли этот припев сбацать почти без акцента, так что я уже оставил след в истории «Блэкхокс». А у борта напряжённо вглядывались в хоккеистов наставники играющих команд — Скотти Боумэн в свой «Монреаль», а Билли Рэй в наш «Чикаго». Тренер Рэй сегодня был собран, трезв и необычайно взволнован, ведь так близко к самому главному трофею НХЛ его команда никогда ещё не подбиралась.
— Тафи, — шепнул он мне, когда главный судья попросил остаться на льду только играющие пятёрки игроков. — Сегодняшняя игра — важнейшая для меня. Ты прости, если я что не так тебе сказал, на эмоциях всякое бывает.
— Билли, ты первый тренер в моей жизни, который ни разу не наорал на команду. И в этом твоя проблема. Нельзя быть добрым всегда. — Ответил я и покатил в центральный круг вбрасывания.
— Давай Таф, сделай это! — Гаркнул мне в спину защитник Билли Уайт, намекая на то, чтобы я выиграл вбрасывание и мы с первых же минут бросились долбить защиту «Монреаль Канадиенс», так как вся команда сегодня горела желанием выпить шампанского из кубка Стэнли.