Талисман для графа

А… сам Роб?

Джемайма потягивала эль и поглядывала на мужа. Он обладал способностью вызывать к себе почтение, не прикладывая к этому никаких усилий, и при этом он никого не подавлял. Роб не был денди, хотя очень нравился Джемайме своей небрежной элегантностью. Ей еще не приходилось проводить пять часов, сидя рядом с мужчиной в замкнутом пространстве кареты. Это было непривычно, но достаточно приятно. Они с Робом беседовали о самых разных вещах, которые приходили в голову: о том, сколько времени занимает путь из Лондона в Делаваль, об урожае на полях, мимо которых проезжали. Но, ловя на себе полный желания, пристальный взгляд Роба, она чувствовала, как краснеет. И вот сейчас, видя, что Роб снова так же смотрит на нее, она перевела разговор в безопасное русло: – Вы говорите, милорд, что до Делаваля осталось двадцать миль. Где мы находимся?

– Недалеко от города Берфорда, – ответил Роб. – Мы около поместья герцога Мерлина в Мерлинчейзе. Оттуда, чтобы доехать до Делаваля, надо свернуть к югу…

Джемайма услыхала имя герцога и застыла от ужаса. Ее затошнило, зазвенело в ушах, она была на грани обморока.

Герцог Мерлин. Мерлинчейз. Там живет Тилли. Она понятия не имела, что ее племянница находится так близко от Делаваля.

После разговора с Джеком она больше не думала о том, чтобы разыскать Тилли, и вот теперь судьба распорядилась так, что она должна, вопреки своему первоначальному желанию, сделать все возможное, чтобы избежать встречи с племянницей.

– Я думала… – Ее голос прозвучал хрипло, и она прокашлялась. – Я думала, что герцог Мерлин живет где-то в Глостершире…

– Да, он там живет. – Роб поднял голову. – Джемайма, что с вами? Вы побледнели.

– Я? Да… – Джемайма справилась с волнением и, взяв вилку, поковыряла мясо, затем отложила вилку и выпила эля, который смягчил пересохшие губы, но вкуса она не почувствовала. – Я не предполагала… Ведь Мерлины занимают слишком высокое положение в свете, чтобы общаться с нами.

– Вовсе нет, – сказал Роб. – Мы нанесем им визит, как только устроимся в Делавале. Племянник герцога, Берти Першор, – мой закадычный приятель, а Мерлин – мой крестный.

У Джемаймы задрожала в руках кружка, и эль пролился на дубовый стол. Роб с удивлением посмотрел на нее.

– Герцог – ваш крестный? Боже праведный! – произнесла она первое, что пришло в голову.

– Не стоит придавать этому особого значения. Мерлин – милейший человек.

Вам он понравится.

У Джемаймы не было ни малейшего желания когда-либо встречаться с герцогом, но не скажешь ведь этого Робу. Она с унынием подумала, что ей придется найти массу отговорок, чтобы избежать встречи с его крестным. Джемайма собралась с мыслями. Никакой опасности пока нет. Делаваль находится в двадцати милях отсюда, в Оксфордшире, и маловероятно, что она когда-нибудь встретится с Тилли. Если только девочка не очень на нее похожа, никому в голову не придет, что они – родственницы. Джемайма почувствовала, как устала. Она подумала было, не рассказать ли Робу о Тилли, но не решилась.

Хватит того, что он сделал графиней Селборн дочь трубочиста. А тут еще новость о том, что ее незаконнорожденная племянница – воспитанница его крестного… Нет, с этим лучше подождать, пока она не узнает его поближе.

Джемайма посмотрела на Роба. Он ел жаркое и, кажется, не подозревал, что ее внезапная бледность происходит от чего-то другого, а не вызвана вполне объяснимым опасением встретиться с кем-то из его знакомых. Джемайма продолжила еду. Мясо было горячим и вкусным, и она, проглотив несколько кусочков, почувствовала себя лучше. Когда-нибудь она расскажет Робу о Тилли. Между ними не должно быть никаких секретов.

– Как вы думаете, хозяин разведет огонь? – Она нарочно переменила тему разговора. – Правда, день сегодня теплый, но в таких старых каменных домах всегда прохладно.

