Так произошло

Однако в крайне редких случаях Синдер иногда, непроизвольно и неподконтрольно самой себе, могла отвести взгляд на несколько миллиметров в сторону, чтобы смотреть на прямо глаза в глаза, а глаза в угол глаза, так, чтобы линия зрения не сталкивалась с чужой линией зрения и не образовывала прямой, соединяющей два разума.

Синдер делала это в том случае, если она по какой-то причине не хотела доверять какую-то информацию о себе — и это было крайне сложно заметить… Но все же возможно.

Синдер не любила признаваться в своей слабости — даже с Джонатаном… Нет, особенно с Джонатаном — каждый раз она старалась показать Джонатану насколько она была сильна, показать, насколько она выросла, какой хорошей помощницей она была и как Джонатану можно было положиться на нее, и совершенно не стоило переживать из-за ее состояния. Синдер никогда бы не стала врать Джонатану, но, если существовала какая-то возможность чуть-чуть отвлечь его от состояния самой Синдер, скрыть ее момент слабости — Синдер пользовалась тем. Не специально, желая запутать Джонатана, а подсознательно, стремясь защитить его от ее собственных проблем… Даже если ценой себя самой.

И, как и следовало ожидать, благодаря тому, что Синдер делала подобное крайне редко и для сокрытия своих проблем использовала исключительно мелочные знаки — именно это и было легче всего заметить, ввиду того, как сильно выбивались из недвижимого монолита Синдер именно столь малые детали, а не большие изменения.

Синдер… Нервничала.

Невероятно сильно. Если бы Синдер могла, она бы уже сгрызла половину своих ногтей на всех руках, выдрала бы половину своих волос и окрасилась в лице на ярко-зеленый цвет тропической лягушки из джунглей Менажери.

Проблема существовала в том, что Синдер не могла нервничать подобным образом. Она просто не могла, физически, выражать свою нервозность таким образом, каким ее выражают обычные люди — возможно она даже сама не совсем понимала, что она нервничает, убедив саму себя в том, что это была не нервозность, а… Да, в общем-то, что угодно, от приближения месячных до расстройства желудка.

Синдер превосходно знала свои силы… Но она совершенно не знала своих собственных слабостей. Она просто не могла спокойно анализировать те, из-за чего Синдер требовался кто-то иной. Кто-то кто мог бы интерпретировать ее собственные эмоции для ее собственного понимания.

Джонатану требовался помощник для действий, требующих силу тела. Синдер требовался кто-то, обладающий пониманием разума.

Джонатан отвлекся, после чего сделал шаг к Синдер и легко обвил руку вокруг той, так что Синдер, даже сама не понимая, насколько ей это было нужно, ответила на это, обняв Джонатана в ответ.

На секунду или две установилась тишина, прежде чем Джонатан был вынужден отстраниться и улыбнуться Синдер,- Не переживай, все будет хорошо.

Синдер была рациональна, логична, и совершенно не понимала сама себя. Она объясняла сама себе все причины, почему она была права, и находила миллион подтверждений своим собственным словам… И именно поэтому не могла понять самостоятельно, что ей не нужно было находить причины и убеждения для самой себя.

Ей было просто нужно, чтобы кто-нибудь сказал, что все будет хорошо.

Поэтому, услышав слова Джонатана, Синдер отстранилась, после чего коротко кивнула… И подняла взгляд, столкнувшись с взглядом Джонатана, на долгое мгновение формируя прямую линию, мост от одного разума до другого… Прежде чем чуть-чуть улыбнуться, пряча за холодной маской свою новую убежденность, — Конечно.

Джонатан поднял руку, после чего немного потрепал Синдер по волосам и, улыбнувшись, развернулся, направившись к выходу и к молчаливо стоящим машинам.

Ну что, Джонатан? Готов к новому родео?

