Там, где нет тебя

— Ладно, не надо щадить наше самолюбие, — подыграл он Вольскому. — Нам-то все равно, что есть, а вам, наверно, точно не понравились.

— Да что вы выдумываете! — Аня возмущенно схватила с тарелки блинчик и, макнув его в сметану, стала ожесточенно жевать. — Очень вкусные получились. И вообще, тесто, между прочим, я делала, а в блинах самое главное — это пропорции.

— Да-а? — переглянувшись, одновременно протянули мужчины.

— А я думал, главное — чтобы не подгорели, — подмигнув Егору, сообщил Влад.

— Нет, ну, и это тоже важно, — Аня отодвинула от себя тарелку подальше.

— Значит, пригорели, раз не ешь, — снова поставив перед ней тарелку, огорчительно вздохнул Влад.

Аня, похоже, разозлилась — резко вытянув еще один блин, она скрутила его в трубочку.

— Ем! Видите? — она яростно откусывала кусок за куском. — Отличные блины! Совсем не подгоревшие.

— Правда? — улыбнулся Влад, наблюдая за тем, как Аня сердито поглощает результат их совместного труда. — Вот прям от сердца отлегло. А то я думал, как в пословице — первые блины комом.

— Все, я наелась, — взмолилась она, глядя на Влада. — Я больше не могу. Честно.

… Вот и хорошо, что наелась, птичка-невеличка. Клюешь, как воробышек.

С чистым сердцем и спокойной душой Влад подтянул тарелку к себе и, на глазах у опешившего от такой наглости Егора, стал методично уничтожать все, что наготовил. За последний блин они едва не подрались.

— Я вам на завтрак сделаю с мясом, — рассмеялась Аня, когда они, тяжело вздохнув, посмотрели на опустевшее блюдо.

— Аня, какой завтрак? — Влад собрав со стола пустую посуду, честно отправился её мыть. — Я пошутил. Не хватало, чтобы ты еще вставала ни свет ни заря и готовила. Выспись хорошенько. А я утром заеду заберу тебя, и на работу отвезу.

— Но я же обещала?

Влад обернулся, и ему на миг показалось, что Аня чем-то расстроилась. Улыбка исчезла с её лица, и глаза словно потухли, и теперь смотрели на него немного отстраненно и рассеяно.

— Как-нибудь в другой раз, — мягко проронил он, складывая посуду возле мойки. — Мы пойдем, пожалуй, — зыркнул Влад на развалившегося под стенкой, как сытый кот, друга и телохранителя. — И так засиделись дольше, чем положено.

Аня молча поплелась за ними следом, когда они с Егором стали собираться на выход. Вольский искоса поглядывал на нее, ему не нравился её отсутствующий вид, улыбчивая и искрящаяся светом Аня куда-то исчезла. Эта невозможная женщина снова спряталась в свою непробиваемую ракушку, замкнувшись в себе, и Влад не мог понять, что могло такого произойти в её голове всего за несколько минут.

— У тебя есть запасной ключ от ворот? — остановил он её возле двери, ведущей на улицу.

Аня вздрогнула, словно очнувшись от странного гипнотического состояния. Тонкие пальцы механически нескладно прошлись по лицу, как будто убирали невидимую прядку

— Что?

— Ключ мне свой запасной от ворот дай, — все больше хмурясь, попросил Влад.

— Зачем? — как-то отрешенно поинтересовалась она, и Влад стал нервничать. Аня всегда настороженно и подозрительно реагировала на любые непонятные поползновения, а тут…

…Черт. Что происходит? Что с тобой, Аня?

— Ты еле ходишь, — мрачно пояснил он. — А у тебя высокие ступеньки и огромный двор. Тебе тяжело будет проводить нас с Егором, а потом вернуться обратно. Давай, я ворота сам закрою, чтобы ты из дома не выходила, а ключ тебе утром отдам, когда на работу повезу.

— Да, конечно, — Аня выдвинула ячейку в тумбочке, доставая оттуда еще одну связку ключей. — Вот, — она бездумно протянула их Владу, и у него возникло ощущение, что от него пытаются побыстрее отделаться.

— Аня, с тобой все в порядке?

Она снова скользнула по нему пустым взглядом, надежно пряча за стеклом отстраненности свое внутреннее «я», и утвердительно кивнув, ответила:

— Все нормально. Устала. Спать хочу.

— Спасибо за ужин и за прекрасный вечер, — Вольский вышел на крыльцо, но почему-то уходить не хотелось совсем, у него было стойкое ощущение, что Аню сейчас нельзя оставлять одну, а остаться он не мог. Да она бы и не позволила.

— Спасибо, Анна Ивановна. Спокойной ночи, — попрощался с ней Егор.

— Да не за что, — вяло улыбнулась она. — Спокойной ночи. До завтра.

Влад спускался по ступенькам, ежесекундно оглядываясь на закрывшиеся за его спиной двери. Ему казалось, что там, за непроницаемой перегородкой, любимая женщина, беззащитно ссутулив маленькие плечи, горько плачет, и он чувствовал себя омерзительно бессильным. Он не понимал, что случилось, и хуже всего — ничего не мог сделать.

Она.

Аня закрыла за покинувшими дом мужчинами замок и безвольно прислонилась к двери, прислушиваясь к тишине, унылой паутиной повисшей в её пустом доме. Ни шороха. Ни звука. Ни движения. Снова одиночество и стылый холод стен.

Аня устало поплелась на кухню туда, где еще несколько минут назад творилась суета, звучали веселые голоса и смех. Все это так болезненно напомнило ей её прошлую жизнь: сотни счастливых вечеров, проведенных в кругу семьи, Темку, выхватывающего со сковороды горячие блины, Андрюшу, обнимающего её со спины и нежно целующего в шею, затылок, макушку. Глупая. Она сердилась на него. Говорила, что он мешает ей готовить. А теперь? И рада бы… Но некому было мешать или отвлекать её, как и не для кого было готовить. Никому не нужна была её стряпня… И сама она тоже никому не нужна. Даже этим двоим, совершенно чужим мужчинам тоже не нужны были ни её ужины, ни её завтраки.

…Что это? Нашла из-за чего расстраиваться? Баба с воза…

Бестолковые слезы зачем-то непрошено выкатились из глаз, проложив по щекам привычные мокрые дорожки.

Аня смежила веки, подставляя лицо электрическому свету лампы, позволяя очертаниям мира расплыться светло-желтым пятном.

— Я скучаю. Я так по тебе скучаю, Андрюша.

Она ждала… Ждала, что сейчас из яркого сияющего нимба возникнет такой родной и любимый образ, но вместо Андрея из пустоты почему-то выплыло лицо Вольского, и он смотрел на нее своими проницательными темно-серыми глазами со странной смесью грусти и тревоги.

Открыв глаза, Аня недоуменно огляделась по сторонам, все еще не понимая, что происходит. Почему он? Странный, непонятный случай — почему этого человека становится в последнее время так много в её жизни? И даже в видения её умудрился влезть. Безумный день. Вот уж правду говорят: как начнется, так и закончится.

Тоскливо посмотрев на свою лодыжку, Аня подумала, что не мешало бы снять бинт и нанести мазь. Мстя за целый день нагрузок, нога налилась и ныла. Вольский был прав — давно надо было ухать домой и отдохнуть, а не торчать на работе.