Так и живём

«Кто это придумал такие рекламы,– думает она,– чувствуешь себя какой-то гадкой кикиморой. И как только муж ещё терпит меня, такую недостойную?»

С РАБОТЫ

В самом центре Москвы по Пушкинской улице шла стая собак. Она появилась из-за угла, со стороны Большого театра. Шли собаки понуро, устало, и были неимоверно грязные. Накануне прошёл дождь, и шерсть на светлой шкуре свисала тёмными сосульками. Впереди шагала сука с отвислым после родов животом; чуть сзади плелись двое кобелей. Все трое были удивительно похожи друг на друга – и по масти, и ростом, и одинаковой усталостью, и безразличием к суетливой столичной жизни.

– Господи, откуда такие грязные?! – увидя их, ужаснулась одна из женщин, раздававших у выхода из метро рекламные листовки.– Ты только глянь на них.

Её напарница, давно работающая на этом месте и, видно, уже приметившая стаю, невозмутимо отвечала:

– Да из Большого театра.

– Как из Большого театра? – не поняла первая.

– Они там работают.

– Шутишь что ли?– всё не понимала новенькая.

– Не шучу. Они стерегут по ночам.

– Такие грязные?– с недоверием смотрела на собак женщина.

– Они же не внутри стерегут, а снаружи, у двери. Работа грязная – лежи всю ночь под дождём, вот и увазюкались.

– Устали бедняжки после ночной смены,– посочувствовала собакам женщина.

– Пожалела…– сказала её напарница.– Нас-то кто пожалеет – тоже стоим тут в любую погоду.

– И то правда,– вздохнула новенькая.

Женщины проводили сочувствующими взглядами работяг, которым то и дело приходилось огибать спешащих по Пушкинской людей, и снова принялись раздавать рекламки.

ВЕСЁЛАЯ ЭЛЕКТРИЧКА

Мимо деревень и дач, мимо полей, лесов и оврагов мчится из Москвы в Тверь набитый до отказа пассажирский поезд. Люди рады бы после московской сутолоки расслабиться, отдохнуть немного пока едут, да куда там… То и дело раздвигаются двери тамбура, и кто-нибудь появляется в вагоне. И не просто появляется, а ещё и кричит. Так кричит, чтобы все его слышали – от дверей до дверей.

– Перчатки, кому перчатки для огорода? – кричит малый в замызганной куртке. – Не пропускают из почвы грязь! Десять рублей пара! Дешевле, чем в магазине!

Товар нужный, многие спешат купить. Малый, спешно торгуя, постепенно продвигается к противоположным дверям вагона.

Едва задвинулась за ним дверь, тут же появляется тётка. Она достает из сумки здоровенную книгу:

– Библия для малышей!– кричит она.– Покупайте библию для своих малышей, пусть они постигают религию с малолетства!

Все смотрят на увесистую библию и думают: «Не дай бог упасть этой библии на ногу малышу – оставит его калекой на всю жизнь».

– Набор отвёрток! – появляется из тамбура третий.

Кто-то из пассажиров заинтересовался, стал доставать деньги. Глядя на него, полез в кошелёк другой. Видно, у этого бизнес тоже идёт неплохо.

Не успел продавец отвёрток дойти до конца вагона, двери снова раздвигаются; появляются двое молоденьких парнишек. Один разворачивает своими нежными пальчиками складное пианино, другой вешает себе на шею гитару. Начинают играть очень приятную мелодию. Видно, ребята образованные, в консерватории, наверно, учатся, пытаются подработать. Отыграли, свернули пианино, деловито пошли через вагон – никто ничего не подал. Что-то они не так сделали; наверно, шли очень быстро – народ не успел сообразить, что за удовольствие надо платить. Не опытные ещё ребята.

Вдруг по вагону пронеслось: «Контролёры!» Кто-то их увидел в окно. Молодежь встрепенулась, понеслась к дверям. За ними поползли безбилетники постарше. Когда контролёры вошли в полупустой вагон, там сидели только дисциплинированные граждане и уже протягивали им свои билетики.…Куда все разбежались – никому неведомо, но уже на следующей станции все сбежавшие сидели на своих прежних местах. Опять стало тесно в вагоне, а тут ещё пришельцы не унимаются.

– Граждане, помогите приюту бездомных собачек,– раздалось у дверей.– Подайте бедным собачкам на прокорм, – канючила краснорожая баба.

– Попробуй, проверь, собачкам она на колбасу собирает или сама разживается, – засомневалась модно одетая девица.

– А собачку у вас можно приобресть? – поинтересовалась тётка в платке.

– Какую собачку? – уже забыла про приют баба. – А-а! – спохватилась она.– Какую вам породу?– скорчила она услужливую физиономию.

– Мне бы таксу, очень обожаю такс, у вас есть в приюте таксы?

– Поищем, поищем, – явно обдумывала она, как отделаться от навязчивой пассажирки.– Скоро сука разродится,– придумывала она на ходу, – только у неё не таксы будут. Другую хотите? Бульдожки тоже такие хорошенькие…

– Нет, – закачала головой пассажирка, – мне бульдожки не нужны.

– Не нужны, так и не приставайте, – рявкнула краснорожая.

– Очень ты мне нужна, приставать к тебе, дура, – вспылила тётка в платке.

– От такой же и слышу, – незамедлительно парировала краснорожая.

– Потявкались, собаки, – приоткрыл один глаз, дремавший у окна дядька. – Ух, ненавижу баб, вечно сцепятся…– опять закрыл он глаз, что-то ещё пробормотал и снова заснул.

– Журналы, кроссворды! Скрасят утомительную дорогу! – предлагал бородач, волоча за собой большую сумку на колёсиках. – А также всевозможные карты, схемы, расписание поездов.– Проворно доставал он из сумки то, что требовали покупатели.

Как только бородач скрылся, в дверях появляется крепкая женщина лет пятидесяти:

– Подайте на лекарства. На еду не хватает,– требует она стальным голосом.– Люди добрые, не оставьте помирать,– говорит она напористо, как на собрании. Народ чувствует, что-то тут не так. Что-то пассажирам не нравится в этой женщине.

Дойдя до конца вагона и ничего не выпросив, она резко поворачивается и заявляет:

– Жмоты вы все. Расселись тут, катаетесь… а бабе помочь не хотите, жмотины.

– Работать надо, – крикнул парень, явно из работяг, – вон какая здоровенная, а по электричкам шастаешь.

Обиженная напыжилась, но, не найдя, что ответить, повернулась и пошла за подачкой в следующий вагон. Ещё не закрылась за ней дверь, как является новый продавец:

– Кому ручки многоцветные, записные книжки… За его спиной уже дожидается своей очереди молодая продавщица.

– Краска для волос! Красит надолго! – кричит она на весь вагон.

«А это кто ещё ползёт? Что это он там бормочет себе под нос? – заинтересовались пассажиры.– Ну-ка, ну-ка, что ты там бормочешь, иди ближе, послушаем. Книгу свою предлагает: сам написал, сам издал, теперь сам продаёт».