Так кто же развалил Союз?

Ельцин - председатель Верховного Совета

Уговоры, однако, не помогли.

Медведев:

«Утром следующего дня, когда провожали президента в заокеанскую поездку, надежда на благополучный исход российских выборов (то есть на то, что победит коммунистический кандидат Власов. – О.М.) еще сохранялась. Но и тревога не исчезала. Где-то в районе тринадцати часов появились признаки неудачи. Вскоре состоялось объявление результатов голосования: Власов несколько увеличил число голосов в сравнении с Полозковым, а Ельцин сумел набрать 535 голосов, то есть четырьмя голосами перешел заветный рубеж...

Позвонил из самолета Горбачев и мне пришлось выполнить не очень приятную миссию - сообщить ему об итогах выборов, которые поставили депутатов-коммунистов РСФСР в положение оппозиции, а радикально-демократические силы получили в свои руки серьезный рычаг воздействия на положение в стране».

То, что Ельцина избрали, по мнению многих, в немалой степени было как раз следствием отчаянных усилий Горбачева не допустить его.

Итак, 29 мая Ельцин стал спикером российского Верховного Совета, оказался у руля управления Россией. Успех, как видим, не был оглушительным: Борис Николаевич был избран с третьего «захода», причем решающими оказались всего лишь четыре голоса…

Впрочем, такой скромный результат еще ни о чем не говорит. Удивляться надо, скорее, тому, что Ельцина вообще избрали: состав Съезда был весьма консервативным, если не сказать реакционным, - коммунистическим и прокоммунистическим.

Кстати, именно с этим консервативно-реакционным съездом Ельцину-президенту через некоторое время придется вступить в смертельную схватку, которая будет продолжаться без малого два года и закончится кровавыми событиями октября 1993-го.

Тот факт, что Ельцин был избран председателем российского парламента с таким трудом, говорит о многом, – в частности, о том, что российская история совсем не обязательно должна была пойти тем путем, которым она пошла. Проиграй Ельцин Полозкову, или даже Власову, – все , конечно, сложилось бы совсем иначе. Это опять – об исключительно важной, подчас решающей роли личности в российской истории.

30 мая, будучи уже в Оттаве, Горбачев в беседе с журналистами с некоторой небрежностью, хотя и очевидной досадой, прокомментировал победу Ельцина:

– С третьего захода товарищу Ельцину удалось несколько голосов прибавить и добиться небольшого перевеса.

Горбачев заявил, что обеспокоен положением в России.

В одной из наших бесед Егор Гайдар сказал, что советская политическая элита, как говорится, «просто проморгала» появление Ельцина (этой «белой вороны» в ее рядах) на полической сцене и вознесение его наверх. Майские выборы 1990 года как раз и были одним из важнейших этапов этого вознесения, достаточно легкомысленно отданных коммунистами своему самому серьезному противнику.

Журналисты пытались предугадать, как сложатся теперь, после избрания Ельцина, их отношения с Горбачевым. Представить себе, что они станут мирными, безоблачными, было трудно. Сама политическая ситуация толкала их к противоборству. Вопрос заключался лишь в том, станет ли оно сильнее или наступит какое-то смягчение. «Коммерсант» в те дни писал:

«Очевидно, что одна из важнейших проблем, стоящих перед Борисом Ельциным, - это нахождение какого-то компромисса с Михаилом Горбачевым. Пока что рука Ельцина протянута для сотрудничества. Понятно, что на новых условиях, учитывающих новые обстоятельства. 30 мая Ельцин снова заявил: «Все личное я отбрасываю напрочь». Горбачев, в рамках дружеских бесед через океан (напомню, он был тогда в Канаде. – О.М.) проявил меньшую готовность отбросить личное: «Если это серьезные политические позиции, тогда будут одни последствия. А если это игра политическая, то тогда еще могут быть трудные времена. Легко не будет».

В общем, когда говорят, что в длительном противостоянии Горбачева и Ельцина более агрессивным всегда был второй, это не так. Разные бывали времена. Роли «ястреба» и «голубя» то и дело переходили от одного к другому. Все зависело и от настроений, и от политической ситуации.

