Так не было но так могло быть

Жалованная грамота царя Ивана Васильевича Григорию Строганову о финансовых, судебных и торговых льготах на пустые места по реке Каме Се яз царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии пожаловал есми Григорья Аникиева сына Строганова, что мне бил челом а сказывал, что де в нашей вотчине ниже Великие Перми за восемьдесят за восемь верст, по Каме реке, по правую сторону Камы реки, с усть Лысвы речки, а по левую де сторону реки Камы против Пыскорские курьи[1], по обе стороны по Каме до Чюсовые реки места пустые, лесы черные, речки и озера дикие, острова и наволоки пустые, а всего де того пустого места сто сорок шесть верст. И прежде де сего на том месте пашни не пахиваны и дворы де не стаивали, и в мою де цареву и великого князя казну с того места пошлина никакая не бывала, и оные не отданы никому, и в писцовых де книгах и в купчих и в правежных то место не написано ни у кого. И Григорей Строганов бил нам челом, а хочет на том месте городок поставити, и на городе пушки и пищали учинити, и пушкарей и пищальников и воротников устроити для береженья от нагайских людей и от иных орд, и около того места лес по речкам и до вершин и по озерам сечи, и пашню росчистя пахати, и дворы ставити, и людей называти неписьменных и нетяглых, и росолу искати, а где найдетца росол, и варницы ставити и соль варити. И мне бы Григорья Строганова пожаловати, велети б ему на том месте городок поставити собою, и на городе пушки и пищали учинити, и пушкарей и пищальников и воротников устроитя собою для береженья от нагайских людей и от иных орд: и около б того места лес по речкам и до вершин и по озерам велети сечи, и пашни росчистя велети пахати, и дворы ставити, и людей велети называти, и в том бы месте велети росолу искати, а где найдется, и соль бы ему тут велети варити. И здеся на Москве казначеи наши про то место спрашивали Пермитина Кодаула, а приежжал из Перми ото всех Пермич з данью; и казначеем нашим Пермитин Кодаул сказал: о котором месте нам Григорей бьет челом, и те де места искони вечно лежат впусте и доходу в нашу казну с них нет ни котораго, и у Пермич деи в тех местех нет ухожаев никоторых. И оже будет так, как нам Григорей бьет челом и Пермяк Кодаул сказывал, и с тех будет с пустых мест преж сего наших даней не шло, и ныне с них дани никоторые не идут, и с Пермичи не тянут ни в какие подати, и в Казань ясаков не дают и преж того не давывали, и Пермичам и проежжим людем никоторые споны не будет, и яз царь и великий князь Иван Васильевич веса Русии Григорья Аникеева сына Строганова пожаловал, велел есми ему на том пустом месте ниже Великие Перми за восемьдесят за восемь верст по Каме реке, по правую сторону Камы реки, с усть Лысвы речки, а по левую сторону Камы реки против Пыскорския[2] курьи, вниз по обе стороны по Каме до Чюсовыя реки, на черных лесех городок поставити, где бы место было крепко и усторожливо, и на городе пушки и пищали учинити, и пушкарей и пищальников и воротников велел[3] ему устроити собою для береженья от Нагайских людей и от иных орд, и около того городка ему по речкам и по озерам и до вершин лес сечи, и пашни около того городка роспахивати, и дворы ставити, и людей ему в тот городок неписьменных и нетяглых называти. А из Перми ни из иных городов нашего государства Григорью тяглых людей и письменных к себе не называти и не приимати. А воров ему и боярских людей беглых с животом и татей и разбойников не принимати же. А приедет кто к Григорью из иных городов нашего государства или из волостей тяглые люди с женами и с детьми, и станут о тех тяглых людех присылати наместники или волостели или выборные головы, и Григорью тех людей тяглых с женами и с детьми от себя отсылати опять в теж городы, из которого города о которых людех отпишут именно, и у себя ему тех людей не держати и не принимати их. А которые люди кто приедут в тот город нашего государства или иных земель люди с деньгами или с товаром, соли или рыбы купити или иного товару, и тем людем вольно туто товары свои продавати, и у них покупати безо всяких пошлин. А которые люди пойдут из Перми жити, и тех людей Григорью имати с отказом неписьменных и нетяглых. А где в том месте росол найдут, и ему тут варницы ставити и соль варити. И по рекам и по озерам в тех местех рыба ловити безоброчно. А где будет найдут руду серебряную, или медяную или оловянную, и Григорью тотчас о тех рудах отписывати к нашим казначеям, а самому ему тех руд не делати без нашего ведома, а в Пермские ему ухожеи и в рыбные ловли не входити. А льготы есми ему дал на двадцать лет от благовещеньева дни лета семь тысяч шестьдесят шестого до благовещеньева дни лета семь тысяч восемьдесят шестого. И кто к нему людей в город, и на посад, и около города на пашни, и на деревни, и на починки придут жити неписьменных и нетяглых людей, и Григорью с тех людей в те льготные двадцати лет не надобе моя царева великого князя дань, ни ямские, ни ямчужные деньги, ни посошная служба, ни городовое дело, ни иные никоторые подати, ни оброк с соли и с рыбных ловель в тех местех. А которые люди едут[4] мимо тот городок нашего государства или иных земель с товары или без товару, и с тех людей пошлины не имати никоторыя, торгуют ли они тут, не торгуют ли. А повезет он или пошлет ту соль или рыбу по иным городам, и ему с той соли и с рыбы всякие пошлины давати, как и с иных с торговых людей наши пошлины емлют. А кто у него учнет в том его городке людей жити пашенных и непашенных, и нашим Пермским наместником и их тиуном Григорья Строганова и что его городка людей и деревенских не судити ни в чем, и праведчиком и доводчиком и их людем к Григорью Строганову и к его городка и к деревеньским людем не вьежжати[5], и на поруки их не дают и не высылают их ни по что[6]; а ведает и судит Григорей своих слобожан сам во всем. А кому будет иных городов людем до Григорья какое дело, и тем людем на Григорья здесь имати управные грамоты, а по тем управным грамотам обоим, ищеям и ответчикам, безприставно ставиться на Москве перед нашими казначеи на тот же срок на благовещеньев день. А как те урочные лета отойдут, и Григорью Строганову наши все подати велети возити на Москву в нашу казну на тот же срок на благовещеньев день, чем их наши писцы обложат. Также есми Григорья Аникеева сына Строганова пожаловал, коли наши послы поедут с Москвы в Сибирь или из Сибири к Москве; или с Казани наши посланники пойдут в Пермь или из Перми в Казань мимо тот его городок, и Григорью и его слобожанам нашим Сибирским послом и всяким нашим посланником в те его льготные двадцать лет подвод и проводников и корму не давати; а хлеб и соль и всякой запас торговым людем в городе держати, и послом и гонцом и проезжим людем и дорожным продавати по цене, как меж себя купят и продают; и подводы, и суды, и гребцы, и кормщики нанимают полюбовно всякие люди проежжие, кому надобен, их то у них[7] дешевле похочетца наняти. Также есми Григорья Аникеева сына Строганова пожаловал с Пермичи ему никоторые тяглы не тянути и счету с ними не держати ни в чем до тех урочных лет, и во всякие угодья Пермичам, и в земляные и в лесные, от Лысвы речки по Каме по речками по озером и до вершин до Чюсовые реки у Григорья не вступатися ни в которые угодья в новые, а владеют Пермичи старыми угожеи, которыми из тари владели, а Григорей владеет своими новыми угожеи, с которых угожаев и со всяких угодей в нашу казну никоторых пошлин не шло, и в Казань ясаков нашим бояром и воеводам в нашу казну не плачивали и преж того в Казань не давывали; а что будет Григорей нам по своей челобитной ложно бил челом, или станет не по сей грамоте ходити или учнет воровати, и ся моя грамота не в грамоту.

