Такое вот кино
Шрифт:
Я провела ладонью по бледно-фиалковой скатерти, разглаживая её.
— Нет. Я кое-кого жду.
— Понятно. Встреча? Кстати, я слышала о туристическом центре. Поздравляю.
— Спасибо. А от кого слышала?
— Да об этом все говорят! А вчера заезжала в «Аркаду», с Вовкой потрепались, пока курили. — Светка впилась взглядом в моё лицо. — Как тебе удалось?
Я растянула губы в улыбке и попыталась подкинуть ей верный ответ:
— Удачный проект?
— Ой, да брось. Для такого масштаба таланта мало.
— Не понимаю, о чём ты говоришь, — пробормотала я, чувствуя, что начинаю впадать в раздражение. А после и нахмурилась, разглядывая
Светка странно призадумалась, словно, сама не до конца понимала, как ей этот фокус удался, после чего отмахнулась.
— Здесь проще было. А Филины всех задействовали, сама знаешь. Хотели чего-то особенного! — Она фыркнула от смеха. А я выдохнула с облегчением. И тут же почувствовала себя перед Сашкой виноватой: в чём я его заподозрила? — Кстати, как они тебе?
— Филины? Нормально. Адекватные, милые люди.
— Я смотрела «Крестного отца», в мафии все милые и семейные.
— Какая мафия? Чокнулась, что ли?
Светка, не скрываясь, рассмеялась, а я осуждающе качнула головой. Заметила Сашку в дверях ресторана, он вошёл и остановился. На меня не смотрел, руки в бока упёр и принялся оглядывать интерьер. Светка тут же всполошилась, сигарету затушила и вскочила:
— Александр Григорьевич, как хорошо, что вы зашли! Я уже приготовила проект, список всех изменений и смету. Посмотрите?
Емельянов кивнул и уставился на окно. Пристально так смотрел, что я тоже обернулась и принялась разглядывать, не понимая, что он такого интересного в нём увидел. Тяжёлые шторы и дурацкие ламбрекены. Я бы всё поменяла. А ещё я ждала, что Емельянов посоветуется со мной, хотя бы вслух скажет, что именно Светка задумала, и поинтересуется моим мнением, но он молча уткнулся в бумаги, читал, а на лице эмоций ноль. Только бровь почесал, а я зацепилось за это действие, гадая, что это может значить. Степанова от нетерпения приплясывала рядом с ним, а когда Сашка присел на табурет у барной стойки, наклонилась к нему, рассказывая что-то, ткнула пальцем в свои эскизы, а я хмуро наблюдала за тем, как она трется несуществующей грудью о его плечо. Я наблюдала за ними, а потом Сашка вдруг зевнул, и мне смешно стало. Правда, он извинился.
— Простите, Света. По мне, ещё утро раннее.
Степанова разулыбалась, а смотрела на него так, что без всяких слов было понятно, что простит всё и в любом объёме.
Я из-за стола поднялась, взяла сумку и подошла к шептавшейся парочке. Присела рядом и заглянула через плечо Емельянова в чужие эскизы. Светка взглянула на меня с возмущением, а Емельянов с насмешкой. И тут же папку закрыл, вернул её Степановой.
— Возражений у меня нет, работайте, Света.
Та просияла, глянула на меня с намёком, а я изобразила улыбку. Всё-таки Сашка ничего не смыслит в дизайне. Он мне сам говорил, что для него главное, чтобы постельное бельё не розовое и занавески не в оборку. Всё остальное для него уже — стиль.
Сашка на стуле развернулся и постучал кулаком по деревянной стойке.
— Кофе мне кто-нибудь сварит? — громко осведомился он.
— Саш, третья чашка за утро, — не сдержалась я. — Хочешь язву заработать?
— Тань, я засыпаю на ходу.
