Так не было но так могло быть

В укреплении находилось всего 25 человек гарнизона и 8 пищалей167. Вследствие этого

сопротивление многочисленному войску Иоанна было невозможно, да и охоты сражаться

у немецких солдат не было. Поэтому неудивительно, что замок сдался царю без боя, когда

он послал к начальнику крепости грамоту с приказанием, 'чтоб они (т. е. воины) из госуда-

ревы вотчины вышли вон, а город бы Государю отворили того часу', и вместе с тем велел

обстреливать крепость168. Царь отпустил весь гарнизон с начальником его на свободу, при-

казав остаться в городе только местным жителям169.

Оставив в Мариенгаузене 75 человек гарнизона, Иоанн двинулся к Люцину, который

тоже подчинился ему без боя (24-го июля). Начальником замка был Юрген фон-Ольден-

бокум. Лица, посланные в царский стан, сказали, что они верно служили королю Жиги-

монту-Августу, но что 'за Стефаном быти не хотели и ему не присягнули и по се время, а

надеялись на Государя, что их Государь пожалует под сильную руку возьмет для того, что

Лифлянская земля вотчина государева'. Когда их спросили, почему они в таком случае до

царского прихода бить челом государю не присылали, они ответили, 'что надеялись на Госу-

даря, а иное чаели себе помочи от Цысаря и от Цысаря о том присылка к нам не бывала и

помочи себе от него не почаяли; а коли ныне пришел под город под Лужу Государь царь и

великий князь, ино город да они в Божей, да в царских руках'.

Немцы, находившиеся в крепости, изъявили желание служить московскому государю.

А потому Иоанн приказал отправить их в Москву и 'разобрав, устроить поместьми и день-

гами; а которые пригодятся в пушкари и в стрельцы, и тех устроить жалованьем денежным

и хлебным'

В Люцине было оставлено 100 человек гарнизона. Намереваясь направиться затем к

городу Режице, Иоанн призвал к себе бывшего начальника крепости немца Юргена фон-

Ольденбокума (Юрия Букана) и отдал ему такое повеление: 'ныне велели есьма тебе и тво-

ему сыну Вернову ехать с собою до Резицы для того, как мы будем у Резицы, и ты б приказал

к сыну своему Христофору, или к тем, которые в Резице державцы сидят от сына твоего,

чтоб сын твой Христофор нашу отчину город Резицу нам отдал потому ж, как ты нам город

Лужу очистил и крови б на себя сын твой тем не навел и нашея ярости не взводил'. На это

'немчин Юрий Букан и сын его

Вернов Государю били челом: мы подданы твоего Царского

Величества на твоей великой милости челом бьем. И царь и великий князь немчина Букана

и сына его Вернова пожаловал, велел им быть у стола'.

Режицею Иоанн овладел, не произведя и одного выстрела (27-го июля). Лишь только

царские войска подступили к городу, как тотчас же вышли из него 'мызники и били челом

Государю царю и великому князю, что город Резица Божья да его государева вотчина, а их

бы Государь пожаловал, велел устроити в своих государевых городех, потому ж как Государь

пожаловал и лужских немец'. Вследствие этого Иоанн милостиво обошелся со сдавшимися

Немцами и также принял их на свою службу

Затем царь двинулся к Лаудону, который подчинился добровольно. Лаудонские немцы

были отпущены за Двину, но 'Левдун велел Государь разорить'

Когда Иоанн подступил к Зессвегену (Чиствину) и послал к 'чиствинским людям гра-

моту, чтоб чиствинские люди город Чиствин Государю очистили без кровопролития', чист-

винские Немцы грамотой, по-немецки писанной, ответили, что они хотят 'Королевскому

Величеству польскому верны быти и целованья забыти' не хотят. Царь послал вторую гра-

моту, но посланный в город Латыш принес ее назад и сказал, 'что у него той грамоты не

взяли, а хотели его застрелить'. Тогда Иоанн расставил полки, чтобы силою принудить

сопротивляющихся к сдаче. Но из города явился в московский стан перебежчик, один Немец,

который на допросе заявил, 'что в городе большой человек Немчин Ернист фон-Минин да

мызников 12 человек, и Ернист ранен, застрелен из лука и с тое раны умирает, чаю и умрет,

а его Волка Амоса Ернист и все мызники Царскому Величеству послали бити человеком,

чтоб их Царское Величество пожаловал, от смерти живот дал, а из города выпустить велел,

а они Государю город отворят и во всей воли государской учинится'.

Царские бояре поставили им в вину, что они 'своровали, грамоты царские не взяли'.

Немцы сознались в вине, что 'по первой грамоте города не отворили, в том пред Государем

виноваты, в милости и в казни волен Государь'.

Того же дня пришли в царский стан другие Немцы из города и тоже просили для себя

пощады. Но бояре им сказали: 'нынча вы у Государя милости просите, а дотудова Государь

к вам писал две грамоты, чтоб вы город отворили, а государь вам милость покажет, как будет

пригоже; и вы того не послушали, и Государю нашему как вам в том милость давать'. И

затем летописец лаконически замечает, что 'августа в 20-й день Бог поручил Государю царю

и великому князю Ивану Васильевичу всея Руси город Чиствин', обходя, очевидно, молча-

нием те казни, которым были подвергнуты жители его за сопротивление.

Из немецких источников мы узнаём, что начальников города четвертовали, разрывали

на части лошадьми, сажали на кол и рассекали саблями, а женщин подвергали насилова-

нию178.

Оставив в Зессвегене 120 человек гарнизона и соответственную артиллерию, Иоанн

того же 20-го августа послал отряд войска в 2013 человек к городу Шванебургу (Гольбину);

на следующий день город был разорен, а артиллерия180 его перевезена в Зессвеген.

После того Иоанн взял (22-го августа) Берсов (Борзун), где оставил 140 человек гар-

низона и артиллерию, состоявшую из 38 пищалей и 7 самопалов