Талисман мага

— Благодарю, — мгновенно порозовевшая Марта оперлась на протянутую ладонь. — Вы правы: действительно спит. — Ресницы смущенно опустились вниз.

— Я же говорил…

До того, как Марта ушла, было сказано еще несколько ничего не значащих фраз, но Ральфу почудилось, будто взгляд отца, его жесты, голос всякий раз говорили больше: о том, что женщина, которую он видит, прекрасна и что он восхищается ею. И Марта так же чувствовала и понимала это; больше того — принимала как должное, и здесь, в палатке, посреди дикого леса, ей не казалось это ни странным, ни противоестественным…

А еще разведчик вдруг вспомнил, как Амалия рассказывала ему о своем разговоре с Карлосом. Почему-то думать сейчас об этом было неприятно. Какое-то легкое раздражение — неужели он ревнует? Да нет, не может быть…

— Ну, ладно, предположим, уберем мы Дэвида — что делать с остальными? Против всего Темного Братства у нас…

— А зачем? — Отец медленно оторвал взгляд от еще колыхавшегося полога. — Разве ты не знаешь, что в Канде идет настоящая война: люди сами борются с Темным Братством, и не безуспешно: уничтожение Кругов — вопрос времени. Но вот Дэвид им не по зубам, а поэтому Нечистый — на нашей с тобой совести, и сделать это должны мы с тобой вдвоем. Так что поторопился ты, Михаэль, вызывая десант… Ладно-ладно, — заметив, как изменилось лицо сына, добавил он. — Скорее всего, на твоем месте я поступил бы так же… А ты мне лучше вот что скажи: у тебя с ней серьезно? — Карлос кивнул в сторону полога.

— Да нет, — пожал плечами Ральф. — Мы просто друзья.

— А та?

— Которая?

— Не притворяйся: ты знаешь, о ком идет речь.

Мысль о том, что Амалия, хоть и недолго, была в телепатическом контакте с отцом, снова больно резанула где-то внутри: для Карлоса с его-то опытом ничего не стоило за несколько секунд просмотреть все ее сознание!

— Отец, — Ральф старался говорить спокойно, — когда ты уезжал с Острова, мне и впрямь было всего восемь лет, но теперь, если ты заметил, я немного подрос.

— Ты не понимаешь.

— Не понимаю чего?

— Посмотри, что творится с Алексом.

— Если он сопьется, то исключительно по собственной глупости!

— Михаэль, он эту женщину любит.

— Любит?! Да плевал он на нее: шесть лет бабе голову морочит!

— А чем лучше ты? Если, говоришь, у тебя с ней несерьезно?

— Она об этом знает.

— Знает?! Дорогой мой, запомни раз и навсегда: любая баба всегда хочет знать только одно — что ее любят.

— Тем более! Что, мне ее теперь от себя гнать? — почти со злостью спросил Ральф.

Хотя, почему же почти — он на самом деле злился. На отца — за то, что тот, как всегда, был прав; на себя — за то, что опять ведет себя рядом с ним, как подросток. Сейчас, например, Ральф и хотел и не знал, как сгладить возникшую по его же вине неловкость. Да и что в этом удивительного? Разве он знал отца? Он знал Карлоса — знаменитого санрайзовского разведчика, читал и слышал массу историй о нем, былей и небылиц. Но что он действительно знал о настоящем Карлосе? Что тот всегда любил и был любим женщинами? Воспоминания о них — единственное, чего не коснулась зараза. Откуда, например, у отца на щеке этот шрам? Или эти рябинки на коже… Длинные изящные пальцы теребили продолговатый флакон с розовым маслом…

— Отец…

— Да?

— Каким образом ты заставил Дэвида поверить в твою смерть?

— Заразился оспой…

* * *

Решетка на окне была не только необыкновенно прочной — ее прутья располагались всего в дюйме друг от друга. А если еще вспомнить, что сама комната находилась на высоте не меньше пятидесяти ярдов, и вершины росших в саду деревьев не дотягивались и до середины башни… Вряд ли кто-то всерьез полагал, что пленница решится на побег. Амалия отошла от окна и присела на кровать. Господи, до чего глупо все получилось… А может, как раз наоборот — ведь ее же предупреждали…

Майкл не зря говорил в ту ночь про ветер: к утру он усилился настолько, что пришлось убрать почти все паруса. Накренившись на левый борт, шхуна неслась с какой-то бешеной скоростью; еще стремительнее мчались по небу рваные серо-черные облака, и Амалия, глядя на это зримое проявление гнева Господня, начинала невольно про себя молиться за всех, кто находился сейчас на корабле, — особенно за человека, уже сутки не выпускающего штурвал. Капитан Патрик не доверял управление никому и оставался в рубке до тех пор, пока шхуна — на три дня раньше намеченного срока — не причалила в порту Чизпека.

— Не передумала? — под глазами у капитана залегли черные тени.

Амалия покачала головой.

Еще раз Патрик задал тот же вопрос, когда, вроде бы, все проблемы были позади: купец, к которому собиралась обратиться за помощью Амалия, оказался необыкновенно милым, гостеприимным человеком. Он сразу вспомнил Рэнди Андерсена и его дочь, обещал подобрать надежных людей, помочь со сборами в дорогу…

— Не нравится мне он.

— Почему?

— Не знаю.

— Вот видишь. Ты просто устал.

Странное дело: после той ночи Амалия и Патрик почти не разговаривали, однако ощущение, что они знакомы уже очень давно, только усилилось.

— Майкл, ты напрасно боишься. Эдор — так звали купца — совсем не глуп: он прекрасно понимает, что отец имеет влияние, и не захочет усложнять себе жизнь.

— Предположим. Но ты хоть представляешь, что это за страна?

— Да.

Патрик лишь криво улыбнулся. Впрочем, Амалия и сама понимала, насколько наивным был ее ответ. При мыслях о незнакомом континенте с его неведомыми опасностями временами замирало сердце. С другой стороны, не поворачивать же назад?

— Послушай, а разве не ты говорил, что меня понимаешь, что я сбежала из дома в поисках настоящей жизни?

— Но не такой же! Если уж на то пошло, я бы предпочел сдать тебя с рук на руки этому твоему… — Патрик запнулся.

— Ах вот оно что! Ты бы сдал меня! Как будто бы я какой-то груз! Или ребенок! А, ну конечно, я ведь женщина…

— Да уж — не мужчина, — весомо подтвердил Патрик.

«Черт бы тебя побрал…»

— Майкл… — Амалия приготовилась долго и терпеливо объяснять. — Не сомневайся, у меня все продумано, у меня есть четкий план…

На самом деле план был довольно приблизительный: связаться по радио с Майером — его отряд, конечно, идет по следу Михаэля, — ну, а потом уже действовать по обстоятельствам. В самом крайнем случае — связаться с Михаэлем.

— …поэтому никакой опасности…

Патрик слушал, но, похоже, не слышал.

«Да он же меня ни за что не отпустит…» — внезапно с отчаянием осознала Амалия и, понимая бессмысленность любых аргументов, начала инстинктивно внушать Патрику мысль о своей полной безопасности, а также о том, что ему необходимо срочно возвращаться на шхуну.