Там, где нас нет
Шрифт:
Варяги ни на миг не усомнились в праве Жихаря судить и рядить, схватили не разбежавшихся драбаданских чародеев, перевернули, начали трясти и вытрясли немало хорошего. Но дружина ярла Брюки от этого лишь распалилась и с радостными криками помчалась за новой добычей. Впереди всех летел длинноногий скальд Хрюндиг Две Колонки.
Войско, пришедшее на помощь побратимам, расступилось и пропустило несостоявшихся противников.
Войско это делилось на две части: половина витязей походила на Жихаря, а половина — на Яр-Тура.
Ни богатырь, ни Принц, ни умудренный знаниями Лю так толком и не поняли, что же случилось
Лю предположил, что, покуда Жихарь и Яр-Тур беседовали с игроками на холмах Дурной Бесконечности, в Окаянйи прошли годы и годы, дети успели подрасти, и счастливы его уважаемые друзья, запасшиеся на старость таким обилием почтительных и покорных сыновей.
Яр-Тур ничего не думал, он шевелил губами, ведя счет своим потомкам, и загибал пальцы на руках.
Жихарь полагал, что все-таки собрались на холмах их двойники, обзавелись лошадьми и поехали вдогон, только вот не во всем подобны они ему и Яр-Туру: так, сходство между отцом и сыном, не более.
Сами же сыновья, в особенности Жихаревичи, дерзко и совсем не почтительно утверждали, что родились благодаря Святогоровой силе сразу же после росстаней, росли не по дням, а по минутам, быстро овладели речью и воинским ремеслом, но вот беда — имя сыну должен давать отец, а Жихарь и Принц нахально бросили своих отпрысков на посмеяние окаянским колчеруким мужичкам.
— Батюшки-светы, они ведь байстрюками нас дразнили да бастардами, — плакался очередной рыжий детина. — Сколько ж можно терпеть? Батько, слышишь ли ты?
— Слышу, сынку, — отвечал Жихарь. — Не глухой. Смотри-ка, детство ваше, как ты говоришь, и дня не длилось, а уж успели настрадаться! Потерпите, не маленькие, вон Яр-Тур сколько лет без имени проходил, и ничего, не треснул!
Жихарь держался твердо, но внутри был растерян, как и любой человек, внезапно узнавший, что у него такая пропасть сыновей, причем ровесников.
Яр-Тур, напротив, был весьма доволен:
— Сэр Джихар, да вот же оно — мое королевство! Сыновья, унаследовав мои доблести, несомненно, отыщут родную вотчину, а уж тогда пошлют за мной.
Кстати, моих, не в обиду вам будь сказано, человек на семь побольше.
Жихарь не растерялся:
— Так у тебя, наверное, близнецов несколько пар, а то и тройняшек. У них обычно ум и сила на двоих, на троих…
А сыновья не унимались:
— Батюшки-светы, поименуйте нас!
Но сперва такую ораву следовало накормить. Выпотрошенные варягами колдуны разбежались, да и прибегать к их услугам не стоило: еще угостят лягушками да червями.
Жихарь отрядил своих потомков в город за припасами. Но все вкусное уже сожрали или утащили варяги, и посланцы вернулись, привезя только несколько телег, нагруженных мешками с овсом.
При виде овса Яртуровичи оживились, стали чистить зерно и запаривать его в котелках. Жихарь поморщился.
— Овсянка, сэр Джихар, — сказал Принц, — есть величайшее благо для человечества. Будучи съедена поутру, она придает юношескому характеру необходимую твердость, благоразумие и понятие о чести. Народ, питающийся овсянкой, сможет в конце концов основать империю, в которой никогда не заходит солнце.
— Что ты говоришь! — удивился Жихарь. — А ржать они у тебя вместо того не начнут?
Сам он вздохнул, велел сыновьям срубить и ошкурить могучую
сосну. Потом направил на ствол золотую ложку и сказал: Ты, бывало, украшала Корабельные леса, Но моею волей стала Не сосна, а колбаса!Сделалось по его слову, и Жихарь соизволил первым произвести пробу. Колбаса сохранила годовые кольца и здорово отдавала смолой, да и жевалась с трудом.
— Мясники да коптильщики — известные воры, — утешил Жихарь свое потомство.
— Все равно они в колбасу что попало пихают — может, те же опилки. Кушайте, детки, не стесняйтесь. Именоваться завтра будем!
Назначили на ночь дозоры и устроились спать. Богатырь спросил у кого-то из своих:
— Коней где взяли?
— Царь наш научил, великий Мара…
— Поймали все-таки цыгана! — ахнул Жихарь. — Ну и как он там царствует?
— Как, как! То ли сам не знаешь? Сидит на троне в кандалах, чтобы не убежал на волю. Научил баб гадать и воровать у соседок курей. У него и дети завелись, но они еще в пеленках…
— А вы, стало быть, взрослые? Ничего, я завтра с вами разберусь…
Жихарю хотелось перед сном разобраться и с Бедным Монахом — зачем он перекинул их с Принцем в фарфоровых болванов, — но лень превозмогла богатыря и повалила на бок рядом с теплым Будимиром. У петуха кто-то из Жихаревичей попробовал украсть перо и поплатился.
Бедный Монах запросто мог удрать от возможной расправы, да почему-то остался.
На холодной заре Жихарь поднялся и нашел дозорных спящими. Он стал учить ослушников бдительности, и от их воплей поднялось все войско. Кое-кто попробовал вступиться за наказанных братьев с криком «Кучей и отца легче бить!», и случиться бы хорошей драке с неведомым исходом, но дело поправил Лю Седьмой. Сперва он для порядка пустил в небо дымного дракона, а в наступившей тишине сказал, что непочтение к родителям считается самым тяжким преступлением в Поднебесной, за каковое полагается четырнадцать разрядов казней. Казни были такие свирепые, что все заслушались и забоялись.
— Семена бамбука со мной, — сказал Бедный Монах, — и, если уважаемые отцы пожелают, можно подвесить пару наглецов, чтобы посеянные под ними стебли бамбука проросли сквозь преступные тела…
Жихарь поглядел на иней, забеливший траву, усомнился и решил на первый случай простить обормотов.
После скудного завтрака началась раздача имен.
Жихаревичей и Яртуровичей развели, построили и пересчитали, причем богатырь опять перепутал пятьдесят и шестьдесят.
Принц повелел каждому из сыновей своих подходить по одному, становиться на одно колено, а сам он мечом, одолженным для такого случая у Жихаря, ударял отпрыска по плечу.
— Вы будете зваться сэр Адальберт…
— Вы будете зваться сэр Алфред…
— Вы будете зваться сэр Алджернон…
— Сэр Аллан…
— Сэр Арчибалд, и втяните живот…
— Сэр Обри, и выпрямите спину…
— Сэр Банкрофт…
— Сэр Бертрам…
— Сэр Бернар… Что вы говорите? На собаку похоже? Никогда не слышал о такой собаке…
— Сэр Каньют…
— Сэр Кларенс…
— Сэр Фергус…
— Сэр Форд…
— Сэр Грегори…
— Сэр Гавейн…
— Сэр Гилберт…