Такая жизнь. Рассказы

— Ты чей, мальчик? — прохрипела женщина-кит.

— Ничей. Я новенький.

— То-то я вижу — лицо чужое, — она отодвинула его в сторону и протиснулась в класс. — Я в своей школе всех знаю. Сколько вас тут? Чего задумали? Опять поджигать?

— Ничего не задумали, не опять, я маму жду, — соврал мальчик.

— И где её носит? Мне уже школу запирать.

— Наверное, на работе задерживается. Я скоро сам пойду.

— Без матери? Стой. У меня подождёшь.

— Вы кто?

— Вахтёрша я, Фая. Живу здесь. Вон там, в пристройке со двора, — она кивнула в сторону окон и, вытолкав его из класса, заперла дверь.

В вестибюле из-под стола дежурного извлекла пальто и рюкзак и спросила – его ли это добро? Он просиял, подумал, что теперь всё разворачивается как надо и, значит, будет везти до самого возвращения домой.

Оказавшись на улице, он повернул направо и хотел было сбежать с крыльца, но вахтёрша схватила за руку и поволокла за собой.

Пристройка состояла из двух комнат и пахла сырыми коврами и жареной едой, которую мальчику есть не разрешалось, потому что ему ставили диабет.

В первой комнате работал маленький телевизор и шипело радио, перебивая ведущего «Поля чудес». На диване, закинув голые ноги на его невысокую спинку, лежала длинноволосая девушка. Она была не толстой, а такой, которая вот-вот готовится растолстеть, но лицо её было красивым — не китовым — большеглазым и большеротым, как у дочки царя из мультфильма «Синее море»; и если бы она вдруг запела, то запела бы как раз ту самую песню дочки царя: «Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королём». Но она ничего не запела и даже не повернула головы на мальчика, а только поменяла положение ног и залюбовалась ими.

— Ну? — спросила вахтёрша Фая.

— Готово. Только тарелку не порть, — ответила девушка.

— Со сковородки вкусней, — согласилась вахтёрша, но, покосившись на мальчика, достала из ящика небольшую тарелку с отколотым краешком.

— Картошку любишь? — спросила она.

Девушка повернула голову и, не рассмотрев ничего, приподнялась на локтях.

— Новенький. Если б не я — куковал бы до понедельника, — объяснила вахтёрша.

Девушка спустила ноги и подобрала их.

Вахтёрша подняла крышку сковородки и, причмокнув, наполнила тарелку. Кивком подозвала мальчика.

— Мне жареное нельзя, — виновато сказал он.

— Как будто бы мне можно, — ответила Фая-кит.

— У меня диабет, — выдавил из себя мальчик.

— И у меня диабет. — Она пожала плечами. — Садись, что тебе сделается от одной ложки?

— Может, ему йогурта намешать: кефира с вареньем? — спросила девушка.

— Не надо, я лучше пойду.

Вахтёрша выругалась сквозь зубы и с грохотом встала из-за стола.

— А мать твоя где?

— Забыла, наверно. Я правда, сам.

— Ладно, иди, — она с тоской посмотрела в тарелку, — но чтобы сразу домой.

Мальчик схватился за ручку двери.

— Стой! — окликнула его вахтёрша. — Близко хоть живёшь?

— Близко-близко, — закивал мальчик и, крикнув «спасибо», выскочил наружу.

На улице громко щебетали птицы, и хотя по виду неба была уже ночь, машин по-прежнему было много, и было много разных людей, спешивших домой по одиночке, парами и с детьми.

Мальчик подумал, что на троллейбусе будет быстрее, припоминая, что утром до школы они с матерью шли минут сорок, и уверенно зашагал к остановке.

Подошёл троллейбус. Он увидел на лобовом табличку с надписью «Хлебзавод», пропустил вперёд женщину с тяжелой сумкой и поднялся внутрь. Боязливо пройдя мимо полусонной овчарки в наморднике, занял двойное сиденье, сев на одно и поставив рюкзак на другое.

Троллейбус шёл плавно, и только на одном большом перекрёстке потерял рога. Водитель, похожая на вахтёршу Фаю, только в очках, вышла на дорогу, приладила их на место, и мальчик засобирался к выходу, решив, что теперь должно быть недолго.

Раздался голос кондуктора. Он сообщал в заученном порядке, чтобы оплату готовили заранее и заранее предъявляли проездные билеты. Мальчик опустился на свободное место, пытаясь разглядеть, какие здания проплывали за окнами, и вместе с тем нащупать проездной в кармашке рюкзака.

В рюкзаке его царил привычный беспорядок, но было там и нечто странное, и мальчик, бросив следить за зданиями, углубился внутрь обеими руками. Он вытащил на сидение изрезанные учебники по истории и по естествознанию и обругал себя за то, что бросил рюкзак, когда побежал. Складывая учебники на место, ткнулся во что-то мягкое и как будто подвижное, а через секунду оно и вправду задвигалось под его пальцами и коротко пискнуло.

С силой отдернув руку, он соскочил с места, уронил рюкзак на пол и увидел, что люди, сидевшие рядом, внимательно смотрят на него. Смутившись и стараясь не подавать виду, он поднял рюкзак и быстро застегнул молнию, но тут же услышал истошный крик через несколько сидений от себя. Это кричала женщина с тяжёлой сумкой, с которой он сел на одной остановке. Женщина подскакивала на месте и молотила ногами. От этой картины в движение пришел весь троллейбус, кроме нескольких сонных пассажиров, уткнувшихся в сверкающие нечастыми огнями стёкла. Мальчик увидел, как заволновалась овчарка в наморднике — теперь она стояла посреди троллейбуса и нервно повизгивала, глядя куда-то в сторону.

Он подошёл ближе, машинально поправил очки и под сиденьем для инвалидов заметил джунгарского хомяка по кличке Жорж из живого уголка кабинета биологии.

Кричавшая женщина пробилась к выходу и заявила кондуктору, что не будет платить за проезд, потому что в троллейбусе крыса, а может, и не одна. Овчарка скулила уже непрерывно, поглядывая на хозяина и злясь на намордник, который не давал ей разразиться долгим справедливым лаем.

Мальчик испуганно посмотрел в окно, решил, что со всей этой канителью наверняка пропустил свой выход и, не боясь уже ни внимательных пассажирских взглядов, ни проснувшейся овчарки, припустил к дверям и громко спросил у кондуктора, скоро ли остановка?

— Сейчас, — ответил кондуктор, — готовь за проезд.

— У меня проездной, — занервничал мальчик и снова углубился в рюкзак.

— Потерял, что ли? — спросил кондуктор.

— С утра, вроде, был, — сказал мальчик упавшим голосом.

— Ладно, иди. Завтра покажешь, — сказал кондуктор и, держась за поручни, отстранился от выхода.

Мальчик выпрыгнул на улицу и помахал кондуктору и Жоржу, подумав, что если ему, жирдяю в очках и с диабетом, везёт сегодня напропалую, то может повезти и хомяку. И загадал, чтобы кондуктор забрал его жить к себе или отнёс в зоомагазин и получил за это деньги. Или отдал кому-нибудь за так.