Они попросили об этом хозяина, а он, извиняясь, сказал: – Простите, милорд, миледи, но трубы жутко дымят. С ними хлопот не оберешься. Зимой чуть не лишился из-за этого постояльцев. А сколько денег ушло на трубочиста! Он приехал аж из Оксфорда, запросил три гинеи – и все без толку!

– А вы пробовали запустить в трубу гуся? – спросила Джемайма. – Он захлопает крыльями и смахнет копоть вниз.

– Я думал об этом, миледи, но гусь – любимец моей жены, и она скорее собственного ребенка туда засунет, чем его!

Да и копоть больно густая. Тут гусь не поможет.

Джемайма допила эль и сказала: – В таком случае я знаю, что надо сделать. У вас есть дробовик, мистер Хинтон?

Хозяин недоуменно посмотрел на нее.

– Конечно, есть, мэм. У любого деревенского есть ружье.

– Принесите его. И захватите большие простыни.

Хозяин, ничего не понимая, торопливо вышел и вернулся со старым дробовиком, женой и четырьмя любопытными ребятишками, а также стопкой простыней и дворняжкой.

– Расстелите простыни около камина, – распорядилась Джемайма, – туда будет сыпаться сажа, а одну повесьте на балку – она послужит занавеской. Роберт, подвиньте, пожалуйста, стол. Спасибо.

Теперь, мистер Хинтон, возьмите ружье, встаньте внутрь камина и стреляйте прямо в трубу.

– Мадам! – ужаснулся хозяин.

– Уж не хотите ли вы, чтобы я это сделала? – спросила Джемайма.

Вокруг собрались постояльцы и в изумлении наблюдали за тем, как хозяин залез в камин, нацелил ружье в трубу и выстрелил. Дом дрогнул. На дворе гуси и куры начали громко кричать и квохтать, а птицы взлетели с деревьев, поднимая сильный шум. Дамы заткнули уши и завизжали, лишь одна Джемайма стояла руки в боки и улыбалась. Послышался грохот, словно рядом по дороге проехала телега, и из трубы прямо на голову хозяина со свистом посыпалась сажа.

– Простите, – извинилась Джемайма, едва удерживаясь от смеха. – Я забыла предупредить вас.

Хозяин отряхнулся.

– Ну и дела, черт возьми! Вы стоите больше, чем любой модный трубочист, леди Селборн, клянусь! – отряхиваясь, словно собачонка, и улыбаясь во весь рот, сказал хозяин.

– Спасибо, – скромно ответила Джемайма.

Постояльцы, поняв, что трактир не рухнет, захлопали в ладоши и вернулись доедать ужин. Хозяева подобрали грязные от сажи простыни и ушли, а Джемайма снова села за стол и, как ни в чем не бывало, занялась жарким, бросив на Роба невинный взгляд.

– В чем дело, милорд? Вы хотите, чтобы я так же прочистила к зиме трубы в Делавале?

Роб был немного ошеломлен.

– Господи, Джемайма, вы просто великолепны! И в жаркое ни пылинки не попало!

– Я думала, вы поняли, что я собираюсь сделать, когда я послала за дробовиком, – сказала Джемайма, поглощая мясо.

– Я догадался. Мне, наверное, следовало вас остановить, но, боюсь, я не тот муж, который способен на это.

– Никто не пострадал, а хозяин очень благодарен. Правда… сначала эль, а потом печная труба… – Джемайма смотрела на Роба, склонив голову набок. – Должна признать, что вы весьма терпеливы, Роберт Селборн. Как далеко вы позволите мне зайти, прежде чем остановите?

Ярко-голубые и карие глаза встретились.

– Не испытывайте меня, Джемайма, – слегка улыбнулся Роб. – Иначе вы будете удивлены.

Джемайма вспомнила, какая железная воля скрывается за внешним хладнокровием Роба, и вздрогнула.

– Мы можем положить валик посередине кровати, – предложила Джемайма, когда позже вечером они вошли в спальню. – Уверена, что это поможет.

Но Роб не был так уверен, как она. Его немного отвлекла прочистка печной трубы, но по мере того, как вечер клонился к ночи, его с новой силой стали преследовать сладострастные мысли. Он, словно зачарованный, смотрел на Джемайму. Она допивала эль, положив локти на стол, отчего вырез платья немного опустился и открылась заманчивая ложбинка на груди.