Россия - суверенное государство!

10 июня в интервью Би-Би-Си Горбачев - кажется, впервые - заявил, что он - за такой Союз, в котором права Центра делегируются ему республиками. Это была серьезная уступка противникам империи. Возможно - в предвидении дальнейших событий на российском Съезде: ожидалось, что за избранием Ельцина председателем Верховного Совета России последует провозглашение ее суверенитета (так оно и произошло). При таких обстоятельствах вроде бы надлежало обозначить несколько более мягкую позицию по отношению к республикам, стремящимся разлететься в разные стороны, показать, что у них есть неплохие перспективы и внутри Союза.

12 июня I Съезд народных депутатов РСФСР принял Декларацию о государственном суверенитете РСФСР. В ней говорилось, что Съезд «торжественно провозглашает государственный суверенитет Российской Советской Федеративной Социалистической Республики на всей ее территории и заявляет о решимости создать ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО В СОСТАВЕ ОБНОВЛЕННОГО СОЮЗА ССР (выделено мной. – О.М.)». Говорилось также, что российская Конституция, российские законы ОБЛАДАЮТ ВЕРХОВЕНСТВОМ на всей территории республики (это, пожалуй, было самым важным в Декларации). Об участии России в Союзе было сказано: Россия «объединяется с другими республиками в Союз» на основе Союзного договора. Подтверждалось, - впрочем, весьма неопределенно, - что необходимо «существенное расширение» прав автономий, краев и областей РСФСР. Довольно непонятный пункт (он так и останется до конца непонятным): для граждан РСФСР устанавливается гражданство РСФСР и одновременно за ними сохраняется гражданство СССР. Вообще-то двойное гражданство – довольно распространенная вещь, но это когда человек является гражданином двух разных государств. А здесь… Вроде бы РСФСР и СССР таковыми не были.

Под Декларацией стояла подпись только что избранного председателя Верховного Совета РСФСР Бориса Ельцина.

Вместе или врозь?

12 июня, в день когда была принята Декларация о государственном суверенитете России, на Совете Федерации обсуждали проблему Союзного договора. Я уже писал об этом заседании – том самом, куда Горбачев хитроумным способом затащил троих прибалтийских лидеров. Вернусь еще раз к нему. Итак, тема заседания Союзный договор. Ни Ландсбергис, ни Рюйтель, ни Горбунов принципиально отказывались участвовать в этом разговоре.

Вначале его председатель эстонского парламента Рюйтель прямо заявил, что у него нет полномочий обсуждать будущее Советского Союза.

– Преобладающие в республике настроения, - сказал Рюйтель, - полная независимость плюс тесные связи с другими республиками в экономической и культурной области. За это 96 процентов населения.

Горбачев грубо его одернул:

– Вы что, напрашиваетесь на введение президентского правления?!

Тогда это была одна из главных страшилок в руках Центра – президентское правление.

Вежливый эстонец ответил вежливо:

– Политическая ситуация уже не позволяет сделать то, что можно было сделать еще полгода назад (То есть, надо полагать, опять-таки не позволяет Эстонии обсуждать Союзный договор.
– О.М.) Реальность такова, что время ушло. Мы должны позаботиться о том, чтобы оставить нашим народам хорошие отношения между собой.

Ну, Горбачев-то в тот момент еще так не считал, - что время ушло. Он еще долго и упорно будет биться и за новый Союзный договор, и за единый Союз.

Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев высказался и за сохранение Союза, и за новый Союзный договор, но тут же предъявил множество претензий Центру (теперь претензии летели Горбачеву со всех сторон):

– Идет противостояние между Верховным Советом Союза и Верховными Советами республик. В Законе о собственности субъект права собственности не определен. Например, Казахстан принял много ссыльных. Что - они теперь собственники земли? Девятнадцать миллионов квадратных километров заняты под полигоны, откуда выселили колхозы и совхозы. Какой у нас суверенитет, если пятьдесят процентов промышленности находится в союзном подчинении? А сколько - в союзно-республиканском?.. Министерства зубами держатся за свою собственность. У нас что - Союз министерств или Союз республик?!