Там, где фальшивые лица

– Плевать им на люд простой, рыцарям-богатеям, только власть и золото их заботят ныне… – Кучер вдруг оборвал себя на полуслове. – Простите, сэр, заболтался пустобрех, не ведаю, что язык мелет. Вы ведь тоже рыцарь! Я извиняюсь сердечно, господин… – Глаза его, злобно прищуренные, говорили о противоположном: оскорбил паладина он намеренно. Сэр Джеймс равнодушно махнул рукой:

– Да ладно, Джереми. Благо, что мы по новому тракту едем, а беда стороной ушла с той дорогой, верно?

– Все так, все так… – усмехнулся кучер, недобро глянув на собеседника, когда тот отвернулся, чтобы поправить капюшон.

Развилка осталась позади. Вокруг по-прежнему лежал осенний лес, царство увядания и печали. Листья уже пожелтели, частью даже побагровели и начали опадать, очень редко раздавалось пение птиц, да и то – жалобное; животные, что подчас выбегали на дорогу, лишь услышав цокот копыт и скрип колес графской кареты, стремились вновь побыстрее скрыться среди деревьев.

Теряющие одеяние ветви дрожали, словно от холода, трава шелестела о чем-то с ветром, носящим опавшие листья по земле. Сэр Джеймс поднял голову и залюбовался. Ветви деревьев нависали над дорогой, переплетаясь, словно паутина, и образуя арки, отчего казалось, что едешь по длинной-длинной галерее. Лес навевал такое спокойствие, что цокот копыт постепенно затихал, а все неровности тракта, казалось, исчезали, будто вытоптанную ухабистую землю в одночасье сменила мощенная камнем удобная улица. И все равно седло уже настолько впилось высокими луками в поясницу и живот всаднику, что казалось, вот-вот протрет их насквозь даже через доспех.

– Послушай, Джереми, – махнул кучеру рыцарь. – Подвинься-ка, я к тебе пересяду, устал больно. Выспаться бы до прибытия в замок…

– Я-то совсем не против, господин, – наглец-слуга усмехнулся, – но миледи вас к себе в карету зазывали, кажись. Что вам здесь мерзнуть? Внутри, поди, намного уютнее…

– Не положено по уставу выполнять такие просьбы, – твердо ответил паладин.

– Да чегось вы стесняетесь-то? Аль она кусается, графиня наша?

– Ты не заговаривайся, Джереми! – нахмурил брови сэр Джеймс, одергивая неотесанного слугу. – Аль не знаешь, что не положено вассалу в одной карете с господами вельможными разъезжать? Ты подумай, как бы соседи смотрели на миледи.

– Верно-верно… Что ж, пристегивайте вашего конька к крюку.

Паладин воспользовался советом.

Сэр Джеймс и сам не заметил, как задремал под мерное цоканье копыт, скрип колес и потрескивание ветвей над головой. Солнечные лучи постепенно угасали, а по прикрытым векам пробегали тени от крон. Под какой-то из рассказов болтливого кучера паладин погрузился в такой глубокий сон, подобного которому он не помнил уже давно. Вскоре даже назойливый голос Джереми уплыл куда-то далеко, пока не затих совсем.

Ту-тум, раскатисто ударило грозовое небо, угрожая утопить землю в своих слезах.

– Эй! – воскликнул сэр Джеймс и проснулся. Он совсем закоченел в своих доспехах, от неудобного сидения в одной позе все тело затекло. В ночи пробежала ветвистая синяя молния, после чего вновь ударил гром, который и стал причиной его пробуждения. Капля дождя стукнула по крыше кареты. За ней еще и еще… Спустя несколько коротких мгновений разразилась такая гроза, что любой предпочел бы оказаться сейчас где-нибудь под крышей в доме или хотя бы в сарае.

Сэр Джеймс огляделся по сторонам. Карета стояла посреди дороги, вот только это был отнюдь не новый тракт. Подступающие почти впритык деревья были такими же древними, как и сам разбитый путь, заросший высокой травой.

Рыцарь вскочил на ноги, как только понял, где находится и что это за место. Кучер куда-то исчез, кони – тоже, пустая упряжка сиротливо лежала в грязи. Его верного Фенрика тоже след простыл. Да что же здесь происходит-то?

