Тальниковый брод
Шрифт:
– Понял-понял, - пробормотал брат.
И только на берегу, когда издалека стали заметны двое мужчин, сидящих в ожидании на том же бревне, где они обычно рыбачили, дядя Митя негромко спросил:
– Ну? Так что я сделал неправильно?
– Дядя Митя, потерпите, - смущённо ответила Лиза.
– Чуть позже скажу, хорошо?
– Ну... Хорошо.
И пошёл чуть впереди, торопясь к ждущим их мужчинам. А Лиза, прикусив губу, снова всматривалась в него, в его лёгкую походку - и это при том, что они только что с трудом перешли тальниковый брод, где устаёшь не долгого перехода, а от необходимости выискивать хорошее опорное место для каждого следующего шага... Внезапно дядя Митя замедлил шаг и встал на месте, будто что-то забыл,
– Лизка, а у дяди Мити - что, больное сердце было?
– негромко спросил Серый.
– Не знаю, Серенький, - осторожно ответила девушка.
– Но Лиля держала руку именно на его сердце.
Они подошли к бревну и мужчины потеснились, чтобы дать место в середине.
Теперь и Лиза слушала рассказ о другом береге. Дядя Митя им сразу сказал, чтобы не уходили. Сергей помалкивал, но лицо у него всегда было выразительным, так что девушка про себя вздохнула с облегчением, когда поняла: главным для брата является не убийство двух сидевших в засаде бандитов. Дядя Митя скупо, но точно обрисовал ситуацию. Да, с того берега и впрямь могут прийти убийцы и мародёры. Теперь для них тальниковый брод, по которому мотаются фантомы мертвецов, не помеха. Но сейчас и для жильцов одинокого дома брод перестал быть пугалом. А значит, можно серьёзно подготовиться к встрече незваных гостей.
– Предлагаешь устроить ловушки?
– задумчиво спросил дядя Гена.
– Это была первая мысль, - кивнул дядя Митя.
– Но здесь проблема: тем самым мы закроем дорогу и себе. А с того берега и в самом деле сюда бегают пацаны. Не хотелось бы с тамошними цапаться из-за...
– Он осёкся и глянул на притихших брата и сестру.
– Ребятки-то учатся друг у друга. Да и наших там приветили от души. Мало того - там их очень ценят.
– Из-за их... магии?
– с паузой выговорил дядя Лёня.
– Именно что. Их так ценят, что нам, когда узнали, сколько нас, выдали...
– Дядя Митя вдруг ухмыльнулся: - Нам выделили паёк!
– И приподнял над песком свою небольшую, но даже внешне увесистую котомку.
– И что это?
– заинтересовался дядя Гена.
– У них подворье всегда было богатое, - объяснил дядя Митя.
– Как только вся эта буча пошла, кое-что из подворья перенесли во внутренний двор. Дом-то у них - что-то типа замка. А выращивали они свою птицу. Мясную. Не знаю, как называется - спрашивать не стал, но больно уж похожа на нашу индейку. Правда, округлей. Толще.
Затаившись, Лиза тревожно подумала: "А рейна Атала предупредила его, что пища может быть опасной?" Нет - судя по тому, как сиял дядя Митя, пока довольные мужчины пробовали на вес его котомку. Или из-за домашней птицы никто не заражался?
Вообще, Лиза чувствовала себя так, словно пробиралась ранним утром по дремучему лесу: и здорово в этой тишине с туманной дымкой по травам, в густом пересвисте лесных птиц - и страшно, потому что... какое-то необычное одиночество, из-за которого то и дело ждёшь: вот-вот из ближайшего кустарника вдруг выскочит что-то страшное.
– ... дело обмозговать надо, - услышала она голос дяди Мити.
– Ребята, вы идите, отдыхайте, а мы тут ещё посидим. Я потом к вам зайду.
Заметно было, что Серый поначалу не хотел уходить с пляжа, но взглянул на младшую сестрёнку, которую так и не выпустил из рук - и чуть не побежал впереди Лизы. Девушка ещё обернулась к мужчинам - как будто специально, чтобы увидеть, как дядя Митя снова внимательно всматривается в них. Но она просто кивнула ему и поспешила за братом. Всё правильно. Им надо отдохнуть. Выспаться. Но в первую очередь привести Лильку в себя. Краем глаза, пока сидели на бревне, Лиза отметила, что Серый втихаря меняет кольца на пальцах, поглядывая на сестрёнку и шепча так, что слов не то что услышать, но и по губам не прочитать.