* * *

Синдер села в свой бронированный лимузин, потеснившись так, чтобы пропустить свою команду дальше и чуть расслабила плечи, позволяя ее дыханию проходить чуть свободнее от ее легких до рта и обратно.

Все будет хорошо…

Синдер чуть улыбнулась тому, что слова, что она уже многократно повторяла сама себе до этого в этот раз прозвучали в ее голове голосом Джонатана и это каким-то странным образом придало им особенный вес… Даже если, логически, это не должно было работать таким образом…

С другой стороны, Джонатан маг. Применять логику иных людей к нему может быть глупостью само по себе.

И это было достаточным обоснованием — Джонатан был магом, а значит к нему можно было не применять те же показатели и основания, что для обычных людей…

Но если бы Джонатан не был магом — разве что-то бы изменилось? Может быть, дело не в том, что он маг, а в том, что он — Джонатан?

Синдер прикрыла глаза, после чего выдохнула тихо, но полной грудью, прежде чем отвернуться, глядя в окно.

Комендантский час закончился некоторое время назад, однако на улицах все еще не было прохожих — причин тому было три. Первая — тот факт, что Джонатан остановился в отеле в этом квартале. Вторая — гражданская война. Третья — дипломатический кортеж Джонатана вместе с его запланированным перемещением по улицам Атласа в данный момент.

Иными словами — это было абсолютно логично и ожидаемо — тот факт, что на пути кортежу не попадались никакие случайные прохожие… И тот факт, что эти случайные прохожие действительно не попадались на пути Синдер странным образом помогло ей убедиться в том, что все пройдет действительно по плану, даже если не существовало никакой рациональной причины тому, что не встреченные на пути случайные прохожие каким-то образом будут связаны с ходом самого саммита.

Синдер отбросила это странное размышление, прежде чем прислонить голову к холодному бронированному стеклу лимузина, что даже не вибрировало во время движения — доказательство отличного качества предназначенного для использования на высшем официальном уровне автомобиля — после чего прикрыла глаза, в немом вопросе размышляя о том, что именно будет ждать Синдер и Джонатана дальше.

Саммит и множество игроков, каждый со своими планами и целями, кто-то хочет объединиться в непрочный альянс для исполнения одной цели, кто-то против других по неисправимым причинам, кто-то играет за сторону противника именно потому, что его поражение будет укладываться в его планы…

И это не говоря о более глубоком уровне, чем простая конвенциональная политика этого мира — Салем и Озпин, борьба за Деву Зимы, стареющую женщину с постепенно ухудшающимся здоровьем, и за то, путь к чему Дева Зимы охраняет…

Синдер — а значит и Джонатан — не знали, что именно охраняли Девы, но вместе с тем они знали, что Девы не были просто могущественными охотницами, выступающими в качестве военных козырных карт государств. Девы хранили ключи от чего-то еще более важного и могущественного…

Но Озпин знал, где оборвать свою речь так, чтобы смутить потенциального противника, оборвать его предыдущие планы и не дать ему спланировать новые.

Согласно информации Озпина, неправильно использованная Дева Зима и ее силы могли вызвать падения Атласа — а это в свою очередь означало катаклизм библейских масштабов, миллионы погибших и тотальный геополитический кризис и хаос.

Мог ли Озпин врать? Легко, но опасно было не то, что Озпин мог врать — а то, что никто не мог доказать или опровергнуть слова Озпина, и что Озпин уже доказал, что хотя ему нельзя было доверять — его нельзя было и просто сбрасывать со счетов, как ополоумевшего старика, заставляя всегда прислушиваться к его мнению — и всегда хвататься за голову, пытаясь то расшифровать и опровергнуть, погружаясь в пучину сомнений и размышлений — тысячелетнему политику не требовалось даже делать шаг самостоятельно. Ему нужно было только взглянуть вперед — и смотреть за тем, как пытающиеся разгадать все уровни его планов противники сходят с ума — потому, что в любой момент план Озпина мог иметь в себе сотню слоев… И ни одного вовсе.