Тафгай. Том 9

Кстати, дорога со стадиона вела через мостик, который пролегал через речку Луньву. И только на мосту до меня дошло, что появилась ещё одна большая проблема. Ведь за оградой стадиона кучковались пьяненькие бойцы ВОХРа, готовя к битве армейские ремни с железными бляхами. А за мостом их уже поджидала кодла в человек пятьдесят, состоящая из местных пацанов разного веса, роста и возраста.

Глава 20

«Не хватало мне только битвы на Калиновом мосту, кровь бежит, стон стоит», — прошипел я про себя, подойдя к местной молодёжи, которая выкриками «собрались, бл…ть, не ссым, мужики» подбадривала себя перед дракой. В центре местных забияк особенно выделялся широкой и коренастой фигурой Овчина, паренёк с которым я успел познакомиться в первый день переезда в этот милый городок. Помнится, в тот знаменательный вечер этот хулиган наполучал зачётных звездюлей. Но он сегодня не такой как вчера, свежий ветер его крылья поднял, как спел бы один прыгучий музыкант из 90-х.

— По какому поводу собрание? — прорычал я, нагло ткнув пальцем в Овчину. — Если вы тут за свободу Анджелы Дэвис, то довожу до вашего сведения, что Анджела уже давно откинулась.

— Чё? — недоумённо почесал затылок Овчина. — Чё ты к нам пристал? У нас тут свои дела. Проходи, кхе, те.

— Иван Иваныч, не вмешивайтесь, — пискнул, высунувшись из-за чужих спин, какой-то знакомый на лицо пэтэушник.

— ВОХРа совсем обнаглела! — рявкнул ещё одни физически крепкий и жилистый парень. — Они к нашим девкам цеплялись. Сделаем их мужики?!

— Дааа! — заорали молодые да ранние «бычки».

— Значит, ты тут основной? — спросил я у этого горластого пацана. — Как имя, фамилия?

— Ну, Николай, — хмыкнул он. — Вы с моим младшим брательником, с Толькой Гавриловым в одной команде играете.

— Похож на Гаврилу. Давай отойдём, — кивнул я и, развернувшись, сделал несколько шагов в сторону моста.

К тому времени большая часть нормальных хоккейных болельщиков уже покинула спортивную площадку. И что самое обидное шахтёры из посёлка Шахты тоже отчалили на трёх своих автобусах из распахнутых ворот стадиона. И теперь избежать кровопролитной драки могло помочь либо чудо, либо военная хитрость.

— Тут такое дело, Коля-Коля-Николай, — крякнул я и начал безбожно врать, — у солдатиков армейские ремни, штык лопатки и один пистолет с боевыми патронами. А может и два. Ты хоть понимаешь, что в этих сумерках кому-то сегодня выбьют глаз, кому-то отрежу ухо, а кому-то прострелять лёгкое? Кстати, а меня по судам затаскают, как организатора хоккейного праздника.

— Какой пистолет? Какие лопатки? — опешил Гаврилов старший. — Херня. Зато нас больше, проедимся по ним как каток. И потом они мою девчонку облапали.

— Повод для расправы законный, — понимающе закивал я. — Есть такое предложение, — шепнул я, просчитывая простенькую комбинацию, чтобы и волки остались сыты и овцы целы. — Вы этих бравых «морпехов» выпускаете из ворот и гоните по городу до автовокзала, где они запрыгивают в свой автобус и отваливают восвояси. И завтра все скажут, что вы — крутые рэмбы.

— Какие ещё рэмбы?

— В том смысле, что вы — крутые геройские пацаны, которые достойно постояли за честь женщин нашего города, — буркнул я. — Ну, по рукам? — я протянул свою ладонь пареньку.

— Ладно, про пистолет я не знал, — промямлил Николай и пожал мою руку.

После чего я тут же побежал на переговоры к бойцам ВОХРа, на бегу подмигнув ничего не понимающей Наташе, которая стояла на мосту и растерянно хлопала своими большими ресницами. «Сейчас наплету солдатикам про цепи, железные пруты и два, набитых гвоздями самопала», — подумал я, заскакивая за ограду стадиона.

— Жопа, мужики, жопа! — заголосил я. — Там их уже человек семьдесят подвалило. Кто-то припёр несколько самопалов, у всех в руках цепи, арматура, кастеты с шипами. И я даже слышал, что у кого-то с собой обрез. Одним словом — жопа, мужики.

— Сука, — прошипел самый старший по возрасту боец ВОХРа, скорее всего сверхсрочник, — кому было сказано, что к бабам местным не цепляться? Выпили, хоккей посмотрели и домой. Вот чё щас делать?

