Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

«Что мы видим?»

Создавалось впечатление, что зал был хорошо подготовлен.

«Высыхающие реки, замерзающие навсегда озера, трескающаяся от засухи пустыня — это разве наш мир?»

«Это не наш мир» — складно ответил зал.

«Плачущие африканские вдовы, молящиеся католики и взрывающиеся мусульмане, это наш мир?» — с надрывом продолжил Нкомо.

«Это не наш мир», — ответ зала тоже был надрывен.

«Кто живет в нашем мире?» — воззвал шаман, обращая взор к крыше зала… Ни неба, ни портрета президента, ни какой другой святыни, к которой стоило обращать взор, надо сказать, там не было. К кому бы это он?

«Мы

живем в нашем мире!» — уже с визгливыми нотками возвестил зал.

Я с недоумением заметил, что у стоящей справа тетки из глаз катились слезы. О чем они все вообще?

«Где он, человек, который спасет мир от того, что чуждо нам? Где тот человек, который видит мир таким , как он есть? Где тот, кто видит беду? Призовем его!» — наверное, сейчас для Нкомо настал момент ударить в бубен.

Тут вдруг все хлопнулись на колени. Что за ерунда? Куда я попал?

«ТЫ! ТЫ видишь Землю в огне?»

К своему собственному омерзению я понял, что эскимос тычет пальцем в меня! Ну, конечно. Из всего многотысячного зала только я и Виктор не стояли на коленях.

— Это вы мне? — не произнося слов и тыча пальцем в свой живот, вопросил я.

— Ты, именно ты, скажешь нам сегодня, где беда! Иди ко мне, сын мой!

Тоже мне, папаша. Козел луноликий. Ну ладно. Мне интересно, чего он хочет.

— Скажи, брат! — ага уже повысили. — Что тебя мучает? Что грозит нам?

И тут меня почему-то понесло. Выхватив микрофон у шамана, я стал что-то говорить. Что-то очень важное. Не помню что.

«Вот слышите! Вот, что говорит наш брат! Он тоже мучается судьбами Земли! Братья! Помолимся со мной за спасение от чужих! От боли и смерти. Сплотимся в великом порыве вокруг нашей коммуны борьбы с чужими!»

И тому подобная чушь.

Меня отпустили со сцены. Виктор пробормотал хлопая меня по спине: «Классно сказал, мужик».

— О чем?

— Ну, эта…как там…Ой. Не помню. Но бабки, смотри, сдают. — И действительно, к сцене выстроилась очередь…

— Преподобный Нкомо хотел бы с вами поговорить, — нас остановил шкафоподобный охранник на выходе из дворца.

— О чем? — удивился я. — Я вроде всю глупость уже сказал.

— Преподобный просил вас любезно согласиться посетить его после благорастворения.

— Ну, если после растворения, так чего бы и не? — Виктор ткнул меня в спину — мол, не выпендривайся.

Заславский-Нкомо сидел в своей уборной, или гримерной, или как это ещё называется. Он сменил сценический скромный костюм на просторный халат. Халат был черный в желтую полоску. Усыпанный блестками и шитый нитками разных драгоценных металлов.

— Браво, браво! Вы, молодой человек, превосходны! Я предлагаю вам семь процентов. И премиальные.

— А мне? — Виктор вмешался рефлекторно.

— Нет, ваш секретарь — на вашем довольствии… Вассал моего вассала…

— Так, секундочку.., — я ничего не понимал, — о чем вы? Какие проценты и за что?

— Как за что? Вы сегодня раскрутили быдло на денежные взносы! Мне за два года ни разу не удавалось! Только спонсоров и рекламодателей.

— Быдло? — иронично переспросил я.

— Только не говорите, что кто-то еще, кроме маргиналов, ходит на такие действа. Кстати, мы с вами в Ленинском райкоме комсомола, бывшем, не встречались? Лет двадцать назад? Нет? А, мне показалось…

— Скажите, — я хотел задать Нкомо только один вопрос, —

«вторжение извне», почему такой безумный тезис?

— А что бы вы хотели? Ватикан и Русская православная церковь получили патент на любые проявления высших сил, вот и пришлось мне перейти на алиенов. С богом теперь напряженка!

Мы ушли. Я чувствовал себя идиотом. Причем, последним… На площади перед дворцом стоял одинокий пожилой человек. Он ждал нас.

— Извините. Я ждал вас. Я понял вас, я понял, о чем вы говорите. Я знаю, Земле ДЕЙСТВИТЕЛЬНО угрожают.

— Почему такая убежденность?

— Вы знаете, может мы присядем где-нибудь? — пожилой поддернул старенький пиджак, все время съезжавший назад.

Мы выбрали одинокую скамейку, непонятно каким образом оказавшуюся среди недружелюбного окружения Дворца Съездов.

— Ну и? — я подтолкнул собеседника к началу разговора, который он, судя по всему, боялся начать.

— Я случайно оказался там… Это все ерунда, но вот ваши слова… У вас не складывалось впечатления, что все, что творится вокруг в нашей жизни, в последнее время следует некой, непостижимой для нас логике? — пожилой начал говорить и уже не мог остановиться. — Все эти передачи о добрых инопланетянах, о том, что перед человечеством стоят неразрешимые проблемы, о том, что похолодание. Потепление, обеднение и перенаселение… Вы чувствуете, что нас подталкивают к мысли, что нам нужна помощь?

— Но ведь так можно интерпретировать любую рекламную кампанию! Это не аргумент. Аргумент — если есть материальные доказательства, — я почему-то стал спорить… Хотя и сам понимал, что он прав.

— Да, конечно… Можно не обращать ни на что внимания, если не принимать во внимание одну мелочь — существует заговор. И к нему следует относиться с точки зрения теории заговора, — а старичок оказался не так прост.

— Вы имеете в виду конспирологию? — я, несмотря на некоторое пренебрежение к подобным теориям, решил расспросить собеседника подробнее.

Мужичок открыл рот, явно собираясь начать длинный разговор. Потом закрыл и стал внимательно осматриваться.

— Вы понимаете, — тихим голосом проговорил он, пододвинувшись ко мне поближе, — уж если начинать разговор о заговоре, надо быть уверенным, что заговорщиков нет рядом.

— Да, вы правы, — я решил его подбодрить, — не бойтесь, Виктор — наша надежная защита от неожиданностей.

Виктор, легко войдя в роль, плотно стиснул губы, ну прямо Лино Вентура, и кивнул собеседнику.

— Так вот, э…, разрешите представиться, меня зовут Азуар, — мужик церемонно поклонился.

— Я Майер, — ответил ему я. Виктор возмущенно ткнул в бок — мол, зачем раскрываться? Но было поздно.

— Так вот, господин Майер, вы, наверное, знаете, что среди различных течений конспирологии есть так называемое «историческое безумие». Его по-разному называли различные авторы от Грасе д’Орсе до Дугина [2] , аналитики и специалисты в конспирологии.

— Ну, в общих чертах, весьма поверхностно, знаю, — честно соврал я.

2

Грасе д’Орсе, Дугин — реальные теоретики конспирологии.

Поделиться с друзьями: