Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Тагу. Рассказы и повести
Шрифт:

Были только страх и стыд — вот сейчас войдет Гудза, он стоит у порога и сейчас войдет. У нее не было больше сил ждать. Нати быстро оделась, подошла к двери и сквозь нее поглядела на улицу. Джонди и Кваци уже не было, они уехали. И Гудзы здесь не было. Нати облегченно вздохнула и вышла из пацхи.

Лагерь еще спал, даже стражи не было видно, только собаки бессонно бродили по улицам и время от времени злобно рычали на выглянувшую из-за тучи луну. Тихо в лесу, тихо на улицах, тихо, ни шороха в пацхах. Нати сама не знала, почему эта тишина внушала ей такую, граничащую со страхом тревогу. Что в ней

дурного? И что дурного в том, что бодрствуют псы? Может, все эти страхи напрасны. Но девушка ничего не может поделать с собой. Быстро, боясь, что ее заметят собаки, она пробежала улицу и юркнула в хижину Кваци.

Гудза спал сладким сном, руки его разметались поверх бурки. Он улыбался, наверное, видел во сне что-то хорошее. Нати прилегла рядом с братом, закрыла глаза, но уснуть не могла — таинственная и тревожная тишина пришла и сюда, под эту кровлю, и самым пугающим в этой тишине было то, что она как-то была связана с Джонди, с его поступками, молчанием, с его гостями, которые появились в лагере, как привидения. А люди Джонди, почему они такие угрюмые, замкнутые? От них слова доброго не вытянешь. Разве только с Кваци здесь можно поговорить. Но и Кваци… как странно он себя ведет. Эта его песня, этот разговор с Гудзой. Что все это значит?

Нати поняла, что ей все равно не заснуть, не дадут ей все эти мысли покоя, и вышла на балкон. Она села на скамью и, прижавшись спиной к стене, закрыла глаза. В лагере происходит много непонятного и странного, но при чем тут Джонди? Она старалась отделить Джонди от всего, что ее пугало и тревожило. Лишь он внушал ей доверие, с ним были связаны все ее надежды. Да что там говорить — вся ее жизнь. И как только она смела подумать о нем дурно. Разве это не он, Джонди Хурциа, вызволил их из турецкого плена? Это ради них он встает до рассвета и до полночи бродит по лесам, делая все, чтобы они не попали снова в лапы нехристей. Это ради них он подвергает себя и своих людей опасности.

Теперь ей стало жаль Джонди. Это была почти материнская жалость. Бедный, у него нет времени для любви.

Ему некогда даже поговорить со мной, а я… Но что из того, что Джонди еще не сказал мне о своей любви, все равно я счастлива. Боже мой, как я счастлива. Джонди мой. Он достоин, чтобы его любили сотни женщин, все женщины мира, а он мой, мой.

— С кем ты разговариваешь, Нати? — Протирая заспанные глаза, Гудза вышел на балкон.

Нати очнулась. Ей казалось, что она думает лишь про себя, а оказывается, вот разговаривает вслух. Но это уже не смутило Нати. Она не станет больше таиться перед братом.

— Я разговаривала с Джонди, — призналась Нати.

— А где же тут Джонди?

— Он уехал.

— Как же ты с ним разговаривала? — усмехнулся Гудза. "Ну, и выдумщица у меня сестра", — снисходительно, как подобает мужчине, подумал он и спросил: — И Кваци с ним уехал?

— И Кваци.

— Ты давно встала?

— Только что.

— А что тебе ответил Джонди? — спросил он уже без усмешки. — Когда нас отпустят?

— Гудза, я не уйду отсюда, — сказала она.

— Не уйдешь?

— Я хочу остаться здесь.

— С кем? С Кваци?

— С Джонди.

— Что тебе нужно у Джонди?

— Не знаю.

— Кто же это знает?

— Не знаю. Ничего не знаю, Гудза.

Что мне сказать отцу, когда он спросит меня, где Нати?

— Не знаю.

Гудза сел на скамью рядом с сестрой.

— Что же все-таки сказать отцу? Не стану же я ему лгать?

— Зачем лгать? Так и скажи: Нати осталась с Джонди Хурциа.

— Он спросит: почему осталась, зачем?

— Не мучай меня, Гудза, — попросила она. — Почему, почему? Я и сама не знаю, почему.

— Нати, что с тобой случилось?

— Со мной случилось то, что я люблю Джонди. — Ей не хотелось этого говорить. Гудза еще ребенок, он не поймет.

Конечно, Гудза не понял, о какой любви говорит Нати. Зато он понял: у него отнимают сестру. Он испугался и схватил Нати за руку.

Глаза Нати наполнились слезами.

— Я люблю Джонди, Гудза.

— Но ты ведь и отца любишь, Нати, и маму, и меня.

— Я всех вас люблю, больше себя люблю.

— Так зачем же ты?..

— Но и Джонди я люблю. Он для меня лучше всех на свете.

— Почему?

— Ах, ты опять свое почему, — но она уже не смогла сердиться на брата. Да и за что на него сердиться? Она обняла Гудзу.

— Не спрашивай меня ни о чем. Поверь мне, Гудза, я и сама не понимаю, что со мной творится.

Нати горько заплакала.

— Не плачь, Нати. — Гудза едва сдерживал слезы.

— Что мне делать, Гудза?

— Я останусь с тобой, Нати, я не уйду без тебя.

— Нет, нет, ты не останешься, Гудза. Когда прогонят турок, мы с Джонди тоже приедем. И сыграем свадьбу.

Гудза недоверчиво улыбнулся.

— Свадьбу?

— Большую, веселую свадьбу, Гудза.

— И тогда Джонди будет твоим мужем?

— Будет, Гудза, будет. Джонди будет моим мужем, только моим.

— Не надо, — сказал Гудза, и улыбка сошла с его губ.

— Не говори так, Гудза. Джонди привезет тебе посеребренный пистолет и кинжал.

— Не надо мне пистолета, не надо мне кинжала, и Джонди не надо. Пойдем домой, к отцу. Я без тебя не уйду. Пойдем домой, Нати.

— Когда прогонят турок, приедем и мы с Джонди.

А когда прогонят турок?

— Скоро, очень скоро, Гудза. Я слышала: Дадиани скоро приведет войско из Сванетии.

— Что такое Сванетия, сестра?

— Это страна. Такая же, как наша Одиши. Только сваны живут высоко в горах, выше вон тех облаков. А правит ими князь Дадешкелиани.

— Какие они, сваны?

— Такие же люди, как и мы. Такие же мужчины, женщины, дети. И так же, как и мы, они ненавидят янычар. И для Одиши, и для Сванетии янычары — враги.

— Что янычарам у нас нужно? Почему они наши враги?

— Не знаю, Гудза. Не знаю, что им нужно у нас, проклятым. Знаю только, что они не дают нам жить спокойно на нашей земле.

У въезда в лагерь остервенело залаяли собаки.

— Это они, — испуганно вскрикнула Нати. Она втолкнула брата в пацху и плотно закрыла дверь.

— Что тебя испугало, Нати?

— Я боюсь этих чужих людей. Что им здесь нужно? Почему они сюда приходят каждый день? Что они здесь потеряли? Что ищут? Я сердцем чую что-то недоброе.

Лай собак разбудил весь лагерь. Полуодетые женщины и мужчины выбегали из хижин и тревожно переговаривались друг с другом: "Что случилось, может, это турки?"

Поделиться с друзьями: