Так произошло

Но вместе с Мантлом Джонатан получит на руки главное — пространство для маневра. Первая скрипка в «тройственном союзе.»

Мантл сильнее Гленн — он будет сильнее Гленн… Был бы, если бы он был в своей полной силе.

Гленн были собственным государством — сильным — но это все равно был лишь город-государство — последнее что слышал Озпин это то, что Гленн только начинали разрабатывать планы для создания городов-сателлитов — для того, чтобы превратиться из важного игрока — в полноценное государство.

Да, Гленн могли нивелировать большую часть своих слабостей благодаря своим неожиданным силам — но это в лучшем случае означало только то, что они были «одними из.» Уйдут годы, возможно даже несколько десятков лет экстенсивного и экспансивного развития на то, чтобы действительно стать новым гегемоном Ремнанта, заняв нишу, что ранее занимал Атлас.

О, они станут, Озпин не сомневался в этом — если дать им палец — Гленн откусит по локоть… Но это требует время. Время, которое им никто не хотел давать.

И если ты не можешь победить в одиночку — найди союзников. Это правда пришла к людям на самой заре человечества как такового — объединяйся. Ищи возможность прикрыть свою слабость — и акцентировать свою силу.

Если Гленн, Джонатан, используют возможность в данный момент — они смогут не просто получить союзника, но получить старт, что им так необходим. Прах, производства, люди — и десятки лет отчаянного наверстывания упущенного смогут быть сокращены до всего нескольких годов… Если Джонатан сможет действовать резко и жестко.

Робин верила в Джонатана и однозначно была только рада «помочь» Гленн, но она все же была в первую очередь революционером Мантла, а не фанаткой Джонатана — даже если Джонатан и был причиной, почему она стала революционеркой изначально, своеобразной точкой отсчета. Чтобы воспользоваться шансом и быстрым шагом преодолеть разделяющую Гленн и все остальные государства дистанцию ему потребуется либо довериться шансу и политике, попытаться убедить Робин — не сложно, но сбрасывать Робин со счетов не стоило, пусть и не политик — но она не была слишком глупа чтобы не заметить действий Джонатана в ее вотчине… Либо действовать жестко, опасаясь реакции Робин и возможного разлада в отношения Гленн и Мантла.

Озпин даже не был бы удивлен, если бы узнал, что Робин решила неожиданно оставить свой пост после революции и посвятить свое время своему хобби, выращиванию петуний в саду или что-то подобное — чтобы Джонатан привел на место вдохновленной революционерки кого-то куда более мягкого, податливого — но при этом способного удержать в узде народ Мантла — Фиона, может быть?

Точнее, Озпин уже не был бы удивлен.

Джонатан был добрым человеком. Светлым. Когда-то.

Долгие размышления о природе добра приводят только к пониманию эфемерности самого понятия.

Но реальность этого мира… Сломала его. Точнее даже, изъела ржавчиной до тех пор, пока не осталось ничего, кроме остова — и в конце концов Джонатан пришел к своему выводу — о том, что добро не было всеобъемлющей постоянной, не было универсально и чисто для всех, прежде чем решить, что добро все же оправдывало зло — так или иначе…

Интересно, все ли маги похожи в этом смысле?

Озпин не улыбнулся этой мысли, сделав еще глоток из чашки, прежде чем его взгляд заметил медленно поднимающийся вдалеке черный дым, заставив Озпина нахмурить совсем чуть-чуть свои брови.

Это… Интересно.

Озпин поднялся со своего месте, проделав путь до окна — хотя он и использовал свою трость в качестве оружия или аксессуара — та не требовалась ему для ежедневного хождения… В отличии от ситуации Джонатана, так что он мог позволить себе действовать не имея трости при себе, глядя в ночную тишину, мгновение спустя сменившуюся воем сирен.

Судя по виду — нечто небольшое, самодельная взрывчатка — дым скорее всего даже не от пожара, а от низкокачественной взрывчатки… Но в текущей ситуации — любая искра может взорвать эту пороховую бочку.

Озпин вгляделся внимательно, прежде чем его взгляд уловил двигающиеся быстро фигуры по улицам — машины, боевые — военные, но…

Озпин ощутил, как впервые за очень долгое время его контроль над мышцами своего лица предал его, заставив Озпину нахмуриться непроизвольно — «А это еще что такое?!»

* * *

Аифал был не самым заядлым любителем алкоголя в мире. О нет, он прекрасно разбирался в том, и его прошлое было наполнено различными видами алкоголя — но в конце концов, в данный момент Аифал был не более, чем стариком, давно отжившим свое — поэтому он употреблял алкоголь крайне редко, исключительно символически, чтобы отпраздновать удачное свершение или поставить небольшую ментальную метку в своем воображаемом ежедневнике, покручивая вино в своем бокале, глядя на закатное солнце, отмечающее конец еще одного очередного дня, больше для ментальной картины, чем для чего-либо еще.

Иными словами, Аифал выпивал крайне редко.

И именно поэтому его текущая фигуру, внимательно наблюдающая за поднимающимся над городом дымом, державшая в руках бокал, наполовину наполненный вином, была столь редкой.

Как было сказано несколько ранее — обычно Аифал выглядел подобным образом в том случае, когда он отдавался «празднованию» чего-либо свершившегося — как и в данный момент.

Салем решила сделать ход пешкой, чтобы добраться до короля.

Леонардо Лайонхарт.

Мистраль был самым настроенным против фавнов государством — после Атласа, конечно же — но Леонардо Лайонхарт, фавн, был представлен в Совете Мистраля, в высших правящих кругах Мистраля. Как это было возможно?

В первую очередь — причиной этого был Озпин. Расизм или нет — но тысячелетний старик с опытом, связями и умом может играть любую партию в шахматы, ходя своей пешкой как он того желает — даже если это нарушало правила игры.

Во вторую очередь — внутренняя политика самого Мистраля. Нечто среднее между пиар-ходом — «как Мистраль может быть против фавнов, посмотрите, фавн входит в состав Совета Мистраля, вы должно быть путаете нас с каким-то другим Мистралем!» — и совпадение уникальных условий — подставная неамбициозная фигура, устраивающая всех остальных правителей Мистраля, их бандитские кланы и личностей, как идеальный столб, поддерживающий статус-кво.

И в третью, последнюю по важности, но все же играющую свою роль, очередь — сам факт того, что этот фавн был охотником.

Каждое живое существо — возможно, кроме бактерий, но научные дебаты до сих пор продолжались с этой стороны — имело ауру… Но далеко не каждое из этих существ могло пробудить силу своей ауры.

Аура существовала у любого живого существа, это можно было замерить научным способом, проверить и подтвердить с помощью оборудования — но лишь один на три сотни мог самостоятельно проявить свою ауру — почувствовать ту, использовать ту…