Таинственные психические силы

Они называют это научным рассуждением!

Примеры.—Фрауэнхофер обнаруживает, что солнечный спектр пересекается темными линиями. Эти темные линии не могли быть объяснены в его время. Поэтому мы не должны верить в них.

Ньютон открывает, что звезды движутся так, как будто ими управляет сила притяжения. Это притяжение не могло быть объяснено в его время. Не объяснено оно и сегодня. Сам Ньютон берет на себя труд заявить, что он не желает объяснять это гипотезой. « Hypotheses non fingo » («Я не строю гипотез»). Итак, после рассуждений наших псевдологиков, мы не должны признавать всемирное тяготение. Кислород в сочетании с водородом образует воду. Как? Мы не знаем. Следовательно, мы не должны признавать этот факт.

Иногда камни падают с неба. Академия наук восемнадцатого века, не имея возможности угадать, откуда они взялись, просто отрицала факт, который наблюдался на протяжении тысяч лет. Они также отрицали, что рыбы и жабы могут падать с облаков, потому что тогда не было замечено, что водяные смерчи втягивают их в себя и переносят из одного места в другое. Медиум кладет свою руку на стол и, кажется, действительно передает ему независимую жизнь. Это необъяснимо, поэтому это ложно. Тем не менее, это преобладающий метод рассуждения большого числа ученых. Они готовы признать только то, что известно и объяснено. Они заявляли, что локомотивы не смогут двигаться, или, если им это удастся, железные дороги не внесут никаких изменений в общественные отношения; что трансатлантический телеграф никогда не передаст депешу; что вакцина не сделает невосприимчивым; и одно время они решительно утверждали (это было давно), что Земля не вращается. Кажется, они даже осудили Галилея. Все было отвергнуто.

По поводу фактов, несколько похожих на те, которые мы здесь изучаем, – я имею в виду стигматы Луизы Лато, – очень известный немецкий ученый, профессор Вирхов, завершил свой доклад Берлинской академии такой дилеммой: Обман или Чудо. Этот вывод приобрел классическую моду. Но это была ошибка, поскольку теперь известно, что стигматы не являются следствием ни обмана, ни чуда.

Другое довольно распространенное возражение выдвигают некоторые люди, по-видимому, ученые. Смешивая опыт с наблюдением, они воображают, что природное явление, чтобы быть реальным, должно быть способно быть произведено по желанию, как в лаборатории. После такого взгляда на вещи, солнечное затмение не было бы реальным явлением, как и удар молнии, поджигающий дом, или аэролит, падающий с неба. Землетрясение, извержение вулкана являются явлениями наблюдения, а не эксперимента. Но они тем не менее существуют, часто к большому ущербу для человеческой расы. Теперь, в порядке фактов, которые мы здесь изучаем, мы почти никогда не можем экспериментировать, а только наблюдать, и это значительно сужает область изучения. И даже когда мы экспериментируем, явления не производятся по желанию: определенные элементы, некоторые из которых мы еще не смогли овладеть, вмешиваются, чтобы пересекать, изменять и расстраивать их, так что по большей части мы можем только играть роль наблюдателей. Разница аналогична той, которая отделяет химию от астрономии. В химии мы экспериментируем, в астрономии мы наблюдаем. Но это не мешает астрономии быть самой точной из наук.

Медиумические явления, которые непосредственно поддаются наблюдению, особенно те, которые я описал несколько страниц назад, имеют для меня печать абсолютной достоверности и неоспоримости и вполне достаточны для доказательства того, что неизвестные физические силы существуют вне обычной и установленной области естественной философии. Более того, как принцип, это является неоспоримым положением. 5

Я мог бы привести и другие примеры, например, следующий:

5

См. L'Inconnu , стр. 20-29.

7. Во время спиритических сеансов часто появляются фантомы – руки, плечи, голова, бюст, целая человеческая фигура. Я был свидетелем этого явления, особенно 27 июля 1897 года в Монфор-л'Амори (см. главу III). Господин де Фонтене заявил, что он видел образ или дух над столом, между собой и мной (мы сидели лицом к лицу, наблюдая за Эвзапией, он держал одну из ее рук, а я другую), и я вообще ничего не видел, я попросил его поменяться со мной местами. И тогда я тоже увидел этого духа-тень, голову бородатого мужчины, довольно смутно очерченную, которая двигалась как силуэт, приближаясь и удаляясь перед красным фонарем, поставленным на предмет мебели. Сначала я не мог видеть с того места, где сидел, потому что фонарь был тогда позади меня, и спектральное явление образовалось между господином де Фонтене и мной. Поскольку этот темный силуэт оставался довольно неопределенным, я спросил, могу ли я потрогать его бороду. Медиум ответил: «Протяни руку». Затем я почувствовал на тыльной стороне своей руки прикосновение очень мягкой бороды.

