Таинственный воин

— Гален! Беда, беда! Плачьте о нашем Галене!

— Да здравствует Гален! Гален Достославный! Гален Завоеватель!

Стражи ничего этого не слышали и не произносили ни слова. Когда дело доходило до служения Васске, они становились бесстрастными и не ведали жалости. Стражи не знали и не хотели знать, кого именно держат железной хваткой, — они просто вели Галена туда, где ему надлежало быть.

Вот они приблизились к цепочке других стражей, перекрывших улицы впереди, и те заранее расступились. Одним толчком кузнеца впихнули в кипящую толпу на площади.

— Гален! Ты как раз вовремя, мой мальчик!

Сквозь толпу Гален разглядел улыбающееся морщинистое лицо Ансала, отца Беркиты, который благодаря огромному росту возвышался над остальными. Он все еще носил традиционную для кузнецов прическу, отбрасывая волосы с высокого лба и завязывая их в длинный конский хвост, — даже сейчас, хотя мастерскую свою отдал Галену год назад в качестве свадебного подарка.

— Гален, где ты был?! — воскликнула Беркита. — Процессия почти закончилась!

На площади стоял ужасный шум, да и в голове Галена шумело не меньше, поэтому он не сразу сумел понять, что говорит Беркита.

— Беркита, — он наконец кое-как собрался с мыслями, — мне надо... То есть...

— Гален Арвад! — Разглядев мужа как следует, Беркита сощурила глаза. — Что на тебе за дублет?

— А? — Гален удивленно моргнул, пытаясь сосредоточиться. — Ты о чем?

— Ты же давным-давно знал, что на мне будет оранжевое платье! Как ты мог так поступить? Мы же будем кошмарно смотреться рядом!

Гален вздохнул.

— Я думал, тебе понравится... То есть...

— Ну и что мне теперь делать? Сегодня вечером на площади будут танцы!

Гален так и застыл с открытым ртом, не в силах придумать подходящий ответ. Беркита злилась все больше, но тут вмешалась ее мать.

— Ничего, я знаю швею, которая тебе поможет, — рассмеялась гибкая Хилна, от которой Беркита унаследовала свою красоту. Хилна стояла рядом с мужем, объятия которого защищали ее от напора толпы. — Герольды уже закончили, и... Гален, ты уверен, что ты здоров?

«Нет, — подумал Гален, — я не здоров».

Он весь дрожал, кровь отливала от лица. Но хуже всего были голоса — они так и шумели в его голове. Его руки были влажными от пота.

— Со мной все будет в порядке, матушка Кадиш, — крикнул он, перекрывая шум толпы. — Просто здесь очень жарко и шумно. Скоро все пройдет.

— Ладно, — ответила Хилна. — Я тут для нас праздничный обед приготовила и хотела проверить, как ты...

— Тише, мама, — взволнованно сказала Беркита. — Это не наш священник! Какой-то чужой поднимается по лестнице Кат. Кажется, я еще никогда...

Она замолчала — и в тот же миг площадь накрыла взволнованная тишина.

Ансал внезапно подался вперед, широко распахнув глаза.

— Когтем клянусь, это первосвященница! — изумленно прошептал он.

Гален поднял голову и посмотрел на Ансала.

Молодой кузнец боролся с нарастающей паникой.

«Успокойся! — яростно велел он себе. — Надо всего лишь потерпеть несколько минут. Нет причины паниковать!»

В толпе на лицах людей шевелились маски, бросая на него беглые взгляды. Маски смеялись, плакали, что-то мрачно бормотали, но Гален не понимал ни слова в путанице их голосов.

— Первосвященница, папа? — Беркита пришла в восторг. — Здесь? Ты уверен?

На лице Ансала было написано благоговение.

— Я видел в Кат-Драконисе гобелены, на которых была изображена первосвященница. На ней была мантия с точно такой же отделкой. Да, думаю, это она, дочка.

