Таинственный спаситель

Что ж, стало быть, вот еще одна причина, почему они не могут пожениться. Даже если Уинтер и вправду любит ее, то не может не питать отвращения к ее любви к нарядам и украшениям. Это еще один гвоздь в гроб их отношений. Они просто не подходят друг другу ни в чем.

Изабель сморщила нос и раздавила вилкой остатки сыра на тарелке. Ей следовало бы радоваться, что она нашла еще одну причину, почему они не должны, не могут пожениться, и все же ощущала лишь нарастающий ком отчаяния в груди. Умом она это понимала, но сердце восставало.

Дверь отворилась, и Изабель обернулась, радуясь возможности отвлечься от своих мрачных размышлений.

Впорхнула Луиза: на щеках нежный румянец, глаза искрятся, золото белокурых полос подчеркнуто розочкой из розовой ленты, и если Изабель не ошибается, на ней новое платье.

— Ах, Изабель, случилось нечто чудесное! Я нашла покровителя, и он снял для меня дом. К концу недели я смогу забрать Кристофера к себе.

Изабель открыла рот, но слова не шли. Луиза продолжала щебетать о новом покровителе, который готов ее содержать, но она слышала все как будто сквозь пелену.

Изабель весьма неохотно приняла ответственность за Кристофера, и то лишь потому, что больше некому было о нем позаботиться. Мальчик был обузой, невольным напоминанием о неверности Эдмунда и ее бесплодии. Ей следовало бы радоваться, что Луиза наконец нашла способ заботиться о нем сама. Ребенку нужна мать, а Луиза, какой бы ни была, все же мать ему.

И если она и испытывала небольшое разочарование из-за того, что Кристофер уезжает, то этого следовало ожидать. Она… прониклась к мальчику нежными чувствами.

— Я приеду за ним завтра, хорошо? — сказала Луиза.

Изабель заморгала.

— Да. Да, конечно, хорошо.

И это действительно хорошо, не так ли?

Поздним вечером Уинтер толкнул дверь в свою комнату в доме Изабель, уставший телом и душой, однако представшее ему зрелище заставило его встрепенуться: Изабель лежала в его постели, и, судя по тому, что он увидел, на ней ничего не было.

Уинтер закрыл за собой дверь. Комната, которую она предоставила ему, была гораздо симпатичнее его комнатушки в приюте. На том же этаже, что и ее спальня, это была, как он заподозрил, скорее гостевая комната, чем та, что обычно отводят слуге. Кровать была большой и удобной, а мебели ровно столько, чтобы сделать комнату уютной: кресло перед камином, комод и туалетный столик с тазиком и кувшином для умывания. Он был уверен, что она позаботилась отвести ему комнату, которую он нашел бы уютной, но без нарочитой роскоши.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

Ресницы ее опустились, и в уголках сочных губ заиграла улыбка.

— Ну и ну, мистер Мейкпис. Я знаю, наши уроки были короткими, но, мне думается, этого вполне достаточно, чтобы вы могли понять, зачем я здесь.

Тон ее был таким колючим, что он немедленно забеспокоился.

— Что случилось?

Она надулась.

— А что, обязательно должно было что-то случиться, чтобы я пришла сюда?

— В данных обстоятельствах — да. — Он подошел к кровати. Посмотрел на нее. — Рассказывай, Изабель.

Она отвернулась, ничего не говоря, но ее прелестные губы дрожали.

Этого Уинтер вынести не мог. Он забрался на кровать, полностью одетый, и привлек ее к себе, убрав назад мягкий локон.

— Изабель.

Она судорожно вздохнула.

— Ты помнишь, когда в первый раз пришел сюда и встретил Кристофера?

— Да, — пробормотал он ей в волосы, недоумевая, к чему она клонит.

— Я была довольно холодна с ним, — продолжала она.

— Изабель, — запротестовал он.

Она вытерла лицо.

— Да, была. Он всего лишь маленький мальчик, и это не его вина, но он напоминал мне обо всем, чего у меня нет — чего никогда не будет, — и мне просто невыносимо было его видеть. Он пробуждал во мне слишком много чувств. Я тогда горячо желала, чтобы Луиза забрала его. Нашла какой-нибудь другой дом, где он будет жить. — Она помолчала, перевела дыхание. — Ты будешь смеяться, но мое желание исполнилось.

Он закрыл глаза, переполненный грустью и сожалением. Она только начала открывать мальчику сердце. То, что Кристофера забирают именно сейчас, — жестокий удар.

— Мне очень жаль, — отозвался Уинтер. — Куда она планирует с ним отправиться?

Изабель нервно сплетала и расплетала пальцы.

— Она нашла себе покровителя, богатого импортера товаров. И утром брала Кристофера, дабы снабдить себя и сына новой одеждой за счет этого человека. Он души в ней не чает, говорит Луиза, и арендовал для нее прекрасный дом.

Уинтер нахмурился, глядя поверх ее головы.

— Нельзя сказать, что это подходящее место, где жить и расти мальчику.

Она застыла.

— Я подумала то же самое, но, боюсь, моя привязанность к Кристоферу мешает рассуждать здраво. Я желаю ему счастья. Наверняка с родной матерью ему будет лучше всего?

В голосе ее была надежда и страх, когда она задавала этот вопрос?

Он вздохнул.

— Вот уж не знаю. Знаю только, что здесь он кажется вполне счастливым. Ты, похоже, весьма довольна, что он живет с тобой.

— Да, но что я чувствую и думаю, не важно, — честно сказала она. — Я должна думать только о Кристофере и его интересах. Должна поступить правильно.

Он положил голову на нее, вдыхая ставший родным запах, радуясь уже просто тому, что обнимает ее.

— Иногда правильный поступок не жертва.

Изабель лежала, прильнув к шерстяному пальто Уинтера, укрытая до плеч одеялом, и слушала его дыхание.

— Это не все. — Голос его пророкотал у нее на щеке. — Дело не только в Кристофере, верно?

Она поглубже зарылась в его тепло. Ей не хотелось говорить об этом, не хотелось думать об этом. Неужели он не может просто заняться с ней любовью и заставить ее забыть?

Но он нежно погладил ее по голове. Никто никогда прежде так не делал, и Изабель подумалось, что ей будет так недоставать его рук у нее в волосах, когда он уйдет.

— Расскажи, — попросил Уинтер.

Она крепко-крепко зажмурилась, как маленькая, как будто, если не видеть его, рассказывать будет легче.

— Я виделась сегодня с… подругой, дорогой подругой, и она призналась мне, что ждет ребенка.

Рука его на мгновение замерла на ее волосах.

— Мне очень жаль, — тихо прошептал он. — Знаю, как тебе, должно быть, тяжело это слышать.