Там, где нас нет
Шрифт:
Больше всего на свете боялся Жихарь остаться калекой, поэтому отскочил на прежнее место и сразу же почувствовал, что руки вытянулись на положенную им длину. Он облегченно помахал возвращенными конечностями.
— С мечом произойдет то же самое, — предупредил хромой дернувшегося было Яр-Тура.
Яр-Тур смутился и сказал, что никогда не напал бы на безоружного.
— А пинка тебе дать — ноги коротки? — на всякий случай поинтересовался Жихарь. Хромой печально кивнул.
— Я берусь изгнать Хуньдуня после соответствующей трехдневной церемоний, — вызвался Лю Седьмой. — Но для этого нужно взять пластинку из красного агата, двести лян серебра, четырнадцать
— Сейчас! — пообещал Жихарь. — Сейчас побегу доставать тебе твой барабан…
— Да я и сам уйду, — сказал хромой. — Ваше общество мне быстро надоело. Но неужели никто из вас не попросит у меня хотя бы вечной молодости?
Лю Седьмой вежливо улыбнулся:
— Благодаря воздержанию и неустанным упражнениям провожаю вот уже семьсот двадцать первую осень…
— А я его, Бедного Монаха, еще мальцом на руках нянчил! — не растерялся Жихарь.
Яр-Тур заколебался, но богатырь его живо осадил:
— Народ не поймет! Чего это, скажут, наш король не стареет, не матереет?
Должно быть, упырь! Так вот, скажут, кто нашу кровушку-то пьет! И конец королевству!
И Принц не мог с ним не согласиться. Хромой вздохнул, повернулся спиной и зашагал прочь.
— Эй, что взамен-то попросишь?
Хромой не отвечал, только вроде бы стал меньше ростом. Но, приглядевшись, Жихарь понял, что фигура в черном плаще с каждым шагом все глубже уходит в землю, как в воду.
Когда же черный клобук окончательно скрылся в траве, богатырь сказал спутникам:
— Рты-то закройте — простудитесь, а я за вас отвечай. Больше о нем не вспоминаем и не говорим, а садимся в телегу и едем!
Перекусили, приложились к неубывающему жбану, набросали в телегу сосновых веток, сверху прикрыли мешками из-под овса. Будимир сел на торчащую оглоблю, ко второй оглобле Бедный Монах прицепил на диво звонкий колокольчик — и поехали.
Ехали без дороги, зато все быстрее и быстрее, ехали молчком, чтобы не остаться без языка на ухабах. Телега, ведомая ваджрой, сама правила и поворачивала. Скоро осталась позади поляна. Лес то густел, то редел, то совсем пропадал, а что в этом лесу делалось, разглядеть было нельзя — так быстро ехали.
Жихарь поднялся во весь рост и радостно заорал что-то бессмысленное, заглушая колокольчик.
Промелькнули какие-то развалины, из развалин поднялась потревоженная стая птиц. Потом пошли сжатые безлюдные поля, показались и домишки, но все они как бы отлетали, отворачивали в сторону. Ветер свистел и леденил головы.
Солнце уже снарядилось на закат, когда впереди показался город, обнесенный мощной крепостной стеной.
— Сейчас ворота вышибем, насквозь пройдем! — посулил Жихарь притихшим спутникам. Будимир не усидел на передовом месте, попросился на руки к Яр-Туру. Лю Седьмой прятался от ветра за спиной Принца. — Всех убью, один останусь! — криком предупреждал Жихарь горожан об их нелегкой судьбе.
Но город, что удивительно, шарахнулся куда-то вбок, хотя телега и не думала сворачивать. Стражники на стенах в ужасе попрятались за зубцами.
— Видали? — кричал Жихарь. — Видали, как постораниваются и дают нам дорогу другие народы и государства? Косятся, конечно, да постораниваются — жизнь каждому люба! И-эххх! — продолжал он. — Жаль, нет коней — я бы про них песню спел…
— В самом деле, сэр Джихар, мы довольно нелепо выглядим в незапряженной повозке и подобны теперь печальной памяти ментам…
— Если гордый — пешком ходи!
Сколько еще народов
и государств посторонились — было уже не видно, так как наступила ночь. Жихарь не хотел передохнуть и голосом гнал телегу вперед и вперед.Телега мчалась как бы по гребню горы, потому что справа и слева было звездное небо — и ничего больше. Луна предстала полная и огромная, и сразу стало видно, какая она там пустая, печальная, рябая и корявая.
И вдруг как будто снежный вихрь пронесся над головами. Собачий лай, улюлюканье, рев охотничьих рогов заглушили даже вой ветра.
Жихарь запрокинул голову и увидел прямо над собой огромное конское копыто, потом другое. Копыта опускались беззвучно, потому что в воздухе, топот не ходит, а земли они не касались. За первым конем показался другой, богатырь успел рассмотреть снизу подошвы сапог, втиснутых в стремена. Потом, обгоняя коней, понеслись в небе и ловчие псы — длинные и острорылые, как осетры, только с пушистыми хвостами.
Все это было словно выложено живой снежной крупой на синем шелке.
Задыхающийся песий лай перемежался громовыми ругательствами и почему-то женским смехом.
Великанская белая всадница слегка наклонилась в седле и взмахнула хлыстом.
Кончик хлыста, собранный из множества острых льдинок, резанул Жихаря по лицу. Он схватился за щеку и услышал, как под пальцами наливается рубец, а когда вновь поднял голову, увидел только хвост последнего небесного коня, а на коне сидел задом наперед безобразный карлик и показывал богатырю обидные вещи.
— Вперед! Быстрее! Шибче! — приказал Жихарь телеге. — Догнать! Перегнать!
Запороть!..
Повозка ходу прибавила, да так резко, что Жихаря опрокинуло назад и он едва не вылетел, но успел ухватиться за Принца, намертво вцепившегося в боковую жердь.
— Дикая Охота, сэр брат! — крикнул Принц и поперхнулся снегом. — Все живое должно уступать ей дорогу!
Богатырь разозлился:
— Дикая, говоришь? Ничего, я их живо приручу! За ними, я сказал! Вверх!
Тележные колеса, большие и малые, оторвались от земли. Яр-Тур и Лю Седьмой пытались увещевать Жихаря, но ветер сделался столь плотен, что человеческие слова в нем распадались на куски. Богатырь и сам не слышал и не понимал, что он там орет, кому, а главное — зачем.
Страшная тяжесть пригнула ко дну телеги всех троих, сплюснула лица, сдавила ребра. Впереди — уже не вверху, а просто впереди — снова показалась Дикая Охота, и давешний карлик, завидев погоню, испугался, развернулся в седле как положено и пришпорил своего скакуна. Карлик-то он был карлик, но не для людей, поскольку мог бы, пожалуй, наломать бока даже варкалапу.
Телега без труда обогнала карликова коня и полетела дальше, только подпрыгивала, наезжая на собачьи лапы. Собаки визжали, но продолжали, не оборачиваясь и вытянув вперед рыбьи морды, преследовать невидимую жертву.
А потом и вся Охота — и кони, и люди, и псы — тоже приняла в сторону, пропуская безумную телегу с безумным возничим.
Жихарь оглянулся и погрозил кулаком:
— Попомните меня!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Свирель земли создается всеми ее отверстиями, как свирель человека — дырочками в бамбуке. Осмелюсь ли спросить, что такое свирель Вселенной? — спросил Странник.
— В ней звучит тьма ладов, и каждый сам по себе, — ответил Владеющий Своими Чувствами. — Все вещи звучат сами по себе, разве кто-нибудь на них воздействует?