Там, где нет тебя

— Да кто бы спорил! — целуя Влада в макушку, Аня почему-то даже не сомневалась, что дочка будет похожа на него. — Я уже поняла, что там папина красавица.

— Вы обе мои красавицы, — лицо Влада озарялось невероятной гордостью, делая мужчину в этот миг таким счастливым и светлым, что у Ани сбивалось дыхание.

— Тоже мне красавицу нашел, — зная, что муж сейчас начнет непременно с ней спорить, наиграно морщилась Аня. — Посмотри на меня! Я на телепузика похожа.

— Ты похожа на воздушный шарик, — нежно и сладко целовал её Вольский. — Легкий, красивый воздушный шарик. Мой самый красивый шарик на свете…

— Шарик? — хохотала Аня.

— У меня шарики с праздником и подарками ассоциируются, — доходчиво пояснял Влад. — А ты мой вечный праздник и самый желанный подарок.

Сложно было не согласиться с этим удивительным мужчиной, когда он так нежно и вдохновенно умел убеждать. В середине лета Вольские переехали в свой дом в Майами, потому что рожать они собиралась там же, в одной из частных клиник, и жизнь Ани действительно превратилась в праздник в ожидании маленького чуда. Свежий океанский воздух, теплая вода, ежедневные заплывы в бассейне, вечерние прогулки по берегу и непрестанная забота мужа давали возможность медленно и спокойно расти ребенку внутри Ани, готовясь к появлению на свет. Единственное, что омрачало наполненные светом и теплом дни — это отъезды Влада. Аня не любила, когда он уезжал. Без него солнце светило не так ярко, дом был пустым, а еда казалась пресной. И хотя в отсутствие мужа рядом всегда оставалась Елена Сергеевна или приезжала её мама, Аня неизменно грустила, считая минуты до возвращения Вольского. В такие дни Аня старалась загрузить себя работой до самого вечера, лишь бы скоротать время и не скучать по умиротворяющим прикосновениям мужа, его мягкой улыбке и родному голосу.

— Анечка, доченька, ты же вчера уже перекладывала этот шкаф! — вошедшая в спальню мама ласково погладила Аню по плечу, с удивленной улыбкой глядя на то, как дочь опустошает полки.

— Я хочу освободить место для детских вещей, — на самом деле это занятие просто отвлекало Аню перед сном и позволяло не думать о том, что Влад вернется к ней только через два дня. — Первое время кроватка будет стоять здесь. Будет неудобно бегать за чем-то необходимым для малышки в другую комнату.

— Детка, а ты не рано? — забрав из Аниных рук стопку с полотенцами, поинтересовалась мама. — У тебя еще два месяца впереди.

— Потом, может, не до этого будет, — сосредоточенно продолжая работу, заявила Аня.

Часть вещей, неудачно захваченная её руками, свалилась на пол, и мама моментально наклонилась, помогая их поднять.

— Что это? — внезапно выудив из пестрого вороха синюю футболку, Надежда Васильевна растерянно замерла, тревожно уставившись на дочь.

— Футболка, — суматошно отобрав у мамы вещь Андрея, Аня быстро спрятала её обратно в шкаф.

— Что она здесь делает? — напряглась мать. — Зачем ты её хранишь до сих пор? Еще и сюда привезла.

— По-твоему, я должна была её выбросить? — Аня нервно сцепила пальцы, отвернувшись от матери. Эта вещь и Анино обручальное кольцо были тем единственным, что осталось в память об Андрюше. Аня просто не могла себя заставить избавиться от них. Ей казалось, что это будет выглядеть как предательство. Разбившийся самолет так и не нашли в океане, и у Ани не было даже места, куда бы она могла прийти и помянуть свою погибшую семью.

— Я не сказала «выбросить». Ты могла бы отдать её в церковь, — возразила мама, осторожно обняв Аню.

— Это все, что у меня от него осталось, — Аня проглотила сдавивший горло комок, жалобно взглянув на маму.

— Отпусти его, Анечка, — мамины руки ласково погладили Аню по голове, и в уголках карих глаз женщины пролегли скорбные морщинки. — У тебя сейчас есть все, что нужно для счастья, доченька. Смотри в будущее, не надо оглядываться на прошлое.

— Я ведь даже не смогла проститься с ним, — Аня смахнула скатившуюся слезу, спрятав лицо на плече у мамы. — Он же не виноват в том, что погиб. Он был таким хорошим… Я не хочу его забывать.

— Не надо забывать, — мама тяжело вздохнула, потом, поцеловав несчастное Анино лицо, приложила свою ладонь к сердцу дочери. — Те, кого мы любим и помним, всегда живут здесь. А в футболке, которую ты хранишь, уже ничего Андрюшиного не осталось. Эта вещь лишняя в доме, где живет счастье и радость. Подумай над моими словами, солнышко. И представь, что будет чувствовать Владик, если её увидит.

Аня подняла на маму испуганный взгляд. Меньше всего она хотела причинять боль Вольскому. Мысль о том, что муж может расстроиться из-за того, что она никак не расстанется со своим прошлым, остро кольнула, и осела в голове гнетущей тяжестью.

— Я уберу футболку из дома до приезда Владика… — шепнула Аня, почему-то подумав, что именно сейчас ей так не хватает спокойной и обволакивающей силы Вольского, и его большого, как солнце, сердца.

Аня решила, что завтра поищет в интернете, где в Майами находится храм блаженной Матроны, отвезет туда свое кольцо, футболку Андрюши, и закажет сорокоуст об упокоении своих мальчиков.

Рано утром она нашла адрес православного прихода, забила его в GPS-навигатор и, выйдя из спальни, хотела попросить маму, чтобы та съездила с ней. Но, побродив по комнатам, Аня с удивлением поняла, что мамы в доме нет. В кухне на столе обнаружилась записка, поясняющая, что они с домработницей отправились в супермаркет и скоро будут.

Помявшись немного, Аня решила, что потеряет уйму времени, пока будет ждать их возвращения, поэтому приписала к маминому посланию свое — что она поехала в церковь, и, взяв в гараже машину Влада, выехала на Коллинс-авеню, намереваясь за пару часов добраться до Дания Бич.

День выдался жарким и душным. Закрыв окно, Аня включила кондиционер и потянулась к сумке за бутылочкой с водой, чтобы утолить мучившую её жажду, но, к огромной досаде, обнаружила, что, очевидно, в спешке, забыла её на столе. Бессильно вздохнув, Аня решила, что потерпит до приезда в храм, а там купит себе что-нибудь попить.

Через полчаса позвонила мама, выругав Аню за то, что уехала одна, да еще и толком не зная точного пути, в результате чего Аня разнервничалась, расстроилась, и пить захотелось просто невыносимо. Нетерпеливо бросая взгляды на указатели, Аня стала искать что-то похожее на автозаправку или кафе. Наконец, увидев издалека яркую вывеску супермаркета, Аня, облегченно вздохнув, свернула в сторону, выискивая место куда бы припарковаться. Едва она, забрав с заднего сидения сумочку, успела закрыть дверь автомобиля, как за спиной послышался противный визг тормозов и странный хлопок. Испуганно обернувшись, Аня, так ничего и не успев понять, вздрогнула от резкого толчка, чувствуя сильное жжение в плече. На ногах внезапно непослушно подогнулись коленки, свободная белая туника на груди почему-то стремительно начала пропитываться кровью, и Анна, как подкошенная, рухнула на землю, защитным жестом придерживая живот. Резкая боль согнула её напополам, асфальт под ней стал липким и горячим, а тело непослушным и заскорузлым. Зуд в плече становился все сильнее, а потом взорвался миллионами острых, разрывающих на части осколков. Аня закричала, и в ту же минуту боль внизу живота словно острый нож вспорола её насквозь.

— О боже, нет! Пожалуйста, — прошептала она, глядя на то, как вокруг неё расплывается лужа крови, смешиваясь с околоплодными водами.

…Только бы не потерять сознание… Только бы не потерять сознание…

Перевернувшись на бок, Аня подтянула к себе сумку и слабеющей рукой вытащила оттуда телефон. Перед глазами плыли красные и желтые круги, и накатывающая, как волны, дикая боль рвала тело на части. Схватки были такими частыми, что Аня с трудом смогла набрать на телефоне 911. Теоретически Аня знала, что вторые роды могут быть стремительными, но на то, что они будут преждевременными — никак не рассчитывала. Единственное, чего она не могла понять — откуда на ней столько крови и почему не может поднять левую руку. Аня больше всего боялась того, что ребенок родится прямо здесь, на улице, до того, как успеет подъехать скорая помощь.