Талисман

Арсений, раздеваясь, незаметно подмигнул мне и прошептал одними губами: «Фэйсбук!»

А, вот где я его видел! Елена была на фотках вместе с этим Сержем. Дурацкое имя, – подумал я, – типа, Сергей? Вот сюрприз! Вместо безутешной вдовы – её любовник. И у меня непроизвольно на лице вместо скорбно-сочувственной гримасы появилась ухмылка. Впрочем, я тут же взял себя в руки – может, наговариваю на хороших людей? Но тут внутренний голос мне напомнил: а любовница Игоря?

Квартира соответствовала дому и владельцам. Сергей, или Серж, проводил нас широким и длинным коридором в гостиную. Одна стена коридора была увешана картинами, по-видимому, современных художников. А другая – фотографиями. Арсений задержался, рассматривая фото, и потянул меня за рукав, головой показывая, на какие нужно смотреть. Фотографий было много, разбросаны по стене они были в художественном беспорядке. Однако, как я заметил, на некоторых были Елена с дочкой, на некоторых Игорь с дочкой. И только на парочке, совсем ранних, – они вдвоём.

Нас окликнул Громов, и мы прошли в комнату.

Первое, на что я обратил внимание – это аромат кофе. Кофе пил Серж. Он сел в кресло в дальнем углу комнаты, – по размерам это была бальная зала! И стараясь не привлекать к себе внимания, тихонько пил ароматнейший напиток. А поскольку я практически не завтракал, слюнки у меня потекли, как у собаки Павлова…

Верхний свет был выключен, торшеры каких-то немыслимых форм давали приглушенный свет и нелепые, даже зловещие тени. Поэтому разглядеть хозяйку квартиры было непросто. Она сидела в необъятных размерах кресле около стеклянного столика, на котором стояли пара пустых пузатых стаканов, бутылка кальвадоса, и валялась упаковка от лекарства, – я разглядел неплохой антидепрессант.

Начальник отдела безопасности расположился рядышком с вдовой и что-то тихонько ей говорил. Арсений тоже плюхнулся в кресло и изучал обстановку. Мебели было немного, и видно, не найдя ничего для себя интересного, он сосредоточил свое внимание на вдове. Слава Богу, делал он это не слишком вызывающе, просто незаметно посматривал в её сторону.

Я сел на стул неподалеку от Сержа, поскольку оттуда удобно было рассматривать хозяйку. Холёная красавица, знающая, что она красавица, – промелькнуло у меня в голове. Тёмные волосы, карие глаза, лицо уверенной в себе женщины. Отличная фигура, за которой она, безусловно следит… Даже круги под глазами не особенно видны, так, слабый намёк. И умеренное количество косметики.

Вот чего я не увидел, так это признаков депрессии! Скорее, истерика? Нет, не похоже… Руки немного дрожат, взгляд, – она мельком посмотрела на меня, – какой-то напряженный… А, испуганный! – внезапно догадался я. Интересно, Арсений заметил? И сама она неподвижная, скованная, скорее всего от страха. Такая догадка проскочила в моём мозгу, и за диагнозом последовало лечение: здесь нужен не антидепрессант, а транквилизатор. Или кальвадос, который она и пила…

Елена, выслушав Громова, кивнула головой, но так и ничего и не сказала.

Пауза между тем затягивалась. Громов уже несколько минут как представил нас: частные детективы, Арсений Строганов и Вадим Агапов. Но Арсений продолжал блуждать взором по комнате, останавливаясь то на Елене, то на Серже, то на люстре. Громов пару раз кашлянул, – мол, начинайте, раз пришли. Серж молча пил кофе и ел круассан. Тут я понял, что первая партия – моя. Видно, что Арсений решил выполнить просьбу Громова – быть добрее, и поэтому просто молчал. А Елена, уже не испуганно, а хмуро смотрела на нас. Я тоже кашлянул… Чёрт! Дурацкая ситуация.

– Добрый день, Елена, – сказал я. Поскольку мы уже здоровались, когда вошли, это прозвучало немного неестественно.

– Может быть, вы хотите расспросить Елену? – сказал Василий Михайлович. – Времени у вас немного!

– Да, конечно, – кивнул я. Проклятый голод – у меня неожиданно заурчал живот. Я натянуто улыбнулся и, обращаясь к Сержу, попросил: – Э, простите, я просто сегодня позавтракать не успел, нельзя ли мне кофейку? Чашечку. Очень уж вкусно пахнет. Спасибо. Извините.

Серж совсем не удивился, а отставил свою кружку и спросил, причём, говорил он с каким-то немыслимыми акцентом:

– Коффэйку? А, каффэ? Уий! Затракать? Карашо!

И вышел из гостиной. Громов откинулся на спинку дивана, на котором сидел, и прикрыл глаза. Елена смотрела на меня как на муху, которая попала ей в кофе.

И тут вдруг Арсений громко поинтересовался, настолько громко и неожиданно, что даже Громов вздрогнул…

– Елена, а где сейчас ваша дочка?

– Строганов, причём тут…– начал Громов, но его перебила Елена.

– Почему вы спрашиваете? – сказала она напряженным голосом, ещё чуть-чуть, и сорвётся на крик.

– Просто поинтересовался, – соврал Арсений, – то есть, она в безопасности? Да?

Руки у неё задрожали, и она обхватила ладонями подлокотники кресла.

– Успокойтесь, пожалуйста! – обратился к ней Арсений, как ни в чем не бывало. – Вы сами знаете, что она в полной безопасности, и совершенно не о чем волноваться.

Елена, фигурально выражаясь, взяла себя в руки, сделала пару глубоких вдохов и медленно выдохнула. Громов скакал вокруг неё, заглядывал в глаза, налил ей в стакан алкоголя и предлагал выпить. Но она отрицательно покачала головой.

– Я в порядке! – наконец, сказала она и еле заметно постучала пальцами по деревянному подлокотнику.

Однако, Арсений не остановился на достигнутом эффекте и продолжил свои вопросы:

– А что у вас были за предчувствия?

– Предчувствия? – переспросила она.

– Ну да, предчувствия, страхи… – пояснил мой коллега. – Вы же предчувствовали, что что-то произойдёт? Разве не так? Какие-то ощущения приближающейся беды?

Елена вдруг широко раскрыла глаза и не отводила взгляда от Арсения.

– Откуда вы это знаете? – прошептала она. Теперь я отчётливо видел, что она не была ни в какой депрессии, она была напугана. Страх! Поэтому и алкоголь, поэтому и любовник в доме на следующий день после похорон, поэтому и дочка была спрятана в доме у родителей!

– А когда вы это почувствовали? – вкрадчиво интересовался Арсений, не обращая внимания на её вопрос.

– Ты ничего мне не говорила! – вставил Громов изумленно.

И тут она заговорила. Видимо, все эти дни она держала свои страхи в себе, ни с кем не делилась, только боялась! Не за себя – за дочь…

– Да сразу после похорон! Когда мы с Игорем на похороны ездили, к этой, как её, Устинье… Я ещё не хотела ехать, – зачем нам туда тащиться, особенно Кристине? А он просил, говорил, что пусть она попрощается, что Устинья её знала! Зачем ребенку на всё это смотреть? Там всё и произошло!

– Что? – в один голос спросили мы с Громовым…

– Силь ву пле! – это въехал Серж с сервировочным столиком и подъехал ко мне. Там был кофе, круассаны, варенье и сыр трёх видов. – Пожалуйста! – с акцентом добавил он.