Так не бывает

– Ты всегда была внимательна ко мне, - возразил он. – И я благодарен отцу за его доверие, оказанное мне после всего, что я натворил в Ётунхейме. Однако это укрепило меня в уверенности в том, что я не готов принять столь высокий пост и действовать исключительно в интересах девяти миров.

Фригг тихо рассмеялась, с любовью глядя на хмурое лицо сына:

– То, что тебя одолевают сомнения – лишь доказывает, что ты вынес урок из всего того, что произошло с тобой, повзрослел и, наконец, осознал, какое бремя ответственности лежит на твоих плечах. И на плечах Тора, разумеется, - она сжала длинные пальцы Локи, стремясь передать сыну хотя бы каплю своей уверенности в нём. – На твою долю выпало нелёгкое испытание, которое ты преодолел с достоинством. Твой отец знает об этом. И теперь ты здесь, с нами, готовишься принять высокую должность и помогать отцу и брату отстоять все девять миров в этой ужасной войне. Однако, - Фригг наклонилась и понизила голос, словно убеждая Локи в том, что этот разговор навсегда останется их тайной, - твоё сердце больше не принадлежит Асгарду, сын мой.

Локи, не скрывая своего удивления, отстранился от матери и неосознанно перевёл взгляд в ту сторону, где некоторое время назад рассеялась иллюзия Дарси. Внезапно он рассмеялся, и хотя смех его прозвучал звонко и весело, зелёные глаза принца остались холодны.

– Ты что, действительно думаешь, будто бы я мог полюбить смертную? – Локи фыркнул и обвёл взглядом цветущий сад. – Она состарится и умрёт, а тело её истлеет раньше, чем я успею задуматься об этом всерьёз.

Он ожидал, что Фригг выкажет своё недовольство его тоном, однако, когда Локи взглянул на мать, то понял, что она вовсе не сердилась на него. Снова. Вместо этого, взгляд царицы был переполнен хитростью и лукавством, и в этом Локи узнавал самого себя.

– Значит ли это, что подобные мысли всё же приходили в твою светлую голову? – она улыбнулась, поднимаясь с места. – Пожалуйста, не лги мне, Локи. Быть может, тебе и не составляет труда обмануть других, но я твоя мать. И прежде ты всегда был честен со мной.

Локи наклонился вперёд, позволяя чёрным прядям упасть на его лицо и скрыться от испытующего взгляда Фригг хотя бы на мгновение.

– У меня столько вопросов, на которые я не могу дать ответы даже самому себе, - совсем тихо произнёс он. Воздух был перенасыщен влагой, и каждый вдох давался Локи с большим трудом. А, может, дело было совсем в другом. – Мой долг – служить Асгарду, но всё, о чём я могу думать прямо сейчас – это она.

Он поднял голову и заметил, что Фригг смотрела на него, приподняв брови. Казалось, будто это заявление сына очень обрадовало её – глаза царицы светились от счастья, отчего Локи лишь сильнее рассердился.

– Я не хотел этого! – воскликнул он, поднимаясь на ноги. – Наши миры в опасности, и я… я не могу обмануть доверие отца и вновь всех подвести.

– Ты не подведёшь нас, - возразила Фригг. Улыбка сползла с её прекрасного лица. – И никогда не подводил, - она приблизилась к сыну и продолжила: - Поверь мне, если это по-настоящему, оно не пройдёт, если ты просто сбежишь. Признание – вот ключ к настоящей свободе. Тебе ли не знать?

– Признание в чём? – на лице принца появилась насмешливая улыбка. – В любви?

В глаза царицы отчётливо читался укор, и, покачав головой, она ответила:

– Когда мой сын наберётся храбрости и перестанет вести себя, словно неразумный мальчишка, он осознает, что единственный, кто стоит у него на пути, это он сам, - с этими словами Фригг развернулась и пошла прочь. Её длинные юбки колыхались, и Локи, как завороженный наблюдал за этим, уязвлённый строгим тоном матери, но больше всего – правдивостью её слов.