Я не ответила, лишь упрямо поджала губы, чтобы он мог в полной мере оценить моё неодобрение, а затем якобы непонимающе подняла брови, встретив Светкин ошалелый взгляд. И отвернулась, когда по её глазам прочитала направление её мыслей. И обрадовалась, когда Степанова отошла от нас к окну, достала
рулетку и начала что-то замерять и в свой блокнот записывать. Поглядывала, конечно, в нашу сторону через каждую минуту, но я для себя решила, что это неважно.Кофе Сашке принесли, мне предложили, но я покачала головой, отказываясь, и снова принялась оглядывать зал. Оттолкнула руку Емельянова, когда он ладонь на моё бедро пристроил, а когда взглянула на него, всё же улыбнулась. Поправила воротник его рубашки.
— Хватит уже оглядываться, — попросил он тихо.
— Это моя боль, — шепнула я в ответ. — Мой проект был куда лучше.
Емельянов сделал глоток кофе и неожиданно кивнул.
— Знаю.
Я изумлённо посмотрела, затем переспросила:
— Ты знаешь? Ты помнишь?
— Я полюбопытствовал, — признался он. — Но проект, на самом деле, помню. Правда, не знал, что он твой.
Я на стуле развернулась, глядя на Сашку во все глаза.
— Тогда почему ты выбрал её?
Емельянов взглянул со значением.
— Милая, твой проект был на треть дороже.
Моё разочарование было безгранично.
— Саша, — проговорила я, ощущая всю горечь от этого открытия, — ты жмот.
— Я бизнесмен. И я, к сожалению, не Филин. Пока приходится детально рассчитывать бюджет, а порой и в долги влезать. И не смотри на меня так, мне от этого не по себе.
Я обиженно поджала губы, посмотрела на картину в тёмных тонах, над баром, и мне так обидно стало, что словами не передать. Казалось, что давно смирилась — проиграла и проиграла, а теперь оказывается, что всё дело не в том, что кто-то лучше меня, а в деньгах. Сашка протянул руку, обнял меня, а когда я его за шею обняла, в лоб поцеловал и тихо рассмеялся.
— Ладно, не расстраивайся.
— Я люблю этот ресторан.
— Какая честь!.. — Он отстранился, в лицо мне посмотрел и убрал с моей щеки волосы. Быстро поцеловал в нос. И примирительно предложил: — Поехали по магазинам?
Я вздохнула.
— Это тебе дорого обойдётся.
— Я так и понял. Но я готов к жертвам.
— «Лекадию» это не спасёт, — проговорила я едва слышно, и, забыв попрощаться со Светкой Степановой, вышла из ресторана вслед за Сашкой.
Ужинать Емельянов любил в ресторанах. С ним я впервые посетила «Три пескаря» и была приятно поражена обстановкой. Даже попыталась благоверному в пол тона объяснить, что вот если некоторые не стараются экономить на каждой копейке, то и результат превосходит все ожидания. А другие, жмоты которые, шторы меняют с бледно-фиалковых на матово-сиреневые, и считают, что этого вполне достаточно. Сашка от меня в нетерпении отмахивался, даже пошипел слегка, и посоветовал молча любоваться на новые туфли, которые обошлись ему в месячную зарплату Степановой, и не изводить его дурацкими придирками.
— Он жмот, — сообщила я Нике, когда мы с ней остались один на один в женской уборной. Я сидела на пуфике, наблюдала, как Ника губы подкрашивает, потом подняла ногу и полюбовалась на бархатный нос новой туфли.
Та лишь усмехнулась.
— Все они такие. Кто бы знал, чего мне стоит каждый раз вкладывать в голову Кирилла мысль об очередном увеличении расходов. Ему ведь ничего не надо. Он контролирует бизнес и подсчитывает прибыль. На год вперёд. А вытрясти из него лишнюю копейку на «красоту» — это подвиг. Правда, сейчас легче, сейчас он меня балует… — Ника довольно рассмеялась, а я невольно опустила взгляд на её округлившийся живот. — Так что, я пользуюсь ситуацией. После родов он меня дома запрет, так с Ванькой было.