— Гален? — снова окликнула Хилна, озабоченно наморщив лоб. — В чем дело?

Гален покачал головой. У него сводило живот, он едва держался на ногах, а в придачу вокруг раздавались шепотки, от которых кружилась голова. Потом раздался громкий голос, заставивший его поднять голову.

— Добрые люди Бенина и всей Драконьей Глуши! Я несу вам милость и благоволение Васски. Глаз его видит вас, мощь его хранит вас. Он послал меня, первосвященницу Эдану, лично принести вам его благословение.

Толпа разразилась громовым ревом восторга и благодарности.

— Ура! — закричал Ансал.

Беркита затрясла Галена за плечи.

— Не может быть! Сама Эдана! Как я хочу ее рассмотреть! Я же ничего отсюда не вижу!

— Держи меня крепче, Ансал, — сказала Хилна, глаза ее наполнились слезами. — Не думала я, что доживу до такого! Сам Голос Васски в нашем городке! Почему она явилась сюда?

— За тобой! — Маски на лицах людей зашевелились. Какофония превратилась в стройный хор: — Она пришла за тобой, Гален! Она пришла за тобой!

Гален побелел.

— Я... мне что-то нехорошо... Лучше я вернусь в мастерскую... Мне надо прилечь.

— Ладно тебе, Гален. — Беркита посмотрела на него со странной смесью тревоги и раздражения. — Вот закончится Благословение...

Эдана, стоявшая наверху широкой лестницы Кат-Дракониса, быстро подняла руки, успокаивая толпу.

— Вы выражаете мне свое почтение. Надеюсь, я оказываю вам такое же почтение — во имя Васски.

Эдана откинула атласный капюшон, его пурпурная изнанка сверкнула на утреннем солнце. Отливавшие сталью седые волосы первосвященницы были коротко подстрижены, как и полагалось ей по сану. Даже издалека можно было увидеть, как пристально смотрят ее глубоко посаженные глаза. Несмотря на просторную мантию, Эдана казалась невысокой и тонкой, но ее звучный голос разносился по всей площади:

— С давних пор все мы собираемся каждую осень, чтобы поблагодарить Васску за его благоволение к нам, его детям, — за благоволение к Пир. В наших рассказах и песнях поминаются темные дни правления людей. Смерть тогда носилась по всей земле, рушились башни. Реки текли кровью, кровь переполняла даже моря. Так повествуют печальные песни и истории. Но с тех пор мы узнали другие песни: песни мира и спокойствия, веры и закона. Мы поем о драконе, чье огненное дыхание выплавило новую надежду. Мы поем о создании, чье пламя зажгло новую веру и новую надежду для людей полной опасностей, разобщенной земли! Мы поем о великолепном создании, чьи раскинутые в небе крылья удерживают зло, скрывающееся за Проклятыми горами! Его дыхание испепеляет врага, прячущегося в пещерах Кагун-Фела! Его когти крушат орды в Долинах отчаяния! Это его песни мы поем на сегодняшнем Празднике.

Толпа вновь разразилась приветственными криками.

— Нет, сейчас! Мне надо уйти сейчас же! — умоляюще сказал Гален.

— Но ведь тут стражи! Держись, Гален, — озабоченно сказала Беркита, сжимая его руки, — всего несколько минут, а потом...

— Вы — часть Пир Васски, — торжественно произнесла Эдана, — и Васска смотрит на вас во время этого Избрания. Мы начинаем!

Эдана повернулась к одному из стоявших за ней помощников, тоже облаченных в мантии. Гален рассеянно отметил, что отделка этих мантий не похожа на отделку мантий, которые он видел прежде, — помощники первосвященницы были аботами. Голова кузнеца пульсировала от боли, в его мозгу шумел неумолчный хор голосов, но он отчаянно цеплялся за одну спасительную мысль: еще несколько минут, и все будет позади.