– Миледи! – Рыцарь соскочил с передка и с ужасом увидел, что дверца кареты распахнута настежь, а графиня исчезла каким-то совершенно неволшебным способом, пропала, как любят говорить сказители, в неизвестном направлении.

– Что делать? – в отчаянии схватился за голову паладин. – Леди Изабелла! Где искать леди Изабеллу?!

«Нужно найти ее! Нужно отыскать и вернуть! Вернуть, пока она жива! Если она, конечно, жива… Нет, не сметь так думать, – яростно одернул себя рыцарь, – она жива и цела. С ней ничего не сделают, она из богатого рода, за нее будут мстить».

Небо пересекла еще одна молния, такая же дерганая и изломанная, как мысли молодого рыцаря. Только что он, паладин сэр Джеймс Доусон, нарушил свой обет, данный великому магистру: доставить в целости и невредимости графиню де Ванкур в ее родовой замок, не подвергая жизнь дамы опасности. Но вышло все совсем по-другому: он просто задрых, словно какой-нибудь нерадивый солдат на посту! Это целиком и полностью его вина – доверился этому слуге с его жуткой рожей и не менее жуткими россказнями… Россказнями о… Хранн Великий… Людоед! О боги!

Сэр Джеймс выхватил из ножен меч и огляделся по сторонам… Где-то здесь бродит мерзкая тварь! Где-то прячется… Быть может, там, во тьме под деревьями, или там, в спутанном кустарнике? Но почему его не тронули? Почему не перерезали горло, пока он спал? Хотя бы не отобрали оружие? Неясно. За спиной раздались вдруг противные скрипы, напоминающие хруст костей в зубах, и рыцарь резко обернулся. Тьма клубилась у толстых корней, вырывающихся из-под земли и сплетающихся в своеобразный ломаный сучковатый гобелен на земле. Там никого не было… Лишь ветер шевелил ветки кустарника.

Что же делать?! Где искать даму?! С чего начинать?! Сэр Джеймс затравленно озирался по сторонам, высматривая в ночном лесу подлых врагов. Он крепко сжимал меч, вглядываясь во тьму, но вскоре понял, что находится сейчас на старом тракте один. Разросшаяся трава доходила почти до пояса, древние деревья напоминали огромных многоруких троллей, обратившихся при солнечном свете в камень столетия назад. По дороге вряд ли удалось бы проехать хоть немного дальше: колючий кустарник загородил ее уже в пятнадцати шагах. Он напоминал сплетенную из сухих ломаных нитей пряжу, переброшенную через тракт и все время шелестящую на ветру сотнями вечнозеленых листочков. Даже нечего было думать о том, чтобы пройти там – ветви были испещрены длинными, с палец, острыми шипами-иглами.

Сэр Джеймс заставил себя не обращать внимания на скрипы веток, подвывание ветра и хлюпанье дождя – время все утекает. Кто знает, что в эти мгновения делают с бедной графиней?!

Нужно узнать, куда ее потащили. Рыцарь наклонился к земле, пытаясь разглядеть на ней следы, но в ночной тьме, конечно же, ничего не смог разобрать. Бансрот подери! Сэр Джеймс яростно пнул ногой дверцу кареты. Было слишком темно, а масла в каретных фонарях совсем не наблюдалось: должно быть, похитители слили его! Ничего не видно, хоть глаз выколи. Эх, если б лучину или свечу…

– Свечу? – опомнился вдруг рыцарь. – Какой же ты все-таки болван, Джемми, – яростно обругал себя паладин Священного Пламени.

Сэр Джеймс крепче сжал меч, вытянул его перед лицом и закрыл глаза. Сделав глубокий вдох, он заставил дыхание выровняться. Затихшее сердце качнулось вдруг с такой силой, что кровь понеслась по жилам, словно гонимая невидимым ветром. Она текла все быстрее и быстрее, постепенно превращаясь в раскаленную жидкость, схожую с кипящей ртутью. Горячая кровь бежала вверх по телу, через плечо и всю руку к ладони, сжимающей рукоять меча. Вены под латной перчаткой на руке начали разбухать, и поползли-зазмеились синие ветвистые росчерки, меняя свой цвет на белый. Клинок в тот же миг вспыхнул так ярко, будто его перед этим сунули в бочку с маслом. Жар и свечение ощущались даже сквозь опущенные веки.