Этот случай не имел для меня той же абсолютной уверенности, что и предыдущий. Существуют степени в чувстве уверенности, которое мы испытываем в наблюдениях. Даже в астрономии существуют звезды на пределе видимости. И все же, по мнению всех участников сеанса, никакого обмана не было. Кроме того, в другой раз, у себя дома, я увидел другую фигуру, фигуру молодой девушки, как читатель увидит в третьей главе.

8. В тот же день в Монфоре в ходе разговора кто-то вспомнил то обстоятельство, что «духи» иногда оставляют на парафине, замазке или глине отпечаток своей головы или рук, – вещь, которая кажется в высшей степени абсурдной. Но мы купили замазку у стекольщика и приготовили в деревянном ящике совершенно мягкую лепешку. В конце сеанса на этой замазке остался отпечаток головы, лица. В этом случае, как и в другом, я абсолютно уверен, что не было никакого обмана. Мы поговорим об этом далее.

Другие проявления будут отмечены на последующих страницах этой книги. Останавливаясь здесь, пока, на специальной точке зрения доказанного существования неизвестных сил, я ограничусь шестью предыдущими случаями, считая их неоспоримыми, по мнению любого добросовестного человека или любого наблюдателя. Если я рассмотрел эти частные случаи так рано в работе, то это в ответ на читателей моих работ, которые долгое время умоляли меня дать мои личные наблюдения.

Простейшее из этих проявлений – например, постукивания – не является незначительным активом. Нет сомнений, что это тот или иной экспериментатор или его динамическая равнодействующая стучит по столу, не зная как. Так что, даже если это будет психическая сущность, неизвестная медиумам, она, очевидно, использует их, их физиологические свойства. Такой факт не лишен научного интереса. Отрицания скептицизма ничего не доказывают, если только сами отрицатели не наблюдали эти явления.

В этой первой главе у меня нет иной цели, кроме как дать предварительное резюме наблюдаемых фактов.

Я не хочу выдвигать на этих первых страницах никаких объяснительных гипотез. Мои читатели сами составят свое мнение из последующих повествований, а последняя глава тома будет посвящена теориям. Однако я считаю полезным сразу же обратить внимание на тот факт, что материя на самом деле не является тем, чем она кажется нашим вульгарным чувствам – нашему чувству осязания, нашему зрению, – но что она тождественна энергии и является лишь проявлением движения невидимых и невесомых элементов. Вселенная – это динамизм. Материя – это лишь видимость. Читателю будет полезно иметь эту истину в виду, поскольку она поможет ему понять исследования, которые мы собираемся провести.

Таинственные силы, которые мы здесь изучаем, сами по себе являются проявлениями универсального динамизма, с которым наши пять чувств связывают нас весьма несовершенно.

Эти вещи принадлежат как к психическому, так и к физическому порядку. Они доказывают, что мы живем в неизведанном мире, в котором психические силы играют роль, пока еще очень плохо изученную.

Здесь мы имеем ситуацию, аналогичную той, в которой оказался Христофор Колумб вечером того дня, когда он увидел первые признаки земли в Новом Свете. Мы проталкиваем наш нос через совершенно неизведанное море.

Глава 2. Мои первые сеансы в группе Аллана Кардека и с медиумами той эпохи

Однажды в ноябре 1861 года, под Галереей Одеон, 6 я увидел книгу, название которой меня поразило, – Le Livre des Esprits («Книга духов») Аллана Кардека. Я купил ее и прочитал с жадностью, несколько глав, как мне показалось, соответствовали научным основам книги, которую я тогда писал, «Множественность обитаемых миров». Я разыскал автора, который предложил мне вступить в качестве свободного ассоциированного члена в Парижское общество спиритуалистических исследований, которое он основал и президентом которого был. Я принял предложение и случайно только что нашел зеленый билет, подписанный им пятнадцатого ноября 1861 года. Это дата моего дебюта в психических исследованиях. Мне было тогда девятнадцать, и в течение трех лет я был учеником-астрономом в Парижской обсерватории. В это время я наносил последние штрихи на книгу, о которой только что упомянул, первое издание которой было опубликовано несколько месяцев спустя типографией-издательством Обсерватории.

6

Некоторые книжные магазины в Париже.– Пер.

Члены общества собирались каждую пятницу вечером в зале заседаний общества, в маленьком проходе Святой Анны, который находился под защитой Святого Людовика. Президент открывал сеанс «призывом к добрым духам». Признавалось, что в принципе там присутствовали и являли себя невидимые духи. После этого призыва определенное количество людей, сидевших за большим столом, призывалось отдаться своему вдохновению и писать. Их называли «пишущими медиумами». Затем их диссертации зачитывались перед внимательной аудиторией. Не проводилось никаких физических экспериментов по переворачиванию столов, их перемещению или говорению. Президент Аллан Кардек сказал, что не придает значения подобным вещам. Ему казалось, что инструкции, сообщаемые духами, должны стать основой новой доктрины, своего рода религии.