Талисман любви

— Заткнись! Заткнись, ты, грязная, мерзкая сука. Мама будет в ярости. — Его все еще трясло. Желудок снова и снова сжимался, желчь поднялась к горлу, в каждый момент грозя выплеснуться наружу. — Поттер не может родиться от проститутки, — простонал он и начал душить.

Дестини поняла, что совершила ошибку. Она хотела сказать, что передумала, но не могла произнести ни слова. И чем дольше он сдавливал ей горло, тем труднее было вспомнить, зачем она вообще сюда пришла.

«Я сейчас умру, — подумала она. — Это совсем не то, на что я рассчитывала».

Окружающий мир перестал существовать. Дэвид душил Дестини, казалось, долгие часы. Он даже не слышал короткого хруста, который, трескаясь, издала ее шея, не видел, как закатились глаза, как поникла голова. Единственное, что стояло у него перед глазами, — это мамино неодобрение, ее суровый взгляд. Дэвид продолжал сжимать, отчаянно стараясь отогнать видение и остановить маму, не допустить ее появления.

Услышав чьи-то всхлипывания, он остановился и только потом понял, что всхлипывал сам.

«Дэвид Генри Поттер, что ты наделал?»

Визгливый голос испугал Поттера. Не отдавая себе отчета, что это его собственный, он отшатнулся и споткнулся о туфлю на высоком каблуке. Зрелище заставило его замолчать.

— Я ничего не сделал, — заскулил он детским протяжным голосом. — Она меня вынудила. Это она во всем виновата. Я от нее избавлюсь, — прошептал он и затравленно оглядел площадку. Крутой склон рва и густые заросли плюща — вот как раз то, что надо. — Не сердись, мама. Пожалуйста, не сердись. Я все исправлю. Я твой маленький мужчина, ведь так? Я сделаю так, что все будет нормально. Вот погоди, увидишь.

Голос в его голове продолжал отчитывать и бранить его за глупость. А сам он продолжал делать начатое.

Он не смог заставить себя прикоснуться к ней руками. Поэтому стал толкать ее тело ботинками, пока оно не докатилось до края рва.

— Еще одно усилие, — прошептал Дэвид, подбадривай себя.

Тело скатывалось все ниже, похожее на сломанную куклу, и чем дальше катилось, тем выше задиралось платье. Но никого не было вокруг, чтобы видеть этот позор. Красные туфли на шпильках последовали вслед за хозяйкой и затерялись где-то в траве.

Дэвид смотрел вниз так долго и пристально, что потерял из виду то место, куда упала Дестини. И только потом настолько пришел в себя, что осознал сделанное.

— О Боже, — пробормотал он и начал приводить в порядок волосы и одежду, чтобы вернуться на пикник.

Его глаза остекленели, кончики губ опустились, движения стали замедленными и неуверенными. Он еще раз медленно оглядел окрестности, дабы просто удостовериться, что его никто не видел.

Все было в порядке. Он все сделал. Он исправил то, что испортил. Именно так, как учила мама. Тяжесть свалилась с его плеч.

Посмотрев на часы, он понял, что нужно торопиться. Подходит время произносить речь.

Глава 9

Молва о Чуки Риголе бежала впереди него.

Сидя на дереве, Чуки обозревал великолепное поместье Поттеров, нацелив камеру на пикник, расположившийся под ближайшими деревьями, и проклинал судьбу и Мадонну за то, что попал в тюрьму. В его профессии был неизбежный риск. Но угодить под арест, не имея ни единого снимка для продажи, — вот что действительно злило его.

Сегодня, когда он попытался проникнуть во владение Поттеров вместе с другими журналистами и фотографами, освещавшими событие, его узнали и дали от ворот поворот. Сейчас он вспомнил слова своей матери. Если бы он поступил в колледж, как она хотела, то у него была бы настоящая работа, а не это, сомнительное поганое занятие свободного фотожурналиста, которым ему приходилось довольствоваться.

Он фыркнул от отвращения и вздрогнул, оттого что сучок впился ему в зад. Его короткие ноги и коренастая фигура не годились для тайной слежки и лазанья по деревьям.

«Фотожурналист. Кого я обманываю, кроме себя?» — подумал он. Это была грязная работа, с которой он бы с удовольствием распростился. Но поскольку большие деньги пока не приплыли к нему, он не мог поменять свой стиль жизни.

Если бы он только не попытался подловить Мадонну.

Однако в то время идея спрятаться в шахте лифта представлялась ему весьма неплохой. Он был вполне уверен, что поймает Мадонну на чем-нибудь из ряда вон выходящем и огребет большие бабки. Вместо этого его самого загребли на два дня в тюрьму, и это обошлось ему в тысячу долларов, которые пришлось занять у местного ростовщика. И фигурально, и буквально его загнали на дерево.

Чуки слегка поерзал на ветке и поиграл с объективами камеры, используя ее в качестве телескопа, в надежде подкараулить что-нибудь, что можно было бы продать.

«Может быть, что-нибудь выгорит. На это сборище заявились шишки всех мастей. Наверняка я щелкну что-нибудь или кого-нибудь».

Он должен был это сделать, ибо не мог явиться домой, пока не достанет немного наличных. Плата за жилье, содержание и то, что он остался должен ростовщику, было больше того, что он мог осилить.

А потом к нему в кадр попала она.

— Вот это да! — прошептал Чуки и подался вперед, понадежнее приладив камеру на ветке.

Он не знал, кто она и почему украдкой выскользнула из-за деревьев, но мог бы поспорить на любую сумму — если бы она у него была, — что эта женщина что-то натворила.

Чуки сфокусировал камеру, используя объектив в качестве подзорной трубы, и задержал его на вырезе красного платья.

Потом в кадр вошел мужчина в белом, и Чуки едва не упал с дерева.

— Колоссально!

Он медленно-медленно вздохнул, чтобы камера не дрогнула, и установил увеличение, желая увидеть все во всех подробностях. Неожиданно мужчина повернулся, так удачно подставив Чуки лицо, что оставалось только скомандовать: «Улыбочку!»

— Привет, конгрессмен Поттер, — пробормотал Чуки. А его камера продолжала жужжать.

Сегодня был его день. Он и представить не мог, что, когда к нему в руки наконец-то поплывут большие деньги, он будет наблюдать за этим с дерева.

Женщина в красном прилипла к Поттеру. Чуки улыбнулся. Этот снимочек должен принести ему целое состояние. А когда он увидел, как Поттер толкает ее на колени, Чуки поплотнее обхватил ногами ветвь и пригнулся пониже в решимости запечатлеть на пленке каждый момент. В уме он уже подсчитывал баксы и прикидывал, где бы провел в праздности остаток дней. Когда вдруг произошло это. И из-за того, что он наблюдал за случившимся сквозь окуляр камеры, он почти забыл, что смотрит на реальное событие.