Талисман валькирии

— Стойте. Вам туда нельзя, немедленно остановитесь.

Но человек не отреагировал на ее крик и исчез в темноте.

Стояла мертвая тишина. Вокруг никого не было, будто бы в лагере осталась она одна, и ей было страшно. Недолго думая, Клео побежала к "шатру" профессора. Девушка отчетливо слышала, как хлюпает влажная трава под голыми ступнями. Ее преследовал панический страх. Палатка Ларссона была уже близко, но тут Клео споткнулась и упала.

Эпизод IV

Ладони саднило. Клео попыталась подняться, но ее хватило лишь на то, чтобы сесть на мокрую траву.

— Слава Богу, вы живы, — раздался над ней молодой взволнованный голос.

Клео подняла голову и увидела стоящих рядом незнакомых парня и девушку. Когда она наконец-то поднялась, то всмотрелась в их лица и в свете фонаря узнала студентов, которые прибыли вместе с ней на раскопки. В первую минуту Клео удивилась, не понимая, с чего ей надо умирать, однако у девушки было заплаканное лицо, а ее худенькие плечи трогательно вздрагивали. Парень крепко обнимал спутницу и грустно смотрел на Клео, словно просил за что-то прощения.

— Что случилось? — спросила Клео и тут же почувствовала, как внутри все сжалось. Ох, как же ей было знакомо это предчувствие чего-то плохого.

— Профессор… — начала было девушка. — Он… — На полуслове она разрыдалась.

— Профессор мертв, — глухо отозвался вместо нее парень. — А в гробнице…

Клео тут же сорвалась с места и ворвалась в шатер. Ларссон сидел в своем рабочем мягком кресле спиной к входу. Казалось, будто он над чем-то работал.

— Профессор, — позвала Клео, однако ей никто не ответил.

Девушка сделала шаг, другой… Чем ближе она подходила к креслу, тем тревожнее ей становилось, но где-то внутри все еще жила надежда на то, что вот-вот старик развернется и с вдохновением произнесет ее имя — имя музы. Однако Ларссон так и не отзывался. Уже понимая, что случилось непоправимое, но еще не принимая и не веря в это, Клео дрожащими руками развернула кресло. Профессор сидел в застывшей позе, сжимая в руках открытую пустую бронзовую шкатулку из гробницы. В расширенных от ужаса глазах застыла безумная боль.

Девичий крик услышали, наверно, в самых отдаленных уголках лагеря.

— Покиньте, пожалуйста, место происшествия, — произнес кто-то над ней вежливым, однако не терпящим возражения тоном.

Клео подняла голову и непонимающе уставилась на мужчину средних лет в сером неприметном пиджаке и с зажженной сигаретой в руке. Сзади него толпилось еще несколько человек в черных костюмах, один из них сразу начал делать снимки. В просторной до того палатке стало тесно и как-то слишком многолюдно.

— Фрекен, прошу вас, — настойчиво повторил мужчина.

Клео наконец-то поняла, что уже прибыли полицейские и коронеры, и машинально подчинилась вежливой просьбе.

Яркие фары полицейских машин освещали лагерь. Возле желтого автобуса полицейский опрашивал студентов. Два офицера стояли у входа в гробницу, никого, не пуская внутрь и ожидая коллег, чтобы сформировать оцепление. Повар спешно загружал свои вещи в Трансрортер Комби. Сонный лагерь археологов превращался в оживленное место расследования.

К Клео подошла женщина в офицерской форме и протянула ей теплый серый плед. Она непонимающе посмотрела на офицера, потом на плед, машинально взяла его, укуталась и присела на самодельную, сколоченную из досок лавку. Девушку трясло. Она бросила взгляд на часы: была уже полночь.

— Младший лейтенант Норберг, — представилась женщина и, не сводя с Клео пристального взгляда, открыла невесть откуда взявшийся в ее руках кожаный блокнот. — Фрекен Юханссон, у меня к вам пара вопросов. Когда вы последний раз видели профессора Ларссона живым?

— На раскопках, — машинально ответила девушка. — Мы закончили работу, я пошла отдыхать, а он остался в гробнице.

— Вы можете сказать примерно, во сколько это было?

— К сожалению, нет. Могу только предположить, что где-то около двадцати трех часов…

Из палатки вынесли большой черный полиэтиленовый мешок и, положив на носилки, загрузили в реанимобиль. Когда захлопнулись двери и машина с включенными мигалками тронулась с места, Клео наконец-то тихо заплакала.

"Верил ли профессор в жизнь после смерти? Ведь сегодня он отправится в царство мертвых…"

— Фрекен Юханссон, — голос офицера оторвал ее от странных мыслей. — А когда вы видели в последний раз господина Бергмана?

Клео вздрогнула, словно ее ударили, и вскочила.

— А что с Сигге? — Голос девушки задрожал, тело затрясло, и она почувствовала, что вот-вот потеряет самообладание и разрыдается во весь голос.

— На господина Бергмана покушались. Он в критическом состоянии. Так, когда вы его последний раз видели?

Клео попыталась собраться с мыслями. Ночью на острове было прохладно. Поднимался туман, становилось жутко, и Клео хотелось скорее покинуть это место.

— Я не знаю… Он ушел позвонить и больше не вернулся. Я хочу, чтобы меня немедленно доставили к нему, — Клео отвернулась и разрыдалась навзрыд, пряча всхлипы в плюшевом пледе.

— Фрекен Юханссон, пожалуйста, успокойтесь, — как в тумане услышала она голос младшего лейтенанта.

Внезапно Клео затошнило. Она быстро зашла за машину скорой помощи, и ее тут же вырвало. Ей было настолько плохо, что она не заметила, как сзади подошел спасатель. Мужчина взял ее за плечи и помог взобраться внутрь медицинского салона, где усадил на кушетку и дал стакан с какой-то холодной жидкостью. Следом за ним в салон взобралась Норберг и закрыла двери.

"Что эта стерва ко мне пристала? — неприязненно взглянула на нее Клео. — Ей что, допрашивать больше некого? Или она не видит, как мне плохо?"

Норберг фальшиво улыбнулась, присела напротив и продолжила задавать вопросы. Машинально отвечая, Клео заметила, что перламутровая помада хорошо сочеталась с высоким воротником белой блузы. Из-под белой с черным козырьком фуражки, которую украшали три короны, выглядывала волнистая прядь темных волос.

— Фрекен Юханссон, вы что-нибудь можете сказать о госпоже Фальк?