Тамбовский волк - Лучше смерть, чем позор
Шрифт:
– Мы с мужем мальчика из детдома взяли. А скоро у сына сестренка появится. Веста нежно погладила свой живот. И баба Вера снова расцвела:
– Ладно! Чего ты меня ждать-то будешь? Пойдем, я тебе покажу, где Труба живет.
– Баба Вера, а вы говорили, что их четверо было?
– Был четвертый. Веня звали. Уже лет восемь, как вместе с родителями в Израиль уехал. Может, еще по чашке чая выпьем?
– Давайте...
Славки дома не оказалось. Пришлось пообщаться с автоответчиком. Но когда Веста, поблагодарив бабу Веру за помощь, выезжала на улицу, ведущую к Боровскому шоссе,
Хозяин "тойоты" заметил маневр Весты и, выходя из машины, цепким взглядом посмотрел на гостью.
Едва машина Весты остановилась, Славка спросил резко и грубо:
– Журналистка?
– А вы, что - знаменитость?
– В некотором роде...
– В каком роде?
– В мужском. Хочешь удостовериться?
– Вижу. Вы можете уделить мне немного времени?
– Немного - да. Что надо?
– Расскажите о Никите...
– Каком?
– Бросившемся с моста.
– Все-таки журналистка?
– Нет.
– Тогда кто?
– Социолог.
– Один черт. Зачем тебе это?
– Хочу знать: мужчинами становятся или только рождаются?
– И что ты этим хочешь сказать?
– Ты прекрасно понял. Не строй из себя кретина. Если тебя спрашивают о друге детства, ты можешь ответить по-человечески?
– Смотря кто спрашивает. Веста показала визитку.
– С этого и надо было начинать. Труба выхватил у нее из рук визитку и прочел: "Центр". Это произвело на него магическое действие. Славка преобразился. Теперь вместо грубоватого "крутого" перед Вестой стоял собранный, учтивый, внимательный собеседник.
Славка Труба почти слово в слово повторил "видение" Павла.
– Теперь мне хотелось бы встретиться с Владом. Вы помните его фамилию?
– Старицкий. Но вы не сможете с ним встретиться. Его нет в живых.
– Покончил с собой?
– Почему вы так думаете?
– Не знаю.
– Вы виделись с Веней?
– Нет, до Израиля еще не добралась. Я прошу вас: пока о нашем разговоре никому ни слова.
– Обещаю.
Веста уехала. Славка Труба терялся в догадках: с какой стати "Центр" заинтересовался его персоной? Труба понимал, что Никита был только предлогом.
Ощущая себя без пяти минут покойником, Славка позвонил Крабу.
– Добрый день.
– Рад слышать твой голос.
– Мы можем встретиться?
– Часа хватит?
– Да.
– Чистые пруды.
– Понял.
КРЕСТНЫЙ
Принц, подъезжая к "Центру", заметил стоящую у обочины знакомую машину.
Краб сидел с безмятежным лицом и вроде бы даже не смотрел в сторону Принца.
Не сбавляя скорости, Принц проехал мимо Краба и мимо "Центра". Попетляв по дорогам с менее интенсивным движением, Принц свернул в один из безлюдных закоулков.
Минут через пятнадцать Влад увидел идущего не спеша Краба. Старицкий вышел из машины и пошел во двор, где была детская площадка с деревянными террасами - излюбленным местом посиделок местных старушек.
Было три часа дня, террасы были пусты. Краб подошел и сел рядом с Принцем. Они пожали друг другу руки.
– Здравствуй, Крестный...
– Здравствуй.
Много работы?..– Да. Извини, что сразу не позвонил.
– Ерунда. Как дома?
– Вроде, нормально.
– Славку Трубу не видел?
– Нет...
Этот вопрос озадачил Старицкого. Со Славкой он не виделся с тех пор, как вместе брали Стайера. Но это было до пластических операций. А сейчас, когда Принца все знают как Павла Калужного, поддерживать отношения со Славкой было бы просто неблагоразумно.
– А почему ты об этом спросил?
– Вспоминали сегодня о тебе. Труба спрашивает, как ты погиб.
– А я погиб?
– Да. В Польше. Но сегодня ты чуть не ожил. Славкой Трубой заинтересовался... "Центр".
– Когда?!
– Сегодня перед обедом.
– Кто?!
– Веста. Много ты ей успел рассказать?
– Да нет... Про Италию, Францию, Чехословакию. Но о себе я даже не упоминал. Я просто рассказывал ей...
– "Видения"?
– Да...
Влад понял, что произошло.
– Хорошо, что Славка обратился ко мне. А если бы он решился проследить за ней и вышел на тебя?
– Он бы меня не узнал...
– Но стал бы выяснять, почему телосложение и рост Калужного совпадают с внешними данными Старицкого. А твои шрамы навели бы на мысль о пластической операции. Кстати, "видения" начались до или после похищения?
– После... Я не называл никаких имен. Не понимаю, как Веста вышла на Трубу?,!
– Ты сказал "Сетунька". Этого достаточно. Славке я скажу, что "Центр" охотится за Веней... Фамилия, особые приметы?
– Вениамин Наумович Цейтлин. Над левой надбровной дугой - шрам в виде цифры четыре. Любимое словечко - "обойдется"...
– Достаточно. Это он. Сегодня же подошли Антона к Трубе. Вот его домашний телефон... Пусть Антон допросит Славку и возьмет с него слово, что, если Веня вдруг объявится, то Труба немедленно об этом поставит в известность Антона.
– А если Веня и в самом деле объявится в Москве?
– Не объявится. Веня, по кличке Соня, сидит в израильской тюрьме. И просидит еще очень долго.
– За что его?
– За антигосударственную деятельность. Работал на российскую разведку.
Старицкий вспомнил, что у Вени в детстве было две клички: одна Веник, когда хотели его обидеть, а другая Соня, которая ему очень нравилась. Веня был упитанным флегматиком...
– А теперь расскажи, что там на самом деле произошло с похищением?
Старицкий собирался оттянуть разговор о Бизоне до того момента, когда все прояснится с Воронковым. Поэтому и не звонил Крабу. Принц не стал бы скрывать от Крестного правду. И сейчас Вла молчал совсем не потому, что думал, говорит." о похищении или не говорить. Пауза возникла по другой причине...
Принц вдруг вспомнил о часах и похолодел. А если в часовой механизм вмонтирован микрофон и беседа с Крабом сейчас записывается на магнитофонную ленту?
Вспоминая разговор с Крабом, Старицкий нашел слово, которое ему лучше было бы не произносить вслух: Влад назвал Краба Крестным. Если уж Веста по одному только слову "Сетунька" раскрутила такой клубок, то Бизон вычислит и уберет Крестного без особых усилий.