Такая страна (Путешествие из Москвы в Россию)
Шрифт:
– Зачем Олимпиаду по ТВ показывают и в Думе? Напишите, чтоб никто к ей не шел! А то вдруг еще к ней кто приедет? Что ж они, тоже будут слезы мотать, как мы? Ей нужен поток: чем больше к ней едет людей, тем больше ей дают денег! Мы ехали сюда постоянно жить, а потом в уставе оказалось, что это - перевалочная база для дальнейшего расселения по России. Она этот бизнес заранее придумала, точно еще в Алма-Ате...
– А это все люди сами строят, - настаивали беженцы, разочарованные в бывшем харизматическом лидере, думая, что они такие одни.
– Все сами! Мининковы, Пыпа, Яковлев, Мощеев, Шамсиевы, Клющева, Шашлыков, Кострица,
Поругав сперва Липу, люди немного успокаиваются и уже спокойно рассказывают про свою жизнь.
– У нас в совхозе русскую школу закрыли, так пришлось перебираться в Алма-Ату. Там все было нормально с русским языком и со школой был порядок. Жили, правда, в общежитии. Но на квартиру я был в очереди первый. А потом же очередь отменили... Тогда корейцы и немцы поехали на свои родины, а мы - на свою. Я тут у Липы был каменщиком. А после работы еще развозил всем воду в цистерне. Мой сосед Тремасов у нас уже не работал, но я и ему воды завез. По-человечески в этом ничего плохого нет. А Липа меня за это палкой по голове... Правда, я ее тоже тяпкой по плечу. Но я не виноват, я ведь в таком состоянии был, что ничего не соображал.
Александр Мощеев еще помнит, что в прошлой жизни был милицейским сержантом. Как и Липа, отъезд он замыслил в 86-м.
– Помните, что тогда было в Алма-Ате? Побоище! Машины жгли, плиты разбивали на площади и кидали осколками, по Дому правительства из ракетниц стреляли. Обкуренные были, пьяные... Теперь им там памятник стоит - пантера. Три дня это продолжалось! Мы, милиция, не справились тогда своими дубинками. Потом туда работяг привезли с предприятий, и они разобрались с этими...
Ну а мы в Россию. Приехали сюда. Сначала было нормально, а потом она почувствовала власть и начала разделять и властвовать. Она как Мюллер, чужие мысли выдает за свои. Одну женщину она за то выгнала, что та придумала швейный цех открыть. И теперь вот шьет... А лесу куда делось 450 кубов?
– внезапно вспоминает он.
– Нет, все 470!
– кричит Седюкевич, поправляет.
Пришла Наталья Мининкова. И прямо с порога:
– Если будет на фото мой дом и напишете, что она помогла строить, я с вами судиться буду.
Она - предприниматель! Так в селе Ломовом называют себя люди, которые по ночам шьют пододеяльники, утром продают, днем сажают картошку, а вечером идут ночевать в сарай.
Но шьет она отдельно от швейной мастерской.
– Машинки швейные Липе дали для нас, но мы на своих плохеньких шьем. И автобус у нее "Мерседес", но она на нем только свое возит продавать, а наше не берет...
Вы нам только помогите: сделайте, чтоб ей денег больше не давали! А? Она и гуманитарку получает одна... Под нас пусть ей деньги не дают!
– снова спохватывается она. Похоже, это главное, что беспокоит ее в жизни.
Вот Олег Тремасов пришел, вспоминает:
– Было дико поначалу. Эта нищета глубинки... Ну да нищета - дело наживное!
Сейчас у него есть своя лошадь. Я ездил в поле смотреть, как он на ней пашет и сажает картошку. Олег меня угощал самодельными белыми булками, а сало, говорит, было, да птицы склевали.
"Счастье - это когда
у других тоже нет денег"
Сижу я, слушаю и вижу: это ж не просто
так люди поболтать зашли, это ж собрание, форум переселенцев! А я, так стихийно сложилось, как бы в президиуме. И решил, пользуясь ситуацией, дать себе слово:– Товарищи собравшиеся! Если вам, как вы говорите, Липа не нравится, что б вам ее не переизбрать?
– Теперь никак нельзя...
– качают они головами.
– Все ж документы у нее. Вот мы тут сидим, учредители: Мощеев, Марья Седюкевич, Бродский, Кострица, а сделать не можем ничего.
– Тяжело!
– вздыхает кто-то в углу.
– Правда, в последнее время полегче стало: смотрим по ТВ на албанцев, и нам кажется, что мы в раю.
– При чем тут албанцы! У нас же какой договор был? Мы всем должны были строить дома по очереди! А она всех разогнала, и все...
– Да она-то вам зачем? Отчего ж вы без нее не можете объединиться? И стройте друг другу!
– Не... Мы теперь боимся... Страшно нам объединяться! После нее-то! Уж лучше теперь будем каждый сам по себе... Так вот нам узнать бы: дают ей еще деньги на нас? И подъемные ведь должны были нам...
– Да ну вас, - говорю.
– Что ж за народ! Ну вот вы мне скажите, какая у вас в жизни мечта? Чего вы больше всего на свете хотите, какого счастья?
Они подумали совсем чуть, им просто сначала был непонятен вопрос. А ответ им был и так известен.
– Чтоб денег Липе не давали!
– дружно загалдели переселенцы счастливыми голосами. Представление о полном счастье у них было еще проще, чем даже у Шуры Балаганова. Они вообще себе не попросили ни копейки, им главное - чтоб у другого отняли. Сильная сторона у этой мечты только одна: ее очень легко осуществить.
Конечно, заехал я в райцентр. Поговорил там с районным чаплыгинским начальством про судьбы России и ее переселенцев, про Липу, про "Зов". Про суды и обидные заявления, которые обе стороны пишут друг на друга. И в свете этих разборок фамилий своих собеседников приводить не буду.
И ничего не стоит ее осуществить...
– Строят, надрываются эти переселенцы, а смысл?
– недоумевала в беседах со мной чаплыгинская элита.
– Мы им предлагали занять пустующие села, в хорошем состоянии, да хоть то же Урусово! Это, правда, чернобыльская зона, но уж ее почти совсем сняли!
Да, может, и сняли специально, чтоб беженцам помочь, это ж сколько усилий! Но разве кто оценит? Только бы ругать...
– Этот "Зов" - темная, криминальная орга-низация!
– жаловались мне отдельные начальники, анонимно, пугаясь страшной Липы.
– Там круговорот семейств, она на них, видно, что-то получает. Потом она их спроваживает, а деньги ей остаются. Она их крутит...
– Так а что ж вы туда не засылаете комиссию с проверкой?
– Куда! Разве ж она проверку допустит?
Тут, может, кто-то неприятно удивится: вот куда докатились, вот до чего домечтались, вон у нас какие неприятные порядки и какая взаимная ненависть у публики и бывшего всеобщего любимца.
А я так наоборот - приятно удивился. Тому, что чаплыгинские ветви власти не додумались ни райисполком обстрелять, ни чеченцев своих местных разгромить, ни порнофильм насчет районного прокурора спродюсировать, ни хотя бы банально украсть международный транш. А ведь могли бы, глядя на старших товарищей! Одно страшно - как бы не загордились они там, в своем Чаплыгинском районе...