Раздражение, растерянность, упрямство – все эти чувства, что преследовали его на протяжении длительного времени, прочно переплелись между собой. Слова Фригг били точно в цель – туда, где его броня была не слишком прочна. Однако теперь вместо злости он чувствовал лишь прилив небывалой решимости.

Сразу после того, как прояснится ситуация с Ванахеймом, Локи собирался вернуться на Землю и навестить Дарси, чтобы, наконец, поставить точку в этой глупой мидгардской истории.

***

– Я не верю своим глазам! – едва слышно пролепетала Дарси, уставившись на разномастную толпу народа, двигающуюся синхронно, словно живой организм прямо в центре Тайм Сквер.

Сегодня она впервые освоила свой новый маршрут пробежки вместе с Магнусом, после чего молодые люди собирались посетить фирменный магазин спортивной одежды и обуви “Nike”, где, как ей было обещано, можно было без труда приобрести специальные кроссовки для бега вместе с датчиком, который синхронизируется с айподом. Магнус соблазнил девушку заверениями о том, что с приобретением новой обуви её колени перестанут ныть, а датчик будет извещать Дарси об успехах каждой из её тренировок.

Раньше Льюис даже не задумывалась о подобных нюансах. Ей казалось, что бегать можно было и в кедах, и без разминки, и не следить за дыханием и пульсом – лишь бы нестись вперёд, да и только. Однако стоило ей лишь однажды посетить занятие бегового клуба – и Дарси осознала, что она всё, абсолютно всё делала неправильно, и скорее вредила себе, чем наоборот.

Надо признать, замечания Алана, седовласого и белозубого тренера клуба, чьи накаченные ноги всегда были обтянуты чёрными спортивными лосинами, значительно поумерили её пыл. Бегать правильно оказалось тем ещё удовольствием, а делать это по-старому ей уже не представлялось возможным. Как знать, быть может, Дарси и забросила свои пробежки, если бы не Магнус.

Не прошло и недели с их первой встречи, как она прислала ему предложение дружбы на фейсбуке, а номер мобильного телефона детектива прочно занял первое место среди самых популярных контактов. Если честно, на быстром наборе у неё было установлено всего три номера – отец, Джейн да Магнус.

Само собой, Мартинссон оказался не без странностей. Его фанатичное увлечение бегом достигло своего апогея, когда он вдруг решил, что Дарси стала кем-то вроде его последователя. Перед началом занятий новоявленная спортсменка неизменно получала какую-нибудь мотивирующую смс-ку, обычно с цитатой из книги Мураками «О чём я говорю, когда говорю о беге», а после вытягивала губы трубочкой, ожидая, пока Магнус снимет их на телефон.

– Для истории, - любил приговаривать он. – Если забросишь пробежки, глядя на эти фото, будешь стыдиться своего слабоволия.

– Да ни в жизнь! – с уверенностью отвечала Дарси.

А ещё Магнусу была свойственна торопливость во всём, что поначалу придавало ему некоторое очарование, но со временем всё чаще раздражало медлительную от природы Дарси.

Вот и сейчас он потянул её за рукав спортивной ветровки прочь от разворачивающегося представления. Дарси обернулась к нему так резко, что её неубранные волосы хлестнули молодого человека по лицу, и буквально проорала несчастному в лицо:

– Это же самый настоящий флэшмоб, чёрт побери! – если бы она только была достаточно внимательна, чтобы заметить выражение лица Мартинссона, то обязательно расхохоталась бы над его растерянным видом.

Пока девушка затаив дыхание следила за несложными танцевальными движениями собравшихся на площади людей, Магнус, в свою очередь, наблюдал за ней. На лице молодого человека расцвела улыбка, когда Дарси приложила ладонь к груди и издала писк, наверняка означавший наивысшую степень восхищения.

В Нью-Йорке танцевальные флэшмобы были нередким явлением. Магнус даже наткнулся как-то на сайт, где освещались даты предстоящих мероприятий. Причин, чтобы собраться вместе и потанцевать, была масса: отмена закона «Не спрашивай, не говори», начало мирового турне Бейонсе, годовщина со дня смерти Майкла Джексона, выход нового альбома Мадонны или выборы в Конгресс.