Таксист. Маша

Однако по сравнению с торговым центром здесь все выглядело во много раз богаче, помпезнее.

Громилы остались в машинах, а Артем с Зотовым прошли через золоченую арку и оказались в лифте всего с тремя кнопками. Зотов не притронулся ни к одной из них, но двери закрылись и лифт устремился вверх.

– Лифт управляется оператором? – Спросил Артем.

– Конечно.

* * *

Шестой этаж выглядел чуть менее роскошно, чем парковка. Соболев не любил особой роскоши, но статус требовал: здесь всегда мог появиться (и бывал!) сам президент. Почему для своей резиденции Соболев выбрал именно шестой, а не последний этаж, откуда могла бы открываться живописная панорама близлежащего района, история умалчивала. Поговаривают, что в одном из кабинетов, когда в этом здании был еще какой-то профильный НИИ, он начинал свою карьеру. И ему на шестом этаже понравилось. Привыклось.

Длинный коридор, в котором Артем и Зотов оказались, когда лифт распахнул двери, оказался застелен мягкими коврами.

– Вот там Ольга встретит, – сказал Зотов, показав на дальний конец коридора. – Ну а я – к себе.

И направился в противоположную сторону.

Артем немного растерялся и неуверенно пошел в конец коридора. В его конце виднелась единственная массивная дверь. Подойдя к ней, он потянул за ручку и оказался в просторной приемной, в которой стояли два массивных дубовых стола. За одним из них сидела женщина. “Наверное это и есть Ольга”, – подумал Артем. Но узнать этого он не успел. Когда до цели оставалось несколько шагов, дверь слева, рядом со столом женщины распахнулась и на пороге появился мужчина с бородой, в клетчатой рубашке с закатанными рукавами. Он слегка улыбнулся, протянул Артему свою руку. Его глаза были чисты и излучали самое настоящее дружелюбие. Артем почувствовал себя так, словно встречается с давнишним приятелем, которого он не видел много лет.

“А по телевизору он не такой…” – только и успел подумать Артем.

– Привет, – сказал Соболев, пожав руку Артема.

– Здравствуйте, Сергей Петрович. Я очень рад.

– И я. – Кивнул Соболев. – Чай? Кофе?

– Кофе, если можно.

– Проходи. – Соболев гостеприимно распахнул перед Артемом дверь кабинета.

Пройдя через двойную дверь Артем оказался в святая святых компании “РусОйл”. Кабинет босса был обставлен дорогими шкафами, в которых стояли книги, награды, кубки. Все это, конечно, выглядело очень дорого, но главное было не в этом. Здесь царил какой-то неописуемый порядок, все стояло на своих местах. Артем видел немало перфекционизма в своей жизни, но это был не перфекционизм, а нечто большее! Возникало ощущение, что сначала был составлен список всего того, что будет стоять на полках, а затем его передали самому крутому дизайнеру в мире, который изготовил всю мебель под этот список, а затем не менее мастерски все расставил на полках.

– Ух ты, как у вас тут… – Сказал Артем и запнулся. Соболев вопросительно посмотрел на него. – Ну даже не знаю, как сказать. Вот аккуратно прямо. Я такого еще не видел.

Соболев облегченно вздохнул, видимо, обрадовавшись тому, что Артем не сказал таких слов как “круто” или “роскошно”.

– И даже перфекционизмом это не назовешь, но в то же время все так идеально и продуманно, что прям… – Артем показал свой восторг, раздвинув руки в сторону всей этой красоты.

– Это все Ольга, – махнул рукой Соболев. – За порядок отвечает она.

– Наверное в душе она первоклассный дизайнер, – сказал Артем.

– Да, у нее красиво получается. Ну, прошу. Усаживайся.

Последнее слово приятно согрело Артема. Он очень любил историю про то, как Екатерина II ввела это слово в обиход, посчитав что “садитесь” звучало слишком властно, а “присаживайтесь” – словно “на краешек”.

Артем сел в мягкое кресло и нервно сжал левую руку правой. Он не знал с чего начать. Он уже было хотел открыть рот, чтобы сказать что-то вроде “Возможно вы хотите узнать что-то обо мне?”, но Соболев, словно прочтя его мысли, опередил его:

– Про тебя, Артем, я уже практически все знаю. Что-то Маша рассказала, ну а что-то пришлось узнать. Ты уж прости, но дочь у меня одна, так что… В общем, я тебе так скажу: я за вас, ребята, очень рад. Парень ты целеустремленный. Не все всегда получается, но ты вообще молодец. Правда-правда! – Сказал он с убеждением, заметив, как Артем смутился.

– Я, если честно, своим ушам не поверил, когда услышал, что произошло, когда она к тебе приехала. – Продолжил Соболев. Артем слегка покраснел. – Понимаешь, Артем, после смерти матери она очень изменилась. В меня, наверное, пошла вот этим “я все сама”. От матери ей вроде бы ничего не успело достаться.

Артем улыбнулся и покачал головой. Соболев с любопытством посмотрел на Артема.

– Я не знаю, что могло… Достаться. Простите, все же, стоит признаться, что я немного волнуюсь. – Соболев, прищурившись, улыбнулся и добродушно кивнул. мол, “не парься, все свои!”. – Но… Понимаете, Сергей Петрович, Маша – она не такая как все! Мои родители прожили вместе всю жизнь, у них скоро золотая свадьба. Мать бросила престижный ВУЗ для того, чтобы воспитать меня. Когда я был ребенком, я помню всего одну трагедию, которая повторялась по вечерам: “Темка, сбегай быстро за хлебом, сейчас отец с работы придет, а хлеба к супу нет!” А в наше время можно заказать все что угодно. Маша, как я понимаю, хорошо зарабатывает, она, наверное, может каждый день в рестораны ходить. Но ей не это нужно. Вы знаете, что она тут умудрилась приготовить ужин?

Соболев посмотрел на Артема широко раскрытыми глазами.

– Да, Сергей Петрович! Я дал ей ключи. Уж простите, если поторопил события, просто хотел, чтобы они у нее были. Сам был на работе. Маша спросила, не будет ли чего страшного, если она приедет пока без меня. Я, признаться, был на седьмом небе от счастья. Просто понимаете, вот это ощущение, что человек, которого ты… – Артем хотел сказать слово “любишь”, но почему-то решил, что это может быть чересчур. – …который тебе дороже всех на свете, что он… то есть она придет в твою квартиру, сама, будет там как дома, это так… Невероятно! Так вот, что-то я все на эмоциях, простите…

– Никогда не проси прощения за то, что у тебя внутри, – одобрительно улыбаясь, покачал головой Соболев.

– Да, хорошо, – смутился Артем и продолжил. – Так вот когда я приехал, по квартире разносился запах такой божественный, я чуть дар речи не потерял. Маша приготовила мясо по-провански, салат греческий, это все было такое вкусное! А Маша… Простите, Сергей Петрович, как школьница, что ли, все переживала, что может быть невкусно. – Соболев слушал Артема с открытым ртом. – А потом она призналась, что, если не считать яичницу, готовила она первый раз в жизни. И знаете почему? – Соболев вопросительно посмотрел на Артема, всем своим видом давая понять, что однозначно правильного ответа у него нет. – Потому что ей захотелось приготовить для меня! И пока я ел, она так смотрела… Я читал где-то, что, если женщина смотрит, как мужчина ест, это очень многое значит. А у меня даже…

Артем запнулся, наступила неловкая пауза.

Соболев, сидевший в некоем оцепенении, внезапно очнулся и, слегка закивав головой, задумчиво вставил “пропущенную фразу”:

– А на тебя так даже бывшая жена не смотрела.

Артем снова покраснел как рак. Про жену Соболеву явно рассказала не Маша. “Ну ладно уж, он все правильно делает – единственная дочь как-никак”, – успокоил себя Артем.

– Да… А самое главное, Сергей Петрович, – тихо продолжил Артем, – я, признаться, сам себя не узнаю. И это не какие-то там выдумки. Просто я неожиданно перестал оперировать местоимением “я”. Для меня это было достаточно большим… удивлением, что ли. Просто я всегда мечтал о том, что “я” поеду, “я” построю, “я” куплю… Так к этому привык, что сам не знаю. как это все перевернулось за один миг. Я теперь без слова “мы” себе ничего не представляю, – сказал Артем и словно провинившийся школьник опустил глаза. Его исповедь была окончена.

– Нет, все ей от матери досталось. Все. – Задумчиво скала Соболев, потирая лоб. – Ты даже не представляешь, как все это удивительно и очень приятно слышать. Надо же! Ты видел мою дочь такой, какой ее не видел даже я! Счастливчик! – Усмехнулся Соболев.

– Знаешь, Маша действительно стала другой после того, как ее матери не стало. Сама решила делать карьеру, фамилию сменила, работала ночами. Я в ее личную жизнь никогда не лез – не мое это дело. Но видел, конечно, как за ней пытались ухлестывать. Тут ты прав: найти приличного парня с восьмизначным счетом – дело нехитрое. Может даже и любил бы он ее по-настоящему. Но я-то знаю, что она не такая. Только вот какая – не знал. А ты мне сейчас все рассказал. Ну точь-в-точь как мать! И знаешь, что я тебе скажу? – Соболев наклонился поближе к Артему и положил руки на стол. – Теперь мне совершенно понятно, что для Маши – истинное счастье.