Талисман Белой Волчицы

Ладно, подумал он с удовлетворением, все какая-то надежда появилась! Время от времени можно подходить к щели и кричать что-нибудь, все какой-то шанс, что тебя услышат. Да и по времени можно ориентироваться, хотя бы приблизительно. Только знать бы: сейчас все тот же день тянется или уже следующий наступил? Если принять во внимание, что он почти не ощущал голода, то не закончился нынешний. Значит, искать его начнут не раньше завтрашнего дня. Но если дела на заброшенной шахте и впрямь столь серьезны, как сообщил Ермашка, то наверняка послезавтра.

Только бы лошадь не ушла далеко! Но это было столь же нереально, как и то, что его голос услышат из подземелья.

Она могла чего-то испугаться, просто перейти на более заманчивое пастбище, а в худшем случае на нее наткнутся чужие люди и приберут к рукам, как ничейную.

«Ну, елки точеные, зеленая тайга!» — вспомнил он вдруг любимую присказку Вавилова. Неужто никого не насторожит, что по степи бродит одинокая лошадь с притороченной к седлу служебной сумкой, с «сидором», полным вкуснейшей провизии, только от одних воспоминаний о которой слюнки текут? Нет, самое поганое в этой ситуации то, что у седла болтается «драгунка» Егора, которая многим здешним охотникам даже не снилась! Хорошо, если те, кто найдут лошадь, окажутся честными людьми, ведь по документам нетрудно определить, что она принадлежит полицейскому. Или все-таки позарятся на лошадь и винтовку и не заявят о находке?

И последняя версия казалась ему самой правдоподобной…

Так он сидел, навалясь спиной на каменную плиту надгробия, и перебирал в уме варианты развития событий. Камень приятно холодил спину, и ее уже не жгло огнем и не рвало собаками. Размышляя о своей незавидной судьбе и отметая один за другим те или иные способы своего освобождения как непригодные или совсем уж фантастические, он делал глоток-другой из бутылки, так что когда вскинул осоловелый взгляд вверх, то не обнаружил светлой полоски между камней — снаружи наступила ночь. Он закутался в теплый сикпен, подложил под голову папаху и заснул…

— Вставай, вставай, мерген! Вставай! — Кто-то настойчиво тормошил его, и ему показалось, что это Лиза досаждает ему, не дает выспаться. Он отмахивался от нее, ворчал что-то сердитое, пытаясь отгородиться от нее локтем, но она настойчиво стягивала с него сикпен и весело приговаривала:

— Вставай, засоня, солнышко проспишь, — совсем как его старая нянька.

Наконец он полностью пришел в себя, поднялся со своего жесткого ложа и замер от неожиданности. Его темница преобразилась, озаренная странным призрачным светом.

«Луна взошла», — подумал он и тут же спохватился: какая еще луна?

И тут же получил ответ на свой вопрос. Щель вверху, несомненно, стала шире, и именно оттуда лился этот странный свет. Он поднялся на ноги и удивился, что совершенно не чувствует боли. И двигается легко, словно в танце. Такое ощущение, что тело потеряло вес и он вот-вот взлетит в небо, стоит только чуток сильнее оттолкнуться от земли. Он добрался до щели и удивился еще больше тому, что может просунуть голову в образовавшуюся дыру и даже выбраться на поверхность, было бы за что зацепиться.

Алексей осторожно ощупал камни вокруг отверстия.

Нет, ненадежны. Качаются, того гляди обвалятся и увлекут за собой плиты, те, что грозно нависли над его головой. Он беспомощно огляделся по сторонам и вдруг заметил девушку.

Она сидела в тени, на камне, на некотором удалении от провала, поэтому он и не разглядел ее поначалу. Незнакомка покачивала ногой в изящном узорчатом сапожке и поигрывала кнутовищем плетки. Длинная юбка мерцала и переливалась в лунном свете. Белый плащ из горностаев небрежно свисал с одного плеча. А из-под высокой остроконечной шапки, отороченной соболем, виднелись косички. Множество косичек, украшенных кораллами и золотыми бляшками.

Заметив, что Алексей смотрит на нее, девушка засмеялась и поднялась во весь рост. Она была тоненькой и стройной, а высокую шею охватывало золотое ожерелье, состоящее из доброй дюжины широких, в палец толщиной, колец.

— Иди сюда, мерген! — приказала она. — Я жду!

— Но я не могу подняться! — признался Алексей. — Да и какой я мерген?

— Зачем винишь себя в слабости? — спросила она насмешливо и протянула ему конец плетки. — Держи, мерген!

Алексей ухватился за него, девушка неожиданно сильно дернула кнутовище на себя, и он очутился на поверхности.

Луна и вправду взошла над горизонтом. Ее неестественно огромный диск завис над степью, орошая ее мертвенно-бледным свечением.

— Откуда ты взялась? — спросил он, отряхивая колени.

Девушка вновь отступила в тень и засмеялась.

— Сначала благодарят, мерген, а потом все остальное спрашивают.

— Спасибо, — смутился он, — как ты меня нашла?

— Велика задача! — совсем как Лиза махнула она рукой.

И Алексей вдруг заметил, что она разговаривает с ним, почти не разжимая губ.

— Ты моего коня не видела? — спросил он, лишь бы что-то спросить, потому что почувствовал вдруг странный холодок, пробежавший по позвоночнику. И подумал: нет, на самом деле все ему снится: и эта девушка, и эта луна. И его освобождение тоже всего лишь фантазия, навеянная лихорадкой и болью в спине.

— Зачем тебе конь? — спросила девушка и махнула рукой в степь. — Смотри!

И он увидел табун лошадей, наверняка кобылиц, потому что они были тонки в кости и высоки на ногах. Ветер развевал их гривы и хвосты, они мчались по степи, рассекая воздух крепкой грудью и почти не касаясь ковылей, и — о чудо! — он видел сквозь них звезды. Кобылицы взлетели на дальний курган и скрылись из глаз, но он все еще слышал топот и ржание: табун уходил к горизонту.

— Знаешь, у меня там документы и винтовка, — произнес он смущенно, стараясь не смотреть в сторону своей спасительницы.

Девушка вновь засмеялась, зазвенела голоском, так звенят сосульки в марте, исходя щедрой капелью.

— Подожди, не спеши! Я тебя провожу. — Она свистнула, и из тени выступила лошадь. Молочно-белая, с темными Гривой и хвостом, с расшитым чепраком и седлом необычной формы.

Девушка, не касаясь стремян, птицей взлетела в седло и подала ему руку.

— Иди сюда, мерген!

И он, подчиняясь ей, вскочил в седло позади нее. Обняв девушку рукой за тоненькую талию, второй он дернул поводья, и лошадь помчала их по степи, и настолько мягок и плавен был ее бег, словно она не бежала, а летела по воздуху. Он оглянулся и присвистнул от удивления. След в след за ними неслась стая волков. Пригнув головы, они не отставали от них ни на шаг. Звериные шубы казались белыми в лунном свете, и лишь иногда они задирали головы, и глаза их отсвечивали красным.

— Волки! Нас догоняют волки! — крикнул он Девушке.