Таисия, или Кукла московская. Продолжение

Федор принес Тасю к себе домой. Он ногой распахнул дверь, быстро и уверенно прошел в комнату, подошел к кровати и уложил на неё девчонку.

Она сильно дрожала, ее бил сильный озноб, сотрясая ее хрупкое и истерзанное тело.

Тогда мужчина укрыл ее теплым одеялом, а следом еще и пледом. Он хотел пойти и подогреть ещё чайник, но Таисия вдруг вскрикнула:

– Не уходи, прошу тебя!

Тополь опустился перед ней на колени и тихо сказал:

– Я хотел воды согреть.

– Нет, – в страхе запротестовала она, боясь остаться одна, – я не хочу больше воды.

Он взял ее ледяную руку в свои ладони и начал дышать на нее, намереваясь согреть своим дыханием.

Сзади послышались шаги, и в комнату неуверенно вошла Ксения, а следом и Лариса. Они сразу устремили свои взгляды на кровать, где лежала Тася, и какое-то время стояли молча. Они уже всё знали, с речки им позвонил Николай, всё поведал и просил: пойти и помочь брату.

– Федь, помощь нужна? – осторожно спросила Лариса.

– Чайник подогрей, – не глядя на неё, ответил он.

Женщина ушла, а Ксюша продолжала стоять в дверном проеме и внимательно смотрела на них.

– Пусть она уйдет, – шепнула ему Тая.

Федор повернулся к племяннице и тихим голосом попросил:

– Иди на кухню.

Та возражать не стала, пожала плечами и мгновенно скрылась в коридоре.

Вскоре вернулась Лариса. Подойдя к кровати, она протянула ему большую кружку горячего чая.

Федор взглянул на нее и пояснил:

– Налей в грелку и в бутылку, в ноги положим. Пусть согреется. А пить она не хочет, напилась уже, – напомнил он и тяжко вздохнул.

– Хорошо, – согласилась она и хотела уйти.

Но потом остановилась и неуверенно предложила:

– Может, врача вызвать?

Но тут послышался тихий и дрожащий голос Таси:

– Не надо врача… Пожалуйста, никого не надо…

Федор и Лариса переглянулись, женщина пожала плечами, давая понять, что решать ему. А он перевел взгляд на Таю и как можно ласковее заговорил:

– Ангел мой, может, вызовем скорую? Пусть тебя осмотрят.

– Не надо меня осматривать, – твердила она из-под одеяла, легонько постукивая зубами.

Лариса развела руками и вышла из комнаты. Но вскоре вернулась, тихонько подошла к кровати и протянула Федору грелку.

Он тут же принял ее и положил девушке в ноги.

Следом пришла Ксения и подала ему пластмассовую бутылку с горячей водой.

Мужчина принял ее и тоже подсунул под одеяло, желая скорее согреть любимую.

– Может, что-то надо ещё? – шепотом спросила Лариса.

– Нет, потом, – убитым голосом ответил он, а сам все смотрел на Таисию.

– Пусть все уйдут, – слабым голосом попросила она.

Федор взглянул на женщину, потом на племянницу, но те и сами всё поняли, моментально повернулись и молча вышли из комнаты.

Тая убрала одеяло, попыталась присесть на кровати, чтобы повернуться и лечь поудобнее. Но от невыносимой боли тут же рухнула обратно и, уткнувшись лицом в подушку, горько заплакала.

Федор попытался успокоить её, но все было бесполезно. Накрывшись одеялом с головой, она безутешно плакала.

В дверях снова появилась Лариса. Она тихонько позвала его, махнув ему рукой.

Он осторожно встал и вышел в коридор, желая узнать, что ей надо?

А женщина сразу поведала:

– Без врача не обойтись, он же бил ее. Коля сказал, может, повреждения какие есть? Да и побои надо снять, так участковый попросил.

– Николай звонил? – смотрел на нее Федор.

А сам вновь наполнялся ненавистью и гневом к тому подонку и готов был пойти и расправиться с ним окончательно.

– Да, звонил, – стала шепотом рассказывать она. – Голикова забрали в милицию. Участковый потом зайдет сюда, и надо, чтобы Тая сама написала заявление.

– Она в таком состоянии ничего не напишет, – отклонил он такую идею.

– Но побои надо снять сегодня.

– Я поговорю с ней сейчас, – пообещал мужчина и вновь тяжко вздохнул.

А сам вернулся обратно в комнату, осторожно подошел, присел на край кровати и ласково попросил:

– Тая, лапушка моя, посмотри на меня.

Девушка громко всхлипнула, нехотя убрала одеяло с лица, посмотрела на него зареванными глазами и ждала, что он скажет?

– Ангел мой, сейчас решается судьба этого гада. Мы должны написать заявление и снять с тебя побои. А иначе… потом будет поздно.

– Я не хочу никуда ехать, – дрожащим голосом ответила она, – у меня все болит…

– Врач сам сюда приедет, – ласково утешал ее Федор, а сам потянулся и погладил ее по мокрым волосам.

– Я боюсь… – вновь прошептала она.

– Успокойся. Тебя больше никто и никогда не обидит. Я теперь всегда буду рядом с тобой, обещаю.

– Не уходи от меня, мне страшно.

– Хорошо, я не уйду, – заверил он.

Губы девушки были еще синими, но уже не такими черными, как на речке. Ее волосы слегка подсохли, а слабые худенькие руки постоянно натягивали одеяло на голову, стараясь спрятаться ото всех сразу и от себя тоже.

Федор суетился вокруг неё, не зная, как облегчить её страдания. Он все укрывал и укрывал ее со всех сторон теплым одеялом, намереваясь хоть как-то её согреть. А грудь сдавил ком, он рос и увеличивался, ком гнева и ненависти к той мрази.

Вскоре с речки пришел Николай и тихонько вызвал его на улицу.

Мужчина осторожно встал и тихим голосом предупредил:

– Я выйду на минутку? Надо с участковым поговорить.

– Да, – ответила Тая почти шепотом.

– Я скоро вернусь. Тут Лариса и Ксюша, они посидят с тобой.

– Нет! – в испуге мотнула она головой. – Лучше я одна…

– Хорошо. Но ты знай, что я здесь, я рядом.

А сам склонился и поцеловал ее в щеку, потом тихонько вышел из спальни, оставив дверь слегка приоткрытой.

На улице у самой веранды его ждал брат, а чуть в стороне стоял Прохоров. Они с сочувствием и пониманием смотрели в его сторону, а Коля спросил:

– Как она?

– Напугана сильно… И вся синяя, – ответил он и, закинув голову назад, тяжко вздохнул.

Но тут же резко ударил кулаком в стену, а сам не почувствовал боли. Так сильно болела душа, что другой боли он сейчас просто не чувствовал.

Николай Степанович стал рядом с ним и с искренним сочувствием заговорил:

– Успокойся. Его в кутузку посадили. Вечером в город отвезут, а там передадут дело в суд.