Таких не берут в космонавты. Часть 2

Виктор Семёнович сидел на кровати у меня в ногах, держал во рту трубку, смотрел на стену, где плясали похожие на созвездия пятна. Иришка облокотилась о стол, подпирала кулаком щёку. Я видел, как в полумраке изредка поблёскивали её глаза. Слева от неё притаились Лёша и Надя. Она давно уже не шевелились, будто превратились в тени.

«…В его сознание…» — говорила у меня в голове Эмма.

Я пересказывал вслух её слова:

— … В его голове возник голос. Это Шорр Кан, сказал голос. Я приветствую принца Зарта Арна. Я не выполнил своё обещание и не переправил вас в Облако, как обещал. Потому что мне помешал имперский патруль…

Иришка и Надя ахнули. Мне показалось, что Виктор Семёнович нахмурился. Черепанов проскрежетал зубами.

«…Условия нашего соглашения всё ещё в силе…»

— … После победы вас официально признают равным мне соправителем Галактики, — сказал я. — Не делайте неосторожных шагов, которые вызовут подозрения. Просто ждите, когда мои агенты переправят вас в Облако'.

Я замолчал. Сглотнул слюну — смочил горло. Не удержался: зевнул.

— Так этот принц… Зарт Арн… предатель, получается? — спросил Черепанов.

Я различил в его голосе тревожные ноты. Почувствовал, как на меня вопросительно взглянули Надя и Иришка. Повернул в мою сторону лицо и Виктор Семёнович.

Я улыбнулся и ответил:

— Это мы узнаем в следующий раз. Следующая глава будет девятой. Называется она «В дворцовой тюрьме». А на сегодня я чтения завершил. Спасибо за внимание…

— Вася! — воскликнула Иришка. — Так нечестно! На самом интересном месте!

Черепанов и Степанова засопели, но промолчали.

Виктор Семёнович хмыкнул, вынул изо рта трубку.

— Василий прав, — сказал он. — Весь роман мы сегодня точно не услышим. А вот вам завтра в школу.

Он посмотрел на свою дочь, указал на неё трубкой и добавил:

— Насколько я знаю, не все из вас уже сделали на завтра уроки. А кое-кто ещё не подготовил выступление по политинформации. На этой неделе мама твои газеты стороной обходила. Чтобы ты не набросилась на нас с упрёками, как в прошлое воскресенье.

Виктор Семёнович поднялся с кровати, прошёл на Иришкину половину комнаты и щёлкнул выключателем.

Школьники прикрыли глаза руками и печально вздохнули, будто в кинотеатре после просмотра фильма.

— Вот и не угадал ты, Вася, — сказала Лукина. — Не понравился мне этот твой Шорр Кан. И я не верю в то, что принц Зарт Анрн предатель. Вот что угодно мне говорите! Не верю.

Иришка тряхнула головой.

Черепанов и Степанова с ней согласились: они синхронно кивнули.

* * *

Черепанов пообещал, что проводит Надю до её дома.

Мы с Иришкой вместе с ними не пошли.

Лукина вооружилась недельной подборкой газет, уселась на свою кровать и зашуршала газетной бумагой в поисках интересной статьи для завтрашнего выступления. Вера Петровна сидела в кресле около телевизора — слушала прерываемый помехами голос диктора и вязала спицами.

Я в компании Виктора Семёновича выпил на кухне чашку чая. Рассказал Иришкиному отцу о «плюсах» и «минусах» фиатовских автомобилей, которые станут прообразами для нашего нового советского автомобиля «Жигули».

* * *

Я уже улёгся в постель, когда в мою часть комнаты бесшумно вошла наряженная в белую ночную сорочку Иришка. Свет сейчас горел только в её части комнаты (светила настольная лампа, которую Лукина использовала и в качестве ночника). Мне показалось, что Иришка в своём наряде походила на укутанное в саван приведение.

Она улеглась рядом со мной, положила голову на край моей подушки. Повернула ко мне лицо — я почувствовал запах мятной зубной пасты.

Примерно десять секунд Лукина молчала, рассматривала мой профиль.

Затем она спросила:

— Вася, как ты думаешь, я ему сегодня понравилась?

— Да.

— Я о Гене Тюлееве говорю.

— Я так и понял.

— Вася, тогда почему он от нас ушёл?

Иришка затаила дыхание.

— Геннадий просидел с нами за столом полтора часа. Я был уверен, что он сбежит раньше. Потому что уже через час стало понятно: Клубничкина не придёт. Но Тюляев ещё полчаса медлил. Спрашивается, почему?

— Гена заслушался, как вы рассказывали о книжках про космос.

— Да. Согласен. Тема космоса его заинтересовала. Пометь это в уме: себе на будущее. Но смотрел Геннадий в основном на тебя. И не только он. На тебя вчера в кафе многие парни засматривались.

— Разве? — спросила Лукина. — Я этого не заметила.

Иришка печально вздохнула.

Она прикоснулась кончиками холодных пальцев к моей руке. Смотрела на меня, не моргала.

— У Черепанова завтра спроси, если мне не веришь, — сказал я.

— Вот ещё! Лёша мне такого насочиняет!..

Иришка фыркнула.

— Вася, а ты нарочно пригласил сегодня нашу старосту? — спросила она. — Думаешь, Надя и Черепанов… подружатся?

— Я надеюсь на это. Лёша хороший парень. Умный.

— Но он же…

Лукина скривила губы.

— … Как вы это говорили: таких не берут в космонавты.

Иришка усмехнулась — среагировала на свою же шутку.

— Лёша хороший парень, — повторил я. — Он умный и не трус. Вот только у него сейчас гормоны в крови бушуют. Этим пользуются такие беспринципные дамочки, как эта ваша Света Клубничкина. Ему бы сменить вектор интереса. Клубничкина точно не для него. Ей в Кировозаводске вообще никто не нужен. Уже через пять-шесть месяцев она будет морочить головы москвичам. Особенно если не поступит в театральный ВУЗ. Не думаю, что она сюда вернётся. Будет цепляться за столицу руками и ногами. И прочими частями тела.

— Почему ты так решил? — спросила Иришка.

— Я же сам из Москвы. Или ты забыла? Таких провинциальных девиц я повидал там немало.

Я заметил, что Лукина улыбнулась.

— Тогда ты Клубничкиной подходишь, — сказала она, — раз ты москвич. Такой, как ты ей и нужен. У тебя сейчас в столице квартира пустует. Ведь твои родители из ГДР нескоро вернутся. Так мне мама сказала. Мама, чтоб ты знал, мечтает меня там с тобой поселить на время учёбы в институте. Но я не хочу в Москву. Мне и здесь, у нас, нравится.