Там, где два моря

Безлюдный какой-то попался городишко. Вымер как будто. Полдень, однако. Аборигены спасаются от жары.

Наши компаньоны не прочь были размять ноги да и выпить чего-нибудь. В багажнике есть вода, купленная еще в Мармарисе, но кому она интересна? В поле зрения попала кафешка на улице, только возникло на пути неожиданное препятствие. Препятствие представляло собой стол с аккуратно разложенным хламом, именуемым «сувениры из Турции», или «украшения для оригинальных дам». За столом, понятно, стоял единственный оставшийся в живых местный житель, которого не свалило солнце в зените.

Для кого он там стоял? – вот что непонятно. Только он, кажется, уже знал ответ на этот вопрос.

Трое разумных людей благополучно миновали препятствие. Машку же всегда тянуло на блестящее. Припомнился тот улыбчивый турок с рафтинга, представлявший альтернативный туризм и легкое отношение к жизни вообще. Среди всей этой цыганской ерунды точно было нечто такое – альтернативное.

Временное помешательство обошлось девушке в белой курточке в десять «тугриков», в пересчете на понятные деньги – около шести долларов.

– Сколько отдала? – спросил Паша.

Маша крутила в руках браслет вполне варварского вида из мелких острых камушков вперемежку с маленькими монетками «под бронзу». Они сидели вокруг пластикового стола, лениво тянули из пустеющих стаканов...

– Ну, этот еще ничего. – У Яны в руках было другое Машино приобретение – тоже браслет – имитация янтаря с имитацией серебра.

– А этот можно носить на ноге, – примеривалась Маша.

Она тысячу лет не носила никакой бижутерии. А дома остался настоящий янтарь с настоящим серебром. Стопроцентный эксклюзив.

Яна поморщилась. Лида и Паша молча наблюдали за бесплатным цирком.

– Только не носи одновременно! И, я тебя прошу, не надевай это... там. – Яна не знала, как это сказать.

Ей не хотелось обижать сестру. А «я тебя прошу» – это вообще слова не из ее лексикона.

– ...при Вадиме? – догадалась Маша. Ее поразила абсолютная серьезность, с какой все это говорилось.

– Да, ты тут поноси. И в Красноярске. – Яна была сама лояльность.

Марью уже разбирало. Хотелось расхохотаться, и закипала злость. Одновременно. Ядовитый коктейль. Она оглядела себя, встряхнула на себе полы хлопковой курточки и вылепила, скорее, Вадику, заочно, а не Яне:

– Да? А ничего, что я так... не Гуччи и не Версаче?

Сдержанная Лида посмотрела с укоризной:

– Девчонки, только не ссорьтесь!

Маша застегнула на ноге камушки с монетками. Красноватый беспородный минерал и «бронза» здорово сочетались с текстилем цвета хаки на загорелых ногах. Камушки больно впивались в щиколотку при ходьбе, но – плевать! Халтурная застежка позорно обломилась в тот же вечер, и смелый аксессуар, не попадающий, по самому факту своего плебейского происхождения, в жестко регламентированный список статусных вещей, отпал за ненадобностью. У второго браслета была более завидная судьба: сувенир из Турции украсил плюшевую лапу Макуши.

Воды! Воды!.. Городок без имени. Русские без проблем.

Вода возникла как-то сама собой, в полусотне метров от главной площади. Это был городской пляж, похоже, на искусственном озере, облюбованном юным поколением аборигенов. Здесь точно была жизнь! Местная пацанва радостно плескалась, не слишком обращая внимание на туристов. Черные от солнца поджарые фигурки с воплями удовольствия плюхались в мелкую воду и снова подставляли солнцу глянцевую кожу, и снова плюхались и плескались как заводные. Не море, но все-таки!..

Маша подошла к самой кромке, стараясь не зачерпывать песка в текстильные мокасины, тронула воду ладонью. Теплая, как молоко. Может, это они ее нагрели?

Не залезть туда было невозможно. Илистое дно проваливалось под ногами, трава опутывала их, но, сколько ни иди, все равно по колено.

Вода была – градусов сорок, ей-богу. Но если б они знали, какое море ждет их, не парились бы в этой луже.

Обсыхали и переодевались под огромным, до неба, деревом – платаном с раскидистой кроной и по-южному гладким стволом. В Сибири таких деревьев нет. Зато и в Турции нет таких сосен, как под Красноярском. Какие-то они у них подсушенные солнцем.

– Маша, а ты как отца называешь – по имени и отчеству? – спросила Лида.

– Конечно. А как еще?

Яна стояла рядом, и этот разговор начинал ее напрягать.

– И ты никогда не виделась с отцом?

– Никогда. Я, конечно, знала, что где-то в Москве он есть, что у него две дочери... И фамилия у них, как у меня, – так странно... Но я никогда не стала бы сама ничего предпринимать. Ну не было – и не надо.

– Девчонки, а интересно было в автобусе вас слушать...

– В автобусе?! – почти хором воскликнули обе Ядреновы. – Было слышно, что мы говорим?!

– Ну да. Вас весь автобус слушал.

– Кошмар!..

– Что-то про украшения, потом про бабушку и потерянную фотографию. И про отца, что он как будто долго жил за границей и вы его никогда не видели...

– В общем, индийское кино! «Зита и Гита»! – веселилась Маша. – А классный сюжет, да? Только никому не продавайте!

Яне не было так весело. Кажется, даже напротив. Губы ее стали неуловимо тоньше и уже складывались полумесяцем. Было у нее такое свойство: уголки губ иногда опускались вниз, образуя недовольную скобку. «Что она несет?!»

Белая «Тойота» снова мчалась по равнине, чтобы забраться в горы и спуститься к морю.

– А вот это, интересно, что это такое?..

– Какой-то турецкий «долгострой».

– А может, это военный объект? Стратегического значения?

– Давайте остановимся! Сфотографируемся на фоне...

– Не, нельзя. Вообще-то это резиденция...

– Да, это частная собственность. Замаскированная под военный объект. И нас тут сразу заарестуют!..

– Тебе-то чего переживать – у тебя теперь папа со связями!

– Это у тебя – папа со связями! – указательный палец Марьи сделал выпад в сторону красной кепки Яны.

– Девчонки, только не деритесь!

– Да мы и не думали!

– Ой, давайте тут притормозим! Мечеть красивая! – Маша всю дорогу порывалась что-нибудь запечатлеть.

– Не сейчас. Потом, это все потом! На обратном пути будем останавливаться – фотографируй сколько хочешь! – отвечал кэп.

– А смотрите-ка! Машина с красноярскими номерами! Откуда она тут взялась?