Таинственная карета
Шрифт:
Он бы всё отдал, лишь бы никуда не уходить из её кареты. Но, пересилив себя, заявил, что ему пора. На прощание взял её руку и теперь уже медленно поднёс к лицу, чуть коснулся губами и так же не торопясь опустил её, возвращаясь в свою теперь уже далеко не будничную жизнь.
…Она согласилась встретиться с ним на нейтральной территории – в старом городском парке.
Алексей не знал, как надо вести себя, когда исполняется мечта, и сожалел, что этому нигде не учат. Когда подъехало её такси, скрывая волнение, с достоинством открыл дверь и подал руку. Приняв букет роз, она улыбнулась так, будто перед ней был
Одежда её была безукоризненна, под стать манерам. Лёгкий плащ был сшит так, что под ним лишь угадывались волнующие формы.
«Спасибо! – оценив букет, написала дама в блокноте. – А знаете ли вы, что роза – национальный символ Англии? В пятнадцатом веке была война Алой и Белой розы – королевских домов Ланкастера и Йорка».
– Вы изучали историю? – с любопытством взглянул он на неё.
«Да, – написала она, – в Кембридже, на историческом факультете».
– Так мы коллеги! – обрадовался он так, будто они учились в одном институте. Но она, задумавшись о чём-то своём, не оценила его бурных эмоций.
Они шли по аллее тенистого парка, и Алексей, забыв, о чём собирался её расспросить, всё говорил и говорил ей: о себе, о том, что его волновало прежде и что волнует сейчас. Он не мог сделать ни малейшей паузы, боясь, что, когда закончатся слова, она увидит все недостатки, которые он находит в себе. И когда он в изнеможении умолк, она написала в блокноте, почему не говорит вслух: она намеренно обходится без слов, используя древний способ накопления жизненных сил молчанием. «Это пробуждает необычайные возможности. Например, можно соединиться с сознанием другого человека и многое узнать о нём».
– Ну а что вы можете сказать обо мне? – осторожно поинтересовался он.
Она отошла от него на несколько шагов и сосредоточилась – ушла в себя. Через несколько минут она вернулась и открыла блокнот: «Вы стараетесь быть лучше, чем есть… Но неестественное достоинство не может быть прекрасным». Читая написанное, он больше не исправлял ошибок в русских словах, не употребляемых ею в той, английской жизни.
– Всему можно научиться, – мягко возразил он.
«Главные достоинства, – написала леди, – передаются по наследству».
– Но даже раб мечтает о прекрасной женщине…
«Но прекрасная женщина нуждается не в рабе, а в господине», – взглянув на него с сочувствием, написала дама.
– Но разве возможно не покориться той, в кого безумно влюблён?!
«Что мужчине невозможно обрести, не поступаясь достоинством, то ему заведомо не дано обрести».
– Значит, надо смириться?
«Недостижимое в жизни ценно тем, что оно существует».
– Но я у вас не просил ничего, кроме дружбы, – боясь потерять и это, произнёс Алексей.
«Вот и хорошо, – холодно лишила красавица его последнего шанса, – не забывайте об этом».
Он был не просто смущён, он был подавлен. «Она больше не придёт», – сокрушался Алексей, сумев заснуть только на рассвете.
Через два дня они встретились снова. Это был тёплый июньский вечер. Деревья в парке замерли, вникая в каждое из их ощущений. И от этого создавалось впечатление необычайной важности происходящего, так, будто это касалось не только их двоих. Алексей не показывал вида, что расстроен, а Елизавета писала ему о необычайных возможностях молчания.
«А как
же общаться с любимым человеком?» – теперь уже и он писал ей в своём блокноте, решив в молчании набраться душевных сил.«Важно не как сговоришься с ним, а как смолчишься», – в ответ написала она.
«А с другими людьми?»
«Никто не внимает нашим словам, все вслушиваются в наше молчание. В безмолвии все чувства оживают и раскрываются в нас, как лилии на глади воды…»
Алексей шёл рядом с ней и намеренно долго и сосредоточенно молчал. И его мысли становились яснее, а чувства – ярче. Его душевные силы росли. И всё вокруг стало более красочным и чётким, прорисовываясь, словно контуры высотных домов на фоне садящегося за них солнца.
«И много вас… молчащих?» – чтобы не спугнуть чуда происходящего, написал он.
«Не много, но есть».
«Как их узнать?»
Елизавета достала из сумочки значок, на нём была изображена буква S.
– И что означает эта английская буква? – не подумав, спросил он.
«Silence, – ответила она, – молчание на английском языке».
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
…На этот раз они встретились только через три дня и гуляли в роще на краю города. Сохраняя условия письменной речи, он спрашивал, она отвечала.
«Можно ли в молчании достичь единения душ?» – вывел он вопрос уверенным мужским почерком.
Прочитав, она с улыбкой вгляделась в его глаза, проникая в его душевное состояние. Алексей взял её руку в свою. Она мягко высвободила её и, отойдя на десяток шагов, встала и настроилась на него.
«Делай так же», – с изумлением услышал он в голове бархатистый голос Елизаветы.
«Так же?» – мысленно переспросил он, неумело повторяя её движения.
«Тune into my wave-length».
«Настройся на мою волну», – перевёл он то, что снова произнёс её голос внутри него.
Алексей сделал это, и… всё получилось! Его охватило неведомое ранее ощущение встречи с женской природой её души. Да-да, оказывается, душа бывает женская и мужская! И их единение вызывает невыразимую любовь, в которую погружаешься весь без остатка. А потом пришла душевная близость. Не как у брата и сестры, а иная, обретённая. Когда она подошла к нему, Алексей сообщил ей об этом.
«Никогда не выговаривай это чувство, – написала она в ответ, – оно будет наполнять тебя, пока не облечётся в слово».
«Хорошо», – ответил он, и ему на самом деле было хорошо оттого, что она рядом с ним, и что в этот момент в мире для него больше ничего не существует.
…Ночью Алексею не спалось. Он больше не хотел расставаться с богатством ощущений, пробуждённых в нём целебным молчанием. Он подумал о Елизавете и Джеймсе, о том обаянии, которое исходило от сдержанного джентльмена и красивой леди.
«В сравнении с ними мы, русские, – неказистые дома на фоне роскошных дворцов, – мучительно осознавал он. – Мы застряли в душевной неустроенности и не смеем быть красивыми, боясь, что нас уличат в стремлении быть лучше других. Это понимание равенства с точки зрения полкового строя. А изысканные манеры благородных людей призывают нас к равенству не на низшей, а на высшей ступени совершенства.