Такие разные сны

– Так кто тебе мешает? Или ты у нас как малолетка, влюбчивый? Любовь прошла, пора вспомнить о принципах?

– Наверное, лучше бы прошла. Зашло всё слишком далеко, а то от принципов и не отходил бы. Теперь… – он тяжело вздохнул. – Теперь от себя противно. Сижу и сам себя спрашиваю, Сударев, ты мужик или как?

– И что тебе Сударев отвечает?

– А ничего. Молчит гад.

– Ты, Игорек, конечно, не обижайся, но ты дурак, – Егор ещё подлил коньяка и, подвинув стакан, повелительно сказал. – На, пей.

– Что, так заметно? – Игорь поморщился и выпил. – Ты тоже пей, а то сейчас меня накачаешь…

– Сейчас выпью. Ты не думай, это по последней. Меня Лариска закопает.

– Тяжело твою тушу Ларисе закопать будет. До утра не справится.

– А, не знаешь ты! – Егор выпил. – Она закопать может кого угодно. Это она только с виду маленькая и слабенькая.

– То-то я и смотрю – закопанный ты наш. Так чего я дурак?

– Про Вику я сказать ничего не могу, потому что ей в силу возраста ещё можно глупости делать, а в нашем возрасте, пора не только эмоциями жить, чуть-чуть нужно и мозгами думать. А ты что? Ну, подумай, Игорек, кому ты сегодня лучше сделал, когда начал характер показывать? Себе? Так, я бы не сказал. Сидишь сейчас, жить тебе тошно. Вон уже с Сударевым разговаривать начинаешь. Того и гляди, третий к вам прибавится – Михалыч. А там и до бывшей работы в качестве пациента недалече. Ей? Наверное, если бы хорошо ей было, так не пряталась бы она от всех. Кому? Коляну? Так он, от удовольствия, валидола обожрался – виноватым себя и перед ней, и перед тобой чувствует. Назови мне хоть одного человека. Хотел пообижаться, ну и обижался бы себе по тихой. Сели бы с ней, поговорили бы, как взрослые люди, спокойно всё бы выяснили. Что у вас там получилось? Колян ведь в подробности особенно не вдавался.

– Молчи, Егор, – Игорь чуть зубами не скрипнул. – Сам не знаю, как сорвался… Такого натворил… А с другой стороны, не могу я альфонсом становиться.

– Ещё раз дурак. Альфонсом ты бы был, если бы долго обходил её стороной, а потом, узнав, кто она, проходу ей не давал бы. При этом она бы заваливала тебя подарками, а ты бы реплики подавал типа: «Кошечка моя, мне бы не помешал новый «мерс» под цвет твоего платьица». Я таких козлов знаешь сколько в своем заведении вижу? Приходит баба моей комплекции с каким-нибудь курчавеньким мальчиком (и что они так курчавеньких мальчиков любят?), натягивает на свой зад стринги и спрашивает: «Котик, мне это идет?». А котик, старательно сдерживая рвотный позыв, говорит, что идет, а потом через пару дней приходит с пачкой зелени и девочкой, которая так от него обалдела, что глаза у неё, как блюдца, и начинает сорить баблом, рассказывая девочке сказки о своем прибыльном бизнесе. Вика же тебя не просила за ней дамскую сумочку носить и её коту сопельки вытирать или песок в горшке менять, в обмен на энные суммы.

– Ну да… А за то, что я с ней работал, кто платил? Она или Колян?

– Во-первых, действительно, Колян. Во-вторых, ты, милый, работал. Ты ещё скажи Коляну, что альфонсом себя чувствуешь по отношению к нему, когда зарплату получаешь. Здорово голубизной бы пахнуло. Вот уж не знаю, понравилось бы ему или как. А я вообще свихнулся бы от такой работы. У тебя нервы стальные – чужой бред выслушивать и разбирать! Меня бы и на полдня не хватило.

– По-твоему, Колян бредил? Или Вика?

– Я не о них. У некоторых действительно проблемы. А у некоторых… Я же кое-кого из твоих клиентов знаю. Они же мертвого заморят своими излияниями.

– Егор, а ты помнишь наш разговор, когда Викин брат погиб? Ты тогда предложил познакомить нас.

– Да? – Егор наморщил лоб, пытаясь вспомнить. – Не очень. А что я тогда говорил? Помню, что мы с тобой пили и друг другу на жизнь жаловались. А больше ничего не помню, хоть стреляй.

– А я запомнил, что ты, вроде бы в шутку, предложил нас познакомить. Сказал ещё, что у вас с Коляном рука легкая.

– Мало ли что я сказал? Ну, легкая. Так что с этого? Ты что, думаешь, что мы тебя наметили заранее, а потом знакомить начали?

– Не знаю. Только странно как-то совпало всё это.

– Э, Михалыч, тебе действительно что-то плоховато сегодня. Глупее ничего не мог придумать? Пить больше точно уж сегодня не будем, а то тебе ещё что-нибудь на ум придет. Ты вот лучше скажи, тебя одного можно оставить? Глупостей каких-нибудь не натворишь?

