Таинства любви (новеллы и беседы о любви)
Шрифт:
– Красиво жить не запретишь.
– Жить красиво - это и есть счастье.
– Глядя на вас, с этим трудно не согласиться. Вы прямо излучаете красоту и счастье.
Сана, вспыхивая вся обаянием красоты и счастья:
– Правда?! Но, знаете...
Веснин, любуясь гостьей исподлобья:
– Кем же вы собираетесь стать?
– Я учусь на экономическом факультете. Но, знаете, меня обокрали...
– Как?
– Просто. Залезли в квартиру и все мои драгоценности и технику унесли.
– Кажется, я слышал об этом.
– Да, сообщали в новостях и писали. Даже интервью у меня взяли. Словом, прославилась.
– Но там драгоценностей унесли на баснословно крупную сумму!
– Все это, конечно, всего лишь красивые безделушки. Но досадно, почему я? Ах, не стоит об этом болтать. (Взглядывает в сторону Весниных-старших.)
Семен Иванович в своем шутливом тоне:
– Ах, ах! Какая пара! Можно подумать, они успели подружиться?
Татьяна Дмитриевна серьезно:
– Это так себя ведет девушка.
Елена с легким удивлением:
– Ну, она уж слишком круто за него взялась.
– Нет, мне кажется, она его разыгрывает. Пусть.
Стас на крыше устанавливает свое новое произведение для демонстрации, разговаривая сам с собой или подпевая, у него наушник в ухе. Это полнеющий мужчина, он держится так, будто под кайфом. Веснин выводит Сану на крышу, и та в восторге пляшет, с явлением Хора девушек, будто одна из них.
Веснин ведет Сану по лестнице за руку, открывает дверь на крышу:
– Еще две ступеньки. Можете открыть глаза.
– Мы вышли на улицу? Боже! Здесь так высоко, словно уносишься в полет. (Легко вышагивая, как в танце.) Я не одна?
ХОР ДЕВУШЕК
– Роксана! Ты одна из нас, студенток.
– Из самых умных и примерных деток.
– Какое там! Она из стриптизерш!
– А ты, моя завистница, все врешь!
Я из актрис, из самых сексуальных,
Что ныне модно без судов моральных.
– А, ну, покажем чудеса!
– Как негой дышат телеса!
– И обнажим на миг промежность.
– Мой бог! Ликующая нежность!
– Нет, всенародно это стыдно. Срам.
– Всего лишь смех. Веселая игра!
– В том суть достоинства гламура.
– И торжество Амура!
Стас словно очнувшись:
– Черт возьми! Что здесь происходит?
Веснин с недоумением:
– В самом деле! Или это мне снится? Или это изображение на экране за деревьями?
– Реклама? Нет, эти существа реальны. Я различаю образ из любого материала и тело живое, с рефлексами, как у лягушки.
КСЕНИЯ. Нас принимают за лягушек!
ЮНОНА. А мы сойдем за лягушек, превратившихся в царевен.
АСЯ. В принцесс!
ВИКА. А художник под кайфом.
Веснин
с тихим восхищением:– Эти девушки телесны и сексуальны до жути и тут же грация и пластика! Нет, это не сон. Это чудесней сна, как приходит весна.
СТАС. Химеры!
КАССАНДРА. Ты сам конструктор нелепых химер.
СТАС. Я художник актуального искусства. Нелепо до жути и смеха. Какой кайф!
КАССАНДРА. Но у всякого кайфа, мы знаем, какой конец.
СТАС. Как у жизни.
САНА. Конечно, жизнь и есть сплошной кайф. А нет его - это хуже смерти. Лучше смерть.
СТАС. Смерть тоже кайф.
САНА (словно в забытьи). Крыша поехала. Нирвана.
Елена снизу:
– Эй! К столу! Стас, не забудь руки помыть от золотой пыли твоих фантазий. Эй! Дима! Сана!
Проступают вечерние огни Москвы.
4
Интерьер современной квартиры. Просторные апартаменты. Входят миловидная, на первый взгляд, еще совсем молодая женщина и мужчина средних лет, крепкотелый, солидный, - ясно, после ужина в ресторане. Это Василина и Олег Славин, партнер по бизнесу.
– Олег, не хочешь выпить? Вина? Кофе?
– Нет, Василина. Этого добра я принял достаточно. Мы здесь одни?
– Да. Дочь моя в гостях в одной милой московской семье, где и мне надо было быть...
– А вот чего хочу... (Объятия и поцелуи.)
Василина смеется:
– Это ужасно - и я! И откуда это берется? Дома тихо-мирно живу, а как в Москву...
– И бизнес, и секс на высшем уровне! Как же, столица!
– Идем, идем. У нас мало времени. Засиделись в ресторане.
– Там было здорово. Я прямо влюбился в тебя.
– Я знаю, ты всегда заглядывался на меня...
– Еще бы! А ты все смеялась надо мной.
– Над собой тоже. Мне было смешно, поскольку, думаю, я не вертихвостка, и самая мысль глядеть на сторону меня смешила.
– Ты бывала великолепна. Глядела так, как будто и сама влюблена...
– Лучше не бывает и точка. Это время было такое. Интимные переживания стеснялись выставлять и культивировать, как нынче напоказ.
– Как дикари...
– Как сказать... Разные бывают дикари. Я всегда считала себя дикаркой... Меня находили общительной, веселой и, как нынче выражаются, сексуальной, и это вызывало недоверие и меня смущало до слез... Весела, как день, а в душе мрачна, как ночь...
С объятиями и поцелуями уходят в спальню. Слышны возгласы.
Щелкают замки в дверях, входят в квартиру Сана и Веснин.
Сана интимным шепотом:
– Входи, входи. Смелее.
– Уже поздно.