Такая разная любовь

Я встаю с кровати, Миша обнимает за плечи, а я кладу голову на его плечо. Мамы переглядываются между собой, а потом смотрят на нас. Мы знали, что в детстве они мечтали нас свести, но как—то не сложилось. Мишка мой хороший друг, брат. Да, я была в него влюблена в школе, впрочем, как и все девчонки нашего класса. Мамочки же наши до последнего не теряли надежду и даже выпили с горя, когда я сообщила, что выхожу замуж за другого.

– Поехали, я тебя домой отвезу, – обращается ко мне Миша, при этом не переставая меня обнимать.

– Поехали. Мама, ты остаёшься или с нами?

– Нет, сами, вдвоём. Меня папа заберёт.

Мы прощаемся с ближайшими родственницами и выходим из палаты.

– Миш, зачем ты меня при них обнимаешь? Ты же знаешь…

– Маме нужны положительные эмоции, ну, для выздоровления, – он улыбается во все свои тридцать два зуба. – А если честно, просто не смог удержаться. Они так начинают смотреть, что я не могу отказать себе в этом. Прости.

– Ты как ребёнок.

– Кто бы говорил, сама же мне подыграла. И вообще, рядом с ними мне снова семнадцать и хочется пошалить.

– Ну, раз тебе семнадцать, тогда за рулем я. Ты ещё не совершеннолетний.

– Очень смешно. А за руль моей машины даже не надейся сесть. Я ещё помню, как ты въехала в столб.

– Мне было шестнадцать. Ты мне всю жизнь это напоминать будешь?

– Буду. Не со зла, но буду. Садись давай, – и я послушно сажусь на переднее сидение его новенького хаммера.

***

Вечером следующего дня мы с Мишей забрали Викторию Семёновну. Дома нас ждал накрытый стол, мама весь день готовила разные вкусности.

– Мойте руки, дети, и за стол. Валера, принеси салатницу, – тараторит мамочка, пока мы ещё разуваемся в коридоре.

– Папуль, привет, – я целую в щёку проходящего мимо папу с тарелкой в руках.

– Привет, Леночка. Мишка, помоги стол раздвинуть,– мужчины пожимают друг другу руки. – Галюня опять наготовила столько, что ничего не помещается.

– А мы кого—то ещё ждем? – смотрю на накрытый стол и считаю количество столовых приборов.

– Да, Мария с Игорем приедут. Ну, и Лёша со Светой, – поясняет папа, смотря на фотографию Мишиного отца. Он умер год назад, но, когда мы собираемся, его фотография всегда за столом. Так хочет Виктория, и никто не возражает.

Мария и Игорь – это родители нашего друга Алексея, они вскоре приезжают, привезя с собой кучу тарелок с салатиками и ещё чем—то. Мы все дружно расставляем всё на столе. Ждём только Лёшку, и тут приходит осознание: Лёше—то мы не сказали о том, что произошло с Викторией Семёновной, вылетело из головы. Нас с Мишей ждёт серьёзный разговор с другом. Лёшенька, конечно, редко обижается на нас, но если это произошло, то надолго. И никакие разговоры не помогут, пока сам не отойдет. В дверь звонят, Миша идёт открывать, а я плетусь за ним.

– Не могли сказать сразу? Тоже мне, друзья, – с порога бубнит Лёша, снимая кроссовки.

И нам стыдно. Мы все с детства как одна семья. Что не говори, а умеют наши родители дружить. И нас научили тому же.

– Лёш, прости, – в один голос говорим мы.

– Репетировали, что ли?

– Нет, стыдно очень, – отвечаю я.

– Может, ты сестру—то пропустишь, или мне ещё часик в подъезде постоять? – возмущается Света, стоящая позади.

– Проходи, чудо моё,– он пропускает младшую сестру вперёд.—Вот ты так, как они, никогда не делай, – обращается он к сестре, грозя указательным пальцем.

– Договорились. Привет всем. Я голодная. Пошли за стол.

И мы дружно направляемся в столовую, где нас ждут родители.

– Ребят, у вас же нынче десять лет со дня окончания школы. Как планируете отмечать? – вдруг спрашивает Игорь Викторович. – Может, на даче нашей отметите?

– Нет, папа. Мы уже отметили на даче десять лет назад, – мы втроём переглядываемся, сдерживая улыбку. – Заново дачу отстраивать я не хочу. Все соберёмся в ресторане у нас, – говорит Лёша, смотря на меня и друга.

Хоть официально ресторан принадлежит Мише и Лёше, а я только работаю на них, но ребята никогда не относились ко мне как к подчинённой, я равная им как в принятии решений, так в ответственности и в зарплате. Мы всегда всё делаем вместе, без разницы, какой вопрос на повестке: кадровый, юридический или финансовый. Мы обсуждаем, решаем и выполняем.

– Ребятки, хватит болтать, кушайте, пока горячее, – говорит хозяйка дома.

И все послушно принимаются поглощать приготовленные блюда. Мы, конечно, каждый день питаемся ресторанной едой от известного шеф—повара, но от еды, приготовленной ручками наших мамочек, мы отказаться не можем. Эта еда самая вкусная.

Глава 2

Елена

Две недели пролетают незаметно, вот и наступает день встречи школьных друзей. С утра все носятся по ресторану как ошпаренные. Лёша добивается идеальности во всем, а Миша, наоборот, разрежает обстановку и успокаивает нервных официантов.

– Лёха, угомонись. Иначе к вечеру ни одного официанта не останется,– говорит Миша, когда друг пытается придумать, к чему бы ещё придраться.

– Да, Лёш, всё идеально,– поддерживаю я.– Скоро начнут подъезжать ребята. Успокойся. Ведёшь себя как жених в ожидании невесты.

– Скорее, как тамада. Взяли бы меня тамадой на вашу свадьбу, а? – внимательно смотрит на нас, а мы и правда как жених с невестой сидим рядом за столом, напротив Лёши.

– Нет,– одновременно говорим мы, еле сдерживая улыбки.

– Вот и дружи с вами после этого. В общем, я умываю руки, если что—то пойдет не так, спрошу с вас,– встает и уходит.

– Договорились,– соглашаюсь я.

– Ты ещё оштрафуй нас,– кричит Миша вслед другу.

– Ты—то хоть молчи,– бросаю в Мишу салфетку. Наконец, мы можем посмеяться, потому что Лёша скрывается за углом.– Не цепляй его.

– А что мне будет за молчание?

– А что ты хочешь? – открыто спрашиваю, не боясь ответа, и не жду от него подвоха.

– Танец. Потанцуешь со мной?

– Потанцую,– соглашаюсь я, поскольку танцевать с Мишей я люблю. Он очень хорошо ведёт и чувствует меня. Даже мой муж, Максим, умудрился наступить мне на ногу во время нашего первого танца на свадьбе, а с Мишей подобного никогда не было. Он прирождённый танцор, хотя очень стесняется этого, так что редко танцует, только со мной.