– Кажется, больших глупостей, чем натворил сегодня, натворить я уже не смогу. Ты скажи, сам пришел или тебя Колян прислал на разведку? Я ведь сегодня в горячке взялся заявление об уходе писать. Он, правда, заявление порвал, выбросил и пообещал, что так же и с остальными будет.

– Ну, ты даешь! Сам я пришел. Колян дома отходит. Ему в машине валидола мало было, так он его дома вместо сладкого на десерт есть продолжает. О тебе и разговора не было. Сказал только, что вы с Викой поссорились.

– Да, наделал… – Игорь покачал головой. – А Вика действительно не отвечает.

– Хочешь дельный совет?

– Хочу.

– Сейчас ложись спать, а утром приходи на работу, как будто ничего не случилось.

– А не о работе?

– Вот тут ничего тебе сказать не могу. Тут сам крутись. Разве что могу как-нибудь в гости пригласить вас обоих.

– Не стоит. Не тот вариант.

– Вот видишь. Без меня и Коляна разберетесь.

Они посидели ещё немного, затем Егор простился и ушел. Первое, что он сделал, придя домой, взялся за телефон. Николай ответил сразу.

– Был я у него, – сообщил Егор.

– Ну? – в голосе Матюхина появилось нетерпение. – Как он там?

– По-моему, готов башкой об стенку биться от удовольствия. Но, гарантирую, что завтра будет в офисе.

– Что ты ему сказал?

– Да ничего особенного. Так, потолковали о том, о сем. Виктории дозвонился?

– Дозвонился. Сказала, что смертельно хочет спать.

– Плачет?

– По-моему, уже нет. Только в нос разговаривает.

– Обижается?

– Нет. Попросила передать Игорю, чтобы больше не звонил.

– Передашь?

– Не подумаю. Сами разберутся.

– Я тоже так думаю. Сам-то ты как?

– Да ничего.

– За сердце держишься?

– Уже нет. Даже Люся ничего не заметила.

– Слышь, Колян, ты б Борису Алексеевичу съездил бы? – предложил Егор. – А то, неровен час, как Димыч, инфаркт наживешь.

– У Димыча жена рожала, – резонно заметил Николай. – Ты же знаешь, какой он впечатлительный был во всем, что её касалось. Да и вообще.

– А ты не такой? Ладно, поступай, как находишь нужным.

– У меня же никто не рожает. Ты, главное, Ларисе ничего не говори. А то наши заботливые быстренько обо всем договорятся.

Глава 58

На следующий день, как пообещал Егору, Игорь появился в офисе. Николай, как обещал Егор, вел себя так, словно ничего накануне не произошло. Вика не отвечала на телефонные звонки, а её мобильник всё тем же занудным голосом то сообщал, что абонент вне досягаемости, то просил абонента не беспокоить. Незаметно и уныло подошло Рождество. Вечером шестого января Игорь возвращался с прогулки с Фугасом. От подъезда отъехал вишневый «линкольн». Игорь вспомнил, как перед Новым годом пытался рассказать Вике, чья это машина. Только сейчас он сообразил, что Вика всегда вызывала такси и всегда просила его не провожать её до машины. Он не провожал, боясь показаться навязчивым. Даже ни разу не посмотрел, в окно как она уезжает, боялся, что Вика обернется, увидит его в окне или на балконе и… Скорей всего, приезжало за ней не такси, а её собственная машина. Он боялся показаться навязчивым, она боялась, что он всё узнает. Выходило, что боялась не напрасно.

В который раз Игорь подумал, как хорошо всё было: ему достаточно было видеть Вику, слышать её голос. Теперь всё было хуже не придумаешь: он оказался неожиданно и непростительно безжалостен к той женщине, которую полюбил. До недавнего времени Игорь думал, что он был способен влюбляться только в юности, что всё это было слишком давно. Но появилась Вика. По началу он даже не понял, что с ним происходит. Это был не юношеский любовный пыл, больше похожий на горячку. Пожалуй, он не смог бы описать то чувство, которое поглотило его. Ведь пока он жил этим чувством, ему действительно было всё равно, кто Вика на самом деле, только бы она была рядом. Егор был прав, он не видел очевидного, не хотел видеть. И сейчас было всё равно. Только сейчас было пусто и Вика не хотела его видеть и слышать. В создавшейся пустоте не был виноват никто, кроме него самого. «Егор прав, – устало думал Игорь, поднимаясь по лестнице, – никто меня в мальчика по вызову превратить не пытался. Ведь глупо всё вышло. Вместо того, чтобы спокойно поговорить с Викой и всё выяснить, а потом решить, что же будет дальше, повел себя, как последний дурак. Мания подозрительности с зашкалившим самолюбием – точно симптомы клинической дури. Что же теперь делать? Как хотя бы прощения у Вики попросить? Хотя надежды на то, что простит никакой. Хорошо хоть мужики делают вид, что ничего не случилось».