Таинственный незнакомец

– Совсем нет. Месье Бужар, прежде чем позволить мне учить вас, решил проверить мои способности на себе.

– Это хуже, чем я предполагал, – мрачно сказал Бужар, повернувшись к Гаррет. – Этот человек не обладает достаточной квалификацией, доктор Гибсон. Я не могу одобрить ваши занятия с ним – он разрушит все, чему вы здесь научились.

– Надеюсь, – пробормотал Рэнсом.

Гаррет поджала губы, чтобы сдержать улыбку. Еще никто не осмеливался так нахально говорить с Бужаром.

Мастер фехтования снова повернулся к Рэнсому и резко выкрикнул:

– Начали!

Новая дуэль проходила настолько стремительно, что клинки, казалось, повисли в тумане.

Рэнсом крутился на месте, изгибался, отражая выпады, и нарочно толкнул плечом Бужара, чтобы выбить из равновесия. После толчка он упал на пол, перекатился через себя и, вскочив на ноги, толкнул Бужара второй раз.

– Столкновение с противником? Кататься по полу? Это же не драка в кабаке, ненормальный вы человек! Что, по-вашему, вы делаете? – вопил от злости Бужар.

Повернувшись к нему с опущенной рапирой, Рэнсом холодно ответил:

– Пытаюсь одержать верх. Разве цель не в этом?

– Цель заключается в том, чтобы фехтовать! Так говорится в официальном своде правил любительской лиги.

– И в соответствии с ним вы учили доктора Гибсон сражаться.

– Да!

– Для чего? – с сарказмом поинтересовался Рэнсом. – Для того, чтобы поучаствовать в неожиданно вспыхнувшей драке где-нибудь в трущобах Ист-Энда? Она приходила сюда не для того, чтобы научиться сражаться с джентльменами, Бужар. Она должна знать, как защитить себя от таких людей, как я. – Сняв каску, Рэнсом резким жестом откинул со лба вьющиеся пряди и пронзил мэтра холодным взглядом. – Доктор Гибсон понятия не имеет, как поступить, если вдруг кто-то во время нападения выбьет у нее из рук тросточку, которой она вращает подобно мельнице, чему вы ее, собственно, и научили. Вы ведь жили в Париже, так что должны знать какие-то приемы шоссона [2] . Почему вы не показали ей ни одного из них?

2

Chausson (фр.) – борьба, в которой допускаются удары ногой.

– Потому что это неправильно, – возразил Бужар, снимая каску. Его узкое лицо покраснело, сощуренные черные глаза метали молнии.

– Почему неправильно? – На миг вид у Рэнсома стал откровенно озадаченным.

Месье Бужар презрительно взглянул на него.

– Только грубый крестьянин думает, что цель фехтования заключается в том, чтобы проткнуть кого-нибудь острым концом шпаги. Нет, это дисциплина. Это зримая поэзия с правилами!

– Господи помоги! – только и сказал Рэнсом, с недоверием разглядывая его.

Гаррет решила, что настало время прибегнуть к дипломатии.

– Мистер Рэнсом, не надо обижать месье Бужара. Он передал мне все самое лучшее из своего опыта.

– Это действительно так? – спросил Рэнсом у мэтра. Его голос был тих и полон злости. – Или вы давали ей уроки, как вести себя на паркете в гостиных? Это вы других ваших учениц обучайте выразительным и живописным позам, а эту научите биться за свою жизнь, потому что в один прекрасный день ей придется заняться этим, вооружившись лишь умением, которое она приобретает тут у вас. – Он испепелял мэтра взглядом. – Полагаю, когда доктор Гибсон будет лежать на улице с перерезанным горлом, она по крайней мере сможет утешить себя тем, что не пользовалась запрещенными приемами.

Последовала долгая, долгая пауза, прежде чем прерывистое дыхание месье Бужара пришло в норму. Гнев на лице сменился выражением, которого Гаррет никогда у него не видела.

– Да, понятно, – сказал он, с трудом преодолевая себя. – Я внесу необходимые изменения в ее подготовку.

– И включите приемы шоссона? – продолжал давить Рэнсом.

– Я приглашу специального инструктора, если потребуется.

Мужчины обменялись поклонами, а Гаррет церемонно присела перед своим мастером. Ее обеспокоило, что месье Бужар, стараясь не встречаться с ней глазами, удалился с величайшим достоинством, прикрыв за собой дверь.

Оставшись наедине с Этаном Рэнсомом, Гаррет наблюдала, как тот отошел в угол, чтобы сложить там рапиру и снаряжение.

– Вы были грубы с бедным месье Бужаром, – мягко заметила она.

– Этого недостаточно. – Рэнсом опять заговорил с ирландским акцентом. – Надо было провести с ним дополнительно минут пятнадцать, чтобы разукрасить как следует. – Он отстегнул пластрон и кинул на пол. – Вам нужно учиться самозащите больше, чем любому из тех, кто здесь занимается. Его самомнение – или просто лень – подвергает вас риску.

– Даже не знаю, за кого мне больше обидеться – за месье Бужара или за себя, – сухо произнесла Гаррет.

– Никто вас не обижал.

Стянув перчатки, он кинул их в сторону.

– Вы намекаете, что я неумеха?

Рэнсом повернулся к ней.

– Нет. Я видел, как вы деретесь. Вы противник, достойный уважения.

– Благодарю вас, – смягчилась Гаррет, – и прежде всего за то, что заметили, как я кручу трость подобно мельнице.

Рэнсом улыбнулся и пробормотал:

– Бессмысленное движение, но очень приятное для глаз.

Гаррет вдруг сообразила, что видит его в первый раз в добром расположении духа. Ошеломляющая ясность его глаз, чья синева была видна даже в другом конце комнаты, вызывала в ней незнакомое, но приятное ощущение высоко под ребрами, как будто кто-то мягкими движениями завязывал там мелкие узелки. У Рэнсома были суровые, по-настоящие мужеские черты лица, но длинные черные ресницы придавали ему отпечаток нежности, а когда он улыбался, Гаррет могла бы поклясться, что на одной щеке появлялась ямочка.

Рэнсом пошел вдоль стены, с притворным интересом разглядывая картинки в рамках, которые изображали различные позиции во время фехтования. Гаррет была просто очарована его мальчишеской уловкой – словно он не знал, как к ней подступиться.

В фехтовальной форме фигура у него выглядела роскошно. Обычно белый цвет не благосклонен к мужчинам. Полотняный жилет на пуговицах, который застегивается на одну сторону и тесно облегает торс до самых бедер, у обычных мужчин делает плечи узкими, а талию широкой, однако просто скроенный костюм Рэнсома подчеркивал красоту пропорций его тела – сильного, литого, без каких-либо намеков на мягкость или дряблость.

Взгляд Гаррет скользнул от широких плеч до узких бедер и даже ниже, а когда до нее дошло, что она в упор разглядывает его, быстро подняла глаза и вспыхнула, как девчонка, потому что Рэнсом вопросительно уставился на нее.

– Я просто заметила, что у вас необычно развита четырехглавая мышца, – пояснила она профессиональным тоном.

У него непроизвольно дернулись губы.

– Это комплимент, доктор?

– Конечно, нет. Всего лишь наблюдение. По вашему сложению можно было бы предположить, что вы либо моряк, либо кузнец.