Талисман валькирии

Правда, которую она услышала от возлюбленного, согрела ее сердце, и светлые волосы богини вспыхнули слабым солнечным светом.

— Даже если и так. Мы можем скрыться и жить в другом мире еще долго и счастливо. Подумай о своей дочери, неужели ты готов оставить и ее?

Одур отвернулся и отошел на пару шагов. Это было непереносимо находиться так долго рядом с чудовищем, которое пытается завладеть его чувствами, чтобы подчинить себе.

— Не впутывай сюда Хнос. Слышишь? Если ты ее любишь, то не вмешивай нашу дочь. Она валькирия и была рождена, чтобы служить праотцу Одину… Или ты хочешь, чтобы Хнос постигла та же участь, что и Сваву?

Одур повернулся и грозно посмотрел в лицо богине.

Ванадис гордо подняла голову.

— Хнос — мое дитя, только я вправе распоряжаться ее судьбой, а значит, она должна служить мне.

Сказав это, Ванадис выбрала свою участь. Теперь воин был уверен, что перед ним не богиня любви, которая когда-то лелеяла свое дитя, и не мать, что готова ради своего чада на все, лишь бы оно было счастливо. В словах богини звучала властность, свойственная темным силам.

— Хнос никогда не станет жертвовать своими крыльями ради тебя, как это сделала Свава. Разве тебе этого недостаточно? Неужели тебе было мало дворца, который построил для тебя праотец? А воли? Неужели тебе было мало того, что Один признал тебя богиней любви и наделил властью помогать людям? Ты была вольна выбрать себе любого мужа… А теперь ты все потеряла и просишь меня в очередной раз предать повелителя?

Одур сказал все, что смогло бы убедить Ванадис подчиниться воле Одина.

— Я никогда не была для Одина богиней. Слышишь, никогда. Я была ценным трофеем, за который повелитель получил целый мир. Я его рабыня, рабыня любви и страсти, ему нужно было лишь мое тело, мой бессмертный источник силы. Но я больше не намерена терпеть рабство, я великая богиня, и мое место на троне Ванахейма, — прокричала Ванадис. Последняя искра света, любви и добра погасла в ее глазах, и сердце почернело.

— Ну, тогда твое место в цепях и кандалах в гробнице, где ты уснешь на веки вечные, — сказала Хнос, внезапно являясь с громом и молнией.

Богиня отвернулась, когда увидела юную валькирию с белыми крыльями, облаченную в серебряные доспехи, с длинным копьем в руке.

— О дочь моя, как ты могла предать родную мать? Ты разбила мне сердце… — по привычке богиня положила руку на грудь, словно там все еще билось живое сердце.

Хнос спустилась на землю, сложила крылья и подошла к богине.

— О, матерь любви… Зачем ты покинула Асгард ради мужчины? Один распорядился, чтобы Одур никогда к тебе больше вернулся.

Богиня закрыла лицо руками. В черном сердце происходило что-то странное, былые чувства любви к родным никак не угасали. Ванадис закричала от боли, сжав руки в кулаки.

— Я не хочу тебя больше видеть. Оставьте меня…

Хнос положила руки на плечи Ванадис.

— Прошу тебя, спаси свою душу, подчинись воле судьбы. Мы с отцом сделаем так, что ты просто уснешь… Неужели ты не хочешь вернуться в родные края солнечного царства?

Пока Хнос успокаивала Ванадис, Одур ушел за шатер, где пряталась Свава.

— Я больше не могу бороться с темными силами… Давай покончим с этим фарсом. Неужели ты не видишь, что она не сдастся, ее не спасти. Это существо уже давно не Ванадис, — Одур крепко сжал рукоять своего меча.

Свава держала в руках небольшой сундук, в котором лежал золотой бокал Ванадис из ее дворца и кувшин с зачарованным медовым вином.

На рассвете к ней явилась Хнос с повелением от Одина. Они с Одуром должны усыпить чудовище зачарованным обсидиановым клинком. Если им это удастся, то праотец простит Сваве измену, и ее перестанут преследовать псы.

— Нам нужно лишь уговорить богиню выпить вино, чтобы она уснула. Тогда мы сможешь умертвить ее клинком Одина, — тихо сказала Свава в надежде, что Хнос отвлекает богиню.

— Не понимаю, зачем нам усыплять это чудовище, не проще ли отрубить голову или сжечь на погребальном костре? — прохаживаясь туда-сюда, возмутился Одур. — А что, если клинок не подействует на темную силу, или она проснется?

Свава с надеждой посмотрела на супруга.

— Тогда мне придется созывать лучших воин севера, чтобы победить это чудовище… В наших мечах нет силы, которая смогла бы умертвить его. Нам придется просить о помощи Фрейра…

— Почему с ней не расправится Хнос? Она валькирия и может покончить с ней с помощью копья, — предложил Одур.

— О мой достославный муж. Хнос видит в этом чудовище свою мать, неужели ты не понимаешь этого? Она не станет убивать ее, а только поможет нам завершить миссию. Кроме того, Один приказал нам не убивать Ванадис… — ответила Свава и задумалась, зачем праотцу нужно тело богини.

— Ну хорошо… — воин тяжело вздохнул. — Тогда сама уговаривай богиню выпить вино, я должен лишь воткнуть в нее кинжал.

Одур подтолкнул Сваву вперед, а сам остался стоять за шатром.

В этот момент богиня пыталась подчинить Хнос своей темной власти. Ванадис держала в руках лицо молодой валькирии и пыталась затуманить ее разум.

— Дочь моя. Ты не представляешь, как огромно царство мертвых. Если ты поклянешься мне в верности, я посажу тебя рядом с собой на троне. Ты будешь царствовать после меня…

Внезапно Ванадис увидела Сваву, стоящую у входа в шатер, и растерялась, ибо богиня считала, что ее валькирия была казнена Одином за измену.

Богиня отпустила Хнос и подошла к Сваве.

— Ты жива, сестра моя? — по щекам богини потекли фальшивые слезы. — Как же я скучала по тебе, Свава. Мне так не хватало твоей преданности…

Валькирия поклонилась и обратилась к Хнос.

— Оставь нас… Нам нужно поговорить.

Хнос кивнула старшей, стукнула по земле копьем и покинула шатер.

Когда богини остались наедине, Свава кинулась к ногам Ванадис, пытаясь задобрить потускневшее сердце богини.

— Моя повелительница, наконец-то я нашла тебя. Один лишил меня бессмертия и крыльев, ты не представляешь, какая это боль…

Ванадис разрыдалась, пытаясь отравить Сваве душу. Богиня чувствовала, как в груди валькирии бьется человеческое сердце, которое терзает тоска по Асгарду.

— О моя верная сестра, Один причинил нам много горя… — богиня обняла валькирию и прошептала. — Помоги мне сбежать в Темный мир. Обещаю, ты будешь предводительницей моего войска. Вместе мы отомстим Одину и уничтожим его Асгард.

— Я чувствую, как тебе плохо, моя повелительница… Я принесла тебе медовое вино из Ванхейма, которое вернет твои божественные силы.

Свава открыла сундук, достала золотой кубок и фляжку. Протянула богине сосуд и заполнила его божественным напитком.

Ничего не подозревая, одержимая жаждой власти богиня выпила зачарованный медовый напиток до последней капли. Внезапно блестящие черные глаза богини расширились, кубок выпал из ее руки, по телу растеклось медовое вино, заколдованное Дягилем. Почувствовав удушье, богиня схватилась одной рукой за горло, другой крепко сжала амулет, висевший на груди у валькирии.