Таисия, или Кукла московская. Продолжение

Осторожно ступая, он заглянул к Таисии, тихо склонился над ней и прислушался к ее дыханию. А сам понимал, что ей становится все лучше и лучше. Он так же осторожно вышел обратно, тихонько прикрыл за собой дверь и медленно побрел на веранду. Там с ходу прилег на диван, закрыл глаза и, не помня себя, тут же провалился в глубокий сон.

Крупные капли дождя застучали по крыше дома, по подоконнику и в стекла. Подул сильный ветер, зашумела листва на деревьях.

Но мужчина уже ничего не слышал, за столько бессонных дней и ночей, он впервые крепко уснул.

Тася проспала еще сутки. Она лежала на кровати, ее дыхание было ровным, тихим и спокойным.

Федор не находил себе места. Он то и дело склонялся над девчонкой, прислушивался к ее сердцебиению, заглядывал ей в лицо, потом осторожно трогал пульс и вновь отходил от кровати. В какой-то момент он не выдержал и вызвал врача.

Доктор приехала быстро. Она устало прошла в комнату и тихонько присела на край кровати. А сама сразу пощупала пульс, заглянула пострадавшей в лицо, но будить не стала.

Женщина встала, отошла от постели, еще раз посмотрела на Таисию и уверенно вышла из комнаты. Она прошла на кухню, а следом за ней заторопился и Федор.

– Что скажите? – с тревогой смотрел на нее мужчина.

– Я думаю, что все хорошо. Она просто спит. Организм постепенно приходит в порядок. Смотрите за ней, и желательно каждый день мерить давление. Чем вы ее поите?

– Травами, – сознался Федор. – Мой отец хорошо разбирается в травах, он сам ими лечится и никаких таблеток не признает.

– Вы знаете, какими именно травами он ее поит? – внимательно смотрела на него Петрова.

– Честно? Нет. Но я отцу доверяю.

– Ничего страшного я не увидела. Пусть спит, – успокоила его Галина Александровна. – Но! Если что, звоните.

– Хорошо, – согласился он. – Спасибо вам большое.

– До свидания, – попрощалась терапевт и вышла из дома.

Тополь вздохнул с облегчением. Он проводил доктора до выхода, потом вернулся обратно на кухню и медленно опустился на стул. Там облокотился руками на стол и погрузился в очередную порцию раздумий.

На веранде послышались аккуратные, но тяжелые шаги, и в дом вошел Степан Иванович. Прямо от двери он тихо спросил:

– Ну что, проснулась или все еще спит?

– Спит, – шепнул ему Федор в ответ.

Мужчина подошел и тихонько присел за стол, а сам все смотрел на сына и вновь поинтересовался:

– Что доктор сказала?

– Сказала, что ничего плохого не видит, просто спит.

– Ничего, – махнул рукой отец, – выспится, и все будет хорошо.

– Уже неделя прошла, – устало отозвался Федор, потирая глаза ладонями.

– А ты и не прикорнул? – с жалостью смотрел на него Степан Иванович.

– Маленько поспал тут…

– Любишь ее?

– Люблю, – честно признался он.

– А дальше что?

– Не знаю, время покажет.

– Травок ей пока не давай, пусть просыпается. Надо будет посмотреть на нее. А то много – это тоже плохо. Теперь давай ей только сладкий чай, организму глюкоза нужна.

– Хорошо.

– Тогда пойду я, а то разбудим ее. Пусть девочка поспит. Да и сам отдохни.

– Если что, я позвоню.

– Договорились, – согласился Степан Иванович и встал со стула.

Он тихонько вышел в коридор, потом на веранду, а Федор понуро следовал за ним.

Отец остановился уже на улице, немного постоял у двери и спросил:

– Что с этим-то будет?

– Да, ничего ему не будет, – с досадой отозвался он. – Мамаша его тут приезжала, денег предлагала.

– А ты что?

– Думал, убью её!

– Ты смотри, не переборщи! – погрозился ему Степан Иванович пальцем. – А то я твой характер знаю!

– Ладно, – пообещал Федор и проводил родителя взглядом, пока тот не скрылся за углом.

А сам сразу же вернулся в дом, прошел в комнату и тихонько заглянул к Таисии. Он понял, что девчонка спит, постоял так немного, посмотрел на нее и вышел на веранду.

Глава 4. Предложение

Тая открыла глаза и осмотрелась по сторонам, но никого не увидела. Тогда перевела взгляд на часы – стрелки показывали четверть восьмого. Она сразу не поняла, утра или вечера, так как в комнате было серо и темно.

За окном барабанил мелкий дождь, ударяя каплями по подоконнику и в стекло. Дул сильный ветер, царапая ветками окно. По небу неслись черные грозовые тучи. На улице заметно похолодало. И только в доме было тепло и тихо.

Тася немного полежала, потом откинула одеяло и медленно присела на кровати. Она оглядела себя, рассмотрела новую пижаму и тихонько опустила ноги на пол. Боль из тела ушла. Синяки стали менее заметными. А в памяти вновь и вновь всплыл весь ужас того дня. Ей казалось, что какой-то злой рок преследует ее последнее время, и, скорее всего, она никогда не будет счастливой. И что с ней обязательно произойдет что-нибудь еще, и она ни при каких обстоятельствах не будет с Федором. А так хотелось быть рядом с ним, чувствовать его сильную руку, видеть его красивые влюбленные глаза, любить и быть любимой. Она легонько вздохнула, еще раз осмотрела себя и свою новую одежку. Ей понравилась ее обновка, ее цвет, помнила, что переодевала ее Лариса, а пижаму купил, скорее всего, Федор.

Тая встала и направилась к открытой двери. Слегка пошатываясь, она медленно прошла по коридору, заглянула в соседнюю комнату, но никого там не увидела. Девушка осторожно шагнула на кухню, тихо подошла к газовой плите и включила чайник. Потом посмотрела в окно, а сама медленно присела за стол, все еще глядя на улицу.

Там было серо и пустынно. Дождик загнал всех прохожих по домам. И только изредка проедет одинокая машина и скроется в каком-нибудь проулке. И вновь наступит тишина.

Тело ныло то ли от боли, то ли от бессилия. А еще очень хотелось есть. А в памяти снова и снова всплывала мутная вода, тусклое из-под воды солнце, и темнота, в которую она провалилась и проваливалась неоднократно.

Закипел чайник. Тася встала, выключила его и налила себе кофе. Помешивая ложечкой в чашке, она тихонько присела на стул и начала медленно его пить, продолжая смотреть во двор.

Неожиданно на пороге появился Николай. Он вошел так тихо, что девушка совсем не услышала его шагов.

Завидев его, Таисия стеснительно вскрикнула, в испуге встала и нечаянно пролила кофе на стол. А сама растерянно попятилась назад, понимая, что она предстала перед ним в одной пижаме и прикрыться ей совсем нечем.