6) В устье Чусовй город ставить да назвать его Пермь. Да воеводе Пермскому из Чердыни в этот город переехать

Дипломатические баталии

Вместе с Османским посольством которое везло подписанный мирный договор. Отправилось русское посольство в Царь Град для ратификации договора, а так же для согласования сроков вывода русских войск из Крыма.

Позиция Москвы была однозначна войска выйдут из Крыма только после освобождения всех пленных томящихся в неволе у Османов и доставки их на территорию России.

Во главе русского посольства был поставлен боярин Иван Михайлович Воронцов.

Прибыв на берега Босфора в конце февраля. Застали там лихорадочные приготовления османов к компании 1558 года. Стягивались силы и формировались новые полки для похода целью которого было отбить взятый цесарцами Будапешт, поход был назначен на май , отливались сотни новых орудий в замен утерянных, на верфях кипела работа там строились 200 галер и 80 галеотов.

Посольство удостоилось бес проволочек аудиенции у султана. Османы не стали затягивать процесс переговоров и ратифицировали перемирие согласившись на возврат пленных раньше вывода войск. Миролюбию Сулеймана и Дивана способствовало то что по данным их разведки они знали что Священая Лига стягивает свои войска на Дунай с целью развить наступления весной. И то что по мимо собственно имперских войск и сил имперских князей, а так же войск Восточно Венгерского королевства, Папа обещал нанять для предстоящего похода 10 000 швейцарцев и еще 5000 человек отборной испанской пехоты должен был прислать Филип Испанский. Всего 45 000 пехоты и 15 000 всадников. А так же брожение в Валхии где умер господарь Петрешку и Молдавии где как доносили господарь Александр вступил в тайные переговоры с Габсбургами и Яношем Жигимонтом.

Султан издал ферман об освобождении русских из рабства и была создана совместная комиссия по освобождению с османской стороны которую возглавили зять султана Великий Визирь Дамат Рустем паша а с русской Воронцов. Всего было освобождено и переправлено в устье Днепра и Дона к сентябрю 1558 года 120 000 человек.