Читал заклинания на языке Ориана?Они поднялись по разваленной лестнице к дому. И у торца встретили тётю Машу. Она стояла, подбоченившись, явно дожидаясь их. Когда они подошли ближе, причём Лиза уже почему-то чувствовала себя виноватой, тётя Маша накинулась на них:
– Правило было одно для всех! Идёте с пляжа - несёте воду и дрова! Какого чёрта вы бездельничаете?! Почему у вас ничего нет? Прохлаждаться решили, пока никто не видит? Что - рука оторвётся, если прутик один-другой с собой прихватите?! Даже банки с собой не взяли - воду нести! Что - за вас все работать будут, а вы гулять?! Ишь, на шеи решили усесться, да?!
– Тётя Маша...
– попробовала остановить женщину ошеломлённая напором и несправедливыми упрёками Лиза, но вмешался брат.
– Егорка вообще ничего не носит!
– неожиданно крикнул он, заступая перед сестрой, но снова отступая, потому что Лилька на его руках сонно захныкала.
– А вы ему ничего не говорите про это! Почему с реки что-то носить должны только мы?! Пусть он тоже работает!
– Егорушка к реке не ходит!
– рявкнула в ответ женщина.
– И нечего там ему делать! Он не прощелыга какой-то - к реке бегать! А вы!..
– Егорка бездельничает - и это хорошо?!
– поразилась Лиза, взбудораженная и криком, и постановкой вопроса, и тут же добавила, чтобы успеть опередить соседку: - Хорошо, мы тоже не будем ходить к реке! Совсем! Сегодня - последний раз!
Они пару секунд возмущённо смотрели на женщину, хватавшую воздух от негодования и не находившую слов на последний, неожиданный для неё выпад, а потом Лиза первой пошла в обход, а за нею брат.
Они чуть не бегом промчались в свой подъезд, взлетели по лестницам, и Лиза открыла привычно запертую дверь. Машинально проследила, как Сергей заходит в свою комнату и кладёт недовольно замычавшую Лильку на постель... И засмеялась, удивлённо понимая, что ей хочется одновременно плакать. Она не понимала, что происходит, почему ей хочется делать всё сразу: и плакать, и смеяться, и выть... Нет, не то что хочется. Как будто кто-то изнутри начал трясти её, заставляя вытворять совершенно противоречивые вещи... Пока не подскочил Серый, который поймал в жёсткий захват её трясущиеся руки.
– Лизка! Прекрати, Лизка! Лизка-а!
Она слышала его как-то со стороны, будто он прятался за стеной в другой комнате. Слышала отдельные слова, не понимая их, пока он не выпалил:
– Лильку напугаешь!
И тогда она резко выкрутила руки из его захвата и бросилась в ванную комнату. Здесь с силой прижала к лицу кучу полотенец, сдёрнутых с вешалки, и продолжила дёргаться, плача в тряпки, понимая, что это ненормально, но не в силах остановиться.
Под ноги что-то легонько ударилось. А потом кто-то положил на её плечи руки и заставил сесть на подсунутый табурет. Ещё через минуту она сумела успокоиться до такой степени, что опустила полотенца. Серый сидел на краю ванны, ссутулившись, и смотрел в пол. Лиза шмыгнула носом и вздохнула.
– Я... Лильку здорово напугала?
– Я двери закрыл - она не слышала. А ты что? Что с тобой?
Лиза вздохнула.
– Не знаю. Просто... обидно всё это.
Серый снова опустил глаза, кажется над чем-то серьёзно размышляя. Потом сказал:
– Ты не реви, ладно? И, знаешь, обидно не это - ну, что тётя Маша орёт. Ты с Егоркой почти не сталкиваешься - не видела, не знаешь. Но хоть замечаешь, что он тётей Машей?..
– Серый задумался, морща лоб - видимо, в поисках нужного слова.
– Он давно ею командует. И, сдаётся мне, он делает то же самое, что ты. Тихо!
– поднял он руку, когда она подняла голову, удивившись.
– Сейчас скажу. Помнишь, ты сказала, что велела Вовке спать - и он уснул? А когда Егорка разговаривает с тётей Машей и чего-то хочет, он говорит, как будто приказывает. Вот посмотришь в следующий раз, как они говорят.