— Там ещё охотничью двустволку хотели притащить, — придумал я на ходу.

— Может ломануться через лес, напрямки? — предложил кто-то из бравых бойцов.

— Какой, млять, лес? — снова вскипел сверхсрочник. — Там сугробы выше мудей. Я щас втащу кому-нибудь за всех местных баб, сука.

— Есть идея мужики, — зашептал я. — Я сейчас эту кодлу отвлеку, тыры-пыры, трали-вали, дайте семечек, дайте сигаретку. Покажу им фокус с большим пальцем. И они пока репы буду чесать, выскакивает, и валите на автовокзал быстрее ветра. Главное не останавливаться, не падать и не смотреть назад. Чуть что я и придержать кого-нибудь смогу.

— Придержи этого с обрезом, — попросил меня сверхсрочник.

— Не вопрос, — кивнул я. — Ждите моей отмашки, — буркнул я напоследок, а про себя добавил: «И больше сюда не приезжайте. Мне такой весёлый хоккей нафиг не нужен».

И хоть я был собой более чем доволен, однако, дальнейшие события пошли совершено не по моему плану. Наверное, я где-то слишком перегнул палку, запугав солдатиков самопальными стволами, обрезом и охотничьей двустволкой. И как только местные парни отвлеклись на разговоры со мной, бойцы ВОХРа, каким-то образом перелезли через ограду и ринулись не через мост, а в противоположном направлении, вдоль этой самой ограды прямо по сугробам в сторону междугородней трассы. К слову сказать, в том месте как раз имелась небольшая «собачья тропка».

— Куда, бл…ть?! — заорали местные пацаны, которые были не в курсе моей задумки.

— Стой-стой-стой! — затараторил я, расставив руки в стороны. — У них там три шмалера! Пусть отбегут подальше.

— Спокойно, мужики, сейчас рванём! — осадил всех Николай Гаврилов, старший брат моего одноклубника.

— Да-да, пусть они немного выдохнутся, — усмехнулся я, видя, как комично солдатики улепетывают, падая, вставая и кое-где продолжая ползти на карачках.

* * *

Всю дорогу от стадиона до почты, все триста с лишним метров, Наташа не переставала заливаться от смеха, так как поединок приезжих «морпехов» и местных «рэмбо» прошёл в тёплой дружеской атмосфере и закончился перекидыванием снежков и криками: «Иди сюда! Сам иди сюда!». Кстати, солдатики благополучно заскочили в автобус до Луньевки, от которой до посёлка Талого можно было дотопать по лесной тропе примерно за час.

— Что ты им такое насочинял? — хохотала моя подруга.

— Приём старый: сначала запугиваешь одного противника, затем другого, и когда дело доходит до поединка, желание драться у обеих сторон пропадает, — улыбнулся я, вспомнив пьесу Шекспира «Двенадцатая ночь».

— Я всё хочу спросить, что эта за бандероль и самое главное кому? — заинтересовалась Наташа моим прямоугольным бумажным свёртком, когда мы вошли в помещение почтового отделения.

Внутри отделения находилось где-то с десяток посетителей, и лишь стоило мне встать в очередь к окошку, где выдавали и принимали посылки и бандероли, как народ очень странно стал перешёптываться. И что-то мне подсказывало, что обсуждали мою новую пассию и мой неважнецкий моральный облик. Ибо совсем недавно я гулял по городу с молодой учительницей английского языка, а теперь моя «бесстыжая морда» крутила роман с начинающей молоденькой актрисой. Даже полная женщина средних лет, которая в соседнем окошке принимала телеграммы, привстав со стула, осуждающе посмотрела и недовольно хмыкнула. «Руссо хоккеисто — найн нихт нет облико морале», — усмехнулся я про себя, мысленно посылая всех куда подальше, решать собственные проблемы и заниматься собственной жизнью.

— Это волшебная бандероль, — шепнул я своей хорошенькой и длинноногой подруге.

— В каком смысле? — не поверила Наташа, расплывшись в широченной улыбке.

— В самом прямом, — тихо буркнул я. — Представь себе, что в волшебную новогоднюю ночь тебе приснился сон, в котором были Воланд, Маргарита и кот Бегемот.

— Не поняла? — пролепетала моя девушка. — Какая ещё Маргарита? Это которая в промтоварном работает? Дура крашеная?

— «Мастера и Маргариту» читала? — спросил я и, когда Наташа отрицательно помотала головой, проворчал, — ладно, забыли. Представь, что тебе приснился Дед Мороз, который за исполнение заветного желания потребовал грамоту из профкома.