Святогорский монастырь на берегу Донца

Ливонская война

После провала переговоров с Священной Лигой, а так же после полученний известий о Позвольском соглашении в Кремле решили принудить Ливонию к исполнению договора 1554 года силой.

Мир заключенный на юге этому способствовал. К началу февраля у границы Ордена были сосредоточены 38 сотен поместной конницы (3 800 детей боярских и 2 200 их послужильцев не считая обозников) из тех кто первыми вернулся с юга и уже успели отдохнуть пару месяцев а так же из тех кто не принял в Южном походе, 2 разряда московских стрельцов Тимофея Тетеринна и Григория Кафтыревы всего 1000 пищалей. 3000 казанских татар под руководством царя Шигалея и царевичей Тохтомыша и Кайбулу.

Всего 10 000 ратников, 5000 обозников при 12 орудиях легкого наряда. 5 полков под руководством 10 воевод во главе с родичами царя Глинским и Юрьевым.

5 февраля армия перешла границу в задачу войск не входила взятие городов, они должны были грабить,жечь и убивать. То есть напугать ливонцев до такой степени что бы они выплатили дань, разорвали союз с Королем и не мешали русской торговли.

За 2 недели было сожжено 4000 дворов, сел и мыз.

Ливонцы во время похода отсиживались в замках и городах не рещась выйти в поле для защиты своих земель.

Разорению подверглись восточные земли Рижского архиепископа до Риги за 50 верст, Ордена в плоть до Фелина и Колывани за 30 верст и Дерпетского епископства.

20 февраля полки вернулись в родные пределы южней Нарвы. Всего без возвратные потери составили 20 человек. Добыча же от похода оказалась огромной.

1 марта магистр отправил послания с просьбой о перемирии и начале переговоров. 16 марта собрался Ландтаг на котором после долгих прений было принято решение собрать 60 000 талеров для выплаты дани.

Вроде бы вопрос был решен к удовольствию царя. Но тут возникла Нарвская проблема.

Командир Нарвского гарнизона обстрелял Иван город уже после начала перемирия в ответ к городу прибыл русский наряд во главе с дворцовым дьякам Шестаковым и с приказом отвечать неприятелю из всего наряду.

После 2ух недельного обстрела Нарва запросила перемирия но через 5 дне опять его нарушило. В ответ город был подвергнут 2ух недельному жестокому обстрелу. В результате которого Нарва снова запросила перемирие и более того согласилась перейти под руку царя, а нарвский бургомистр отправился в Москву. Получив об этом новости по приказу Ивана Васильевича к Нарве отправилась рать во главе с Басмановым и Адашевым занять город всего 2 500 человек с силами которые уже находились возле Нарвы к тому моменту.

Но к моменту прибытия русских воевод к Нарве а бургомистра в Москву в Нарве снова возобладало партия войны и снова был открыт огонь по Иван городу. В ответ русские заблокировали город и открыли по нему огонь калеными ядрами. В городе вспыхнул пожар, воспользовавшись которым царские ратники и взяли Нарву штурмом, а через 2 дня принудили к капитуляции и замок.

12 мая Нарва пала,

Падение Нарвы а так же то что ливонские послы не привезли деньги к назначенному сроку а снова начали просить отсрочки привело к тому что Иван Васильевич прервал переговоры и объявил всеобщую мобилизацию и решил сам идти воевать Ливонию. На этот раз речь шла об окончательном решении этого вопроса.

Первым в бой вступила 12 000 армия во главе с Шуйским перейдя в начале июня границу Ордена южней Чудского озера. 15 июня подойдя к Нойхаузену 30 июня крепость пала после чего Шуйский двинулся к Дерпету занимая по пути замки. Подойдя к городу 8 июля. Обложив город установили туры и батареи и начали обстрел города 11 июля. На следующий день Дерпет капитулировал. Оставив в Юрьеве 2000 человек по приказу царя Шуйский двинулся к Фелину беря по пути замки и городки. Осадный наряд повезли по водному пути который шел от Дерпета через Фелин к Пернову по реке Эмбах. Достигнув Фелина 1 августа. Обложив город приступили к обстрелу. После 2ух недельного мощного обстрела в городе вспыхнул пожар от которого город и сгорел почти полностью. Не выдержав обстрела гарнизон крепости сдался выпросив себе право свободного выхода 20 августа.

После взятия Фелина оставив там гарнизон Шуйский двинулся к Пернову достигнув его 5 сентября к этому моменту его войско уменьшилось до 8000 человек, погибших и раненых было не много всего 100 убитых и 250 раненых, но по пути были оставлены гарнизоны в занятых укреплениях.

По отработанной схеме город подвергся бомбардировки. И взят штурмом 1 октября.

Спустя месяц после Шуйского границу перешел царь. Армия двинулась 2 корпусами

10 000 во главе с самим царем двинулись южней. Иоанн подступил к замку Мариенгаузену (16-го июля).