Тамада. Исповедь с микрофоном

– Давно тебя не видела, похудел так.

Ее нарочитая улыбка вызывала бешенство. По телу пробежала дрожь, но уже не от страха – ярость полностью завладела сознанием. Он хотел кричать, что волновать его физическое состояние для нее неприемлемо, да и отправиться даме необходимо далеко отсюда, причем как можно быстрее. Пульс взлетел до состояния готовности накинуться, разорвать, уничтожить оппонента, в лучших традициях эмэма. Но, собрав последние крупицы мужского достоинства, выдавил из себя, как из тюбика пасты, несколько несвязных слов:

– Какого хрена ты тут делаешь?

Голос ведущего звучал грозно и устрашающе, насколько возможно себе вообще представить, словно маленькая дворовая собачка лаяла на проезжающий автомобиль, пытаясь укусить покрышку.

– Зачем ты так? Я всего лишь хотела узнать, как ты? По-дружески.

По-дружески. Только женский ум осмелится предложить мужчине дружбу после того, как он ее полюбил. Бросить, изменить, покалечить человека и взамен предложить дружеские переписки по случаю дня рождения. Вселенская, отвратительная, жалостливая глупость. Мужчина дружит с женщиной с надежной вновь завоевать расположение, стать лидером и опорой. Женщина – с четким осознанием, что ничего более глупых обсуждений погоды, начальства и ее нового мудака не произойдет. Если мужчины с Марса, то женщины явно оттуда, где не признают логику и здравый смысл.

– У меня есть с кем дружить. Ты не входишь в список. До свидания.

На последнем предложении голос Иштвана предательски задрожал, обратившись в гнусавый фальцет.

– Как знаешь.

Девушка резко отвернулась, всем своим нутром выказывая неприязнь от сказанных слов в ее адрес. Попрощавшись с приятелем, она быстрым шагом отправилась в сторону остановки к припаркованным неподалеку такси.

– Тварь.

С обидой выдохнул Иштван, чувствуя накатывающуюся пустоту внутри себя. Он несколько минут стоял на промозглой улице совершенно один, провожая взглядом свою любовь. Свою ненависть. Свое отчаяние. Такси резко рвануло с места, оставляя за собой плотное облако выхлопа. Театральный занавес закрылся, оглашая окончание пьесы. Пришло время возвращаться обратно.

Проходя по коридору, разделяющий ресторан на основной и дополнительный зал, Иштван услышал крики. Кто-то эмоционально отчитывал собеседника, доказывая свою позицию. Разговор велся на азербайджанском. Твою мать, это точно руководство, обрадовался ведущий, стучась в комнату администрации. Дверь открыл Рустам. На полу валялись офисный стул, бумаги и канцелярия, а в глубине комнаты, опершись спиной на стену, сидел Фарид. На его фартуке виднелись несколько больших капель крови. Сам он смотрел в пол, держась руками за голову.

– Тебе чего?

По своей привычке, злобно ответил Рустам, потирая костяшки кулака правой руки. На морщинистом лбу и висках выступила испарина, его руки дрожали, глаза бегали из стороны в сторону. Стандартный набор героинового психоза.

– Рустам, мне нужны деньги за работу. За все дни. Иначе мне нет смысла продолжать вести вечер.

– Сколько?

– Сто тысяч, как договаривались.

– Со мной ты ни о чем не договаривался. Иди работай. Брезгливо ответил он.

– Нет, так не пойдет. Мне нужны гарантии.

Ведущий запротестовал, нервозно переступая с ноги на ногу. Ему уже слабо верилось, что он сможет добиться положительного для себя результата, но и отступать было поздно.

– Гарантии?

Рассвирепевшее уродливое лицо вытянулось от удивления, таращась выпученными глазами на Иштвана. Звериный оскал явно давал понять, что взаимно уважительный диалог закончен, так и не начавшись.

– Или ты сейчас же идешь в зал, продолжая свою клоунаду. Или тебя ждут очень большие неприятности. Пошел отсюда, щенок.

Рустам с грохотом ударил ногой по двери. Старые петли взвыли от боли, заглушая поток брани на азербайджанском языке с частыми вкраплениями слов, вполне понятному славянскому человеку. Что-то похожее на – сука и я твой рот е**л. Хоть он и законченная сволочь, обделенная человеческой моралью, в его словах прослеживалась истина. Все договоренности по оплате и формату выступления между Иштваном и рестораном курировались Зафаром, Муххамад лишь утвердил его кандидатуру среди прочих других, а Рустам и вовсе, занимался совершенно посторонними делами. И младший сын до сих пор не появился. Набирая номер, ведущий раз за разом получал лишь машинный женский голос.

Возвращаться в зал совсем не хотелось. Руки дрожали от обиды и возбуждения, а чувство жуткой несправедливости волнами накатывала по всему телу, путая мысли. В кулисе ожидали своего выхода Марк и Кристина, в очередной раз увлеченно ругаясь. Поравнявшись с танцовщиками, Иштван последний раз посмотрел в глаза Кристины. Какая же она хорошая.

– Мне срочно нужно уехать, вас объявит Сергей. Очень приятно познакомиться и поработать вместе. Не грусти, у тебя все будет хорошо, слышишь?

Ведущий пожал руку Марку и на прощание, крепко обнял Кристину. Девушка поддалась в ответ, скрестив руки на его шеи. Он ощутил странное, давно забытое чувство спокойствия, будто ничего страшного и не произошло за последние два часа. Ее запах казался таким знакомым, в прочем, имел в своей палитре особенные, почти неуловимые нотки. Еще раз улыбнувшись, ведущий проследовал к диджейскому пульту.

– Меня кинули на бабло. Зафар недоступен, а Рустам – сука. В общем, я не хочу больше здесь находиться, один доработаешь, ладно?

Сергей с печалью воспринял новость, погрустнел, виновато отводя глаза в сторону монитора. Он, как и Иштван, не терпел несправедливости, хоть и повлиять на ситуацию должным образом не мог. Все финансовые трудности он заглушал алкоголем, как и минуты триумфа, так что помочь он мог лишь сочувствием. И стопкой крепкого.

– Ты аккуратней с алкашкой, не испорть вечер. Люди не виноваты.

– Без паники, я все контролирую. Сергей решительно отодвинул порцию горячительного в угол, заменив бокалом холодной воды со льдом.

– Ты же меня знаешь.

– Вот именно, я тебя очень хорошо знаю, оттого и переживаю.

Похлопав диджея по плечу, ведущий отправился в сторону выхода. Пройдя до самого конца коридора, Иштван остановился возле зеркала, уставившись в свое отражение. Последние события окончательно вывели его из колеи. Ему показалось, что под воздействием мощного эмоционального всплеска он как-то даже стал ниже, ссутулился от тяжести событий. Он последний раз набрал номер Зафара. Вновь абонент не абонент. Обидно. Из зала донеслось – встречайте бурными аплодисментами, гости взвыли от восторга, рукоплеща и посвистывая. Зазвучали сильные музыкальные доли, предвещая страстный танец танго. Мероприятие продолжает жить, но уже без ведущего, размазав его эго по ковровой дорожке. Теперь Иштван никто, одинокий прохожий, подслушивающий радость других людей. Осталось закрыть за собой дверь, перелистнуть страницу и идти отсюда прочь.

– Стой. Обожди секунду.

По коридору бежал Сергей, грузно опускаясь на каждый шаг и истошно крича. В его руке находились две смятые тысячные купюры.

– Вот, возьми. Обязательно возьми.

– Я не могу.

– Бери и не спорь. Ты совсем без денег, а я на заказах еще заработаю. Ночка обещает быть жирной.

– Я даже не знаю, что ответить. Сергей, спасибо.

– Не за что, мой тебе подарок на новый год. Хотя ты знаешь, как я не люблю их дарить и всякое такое.

И, расплывшись